Крысы Баррета - Джеймс Хедли Чейз

У меня на языке вертелся ответ, который вряд ли ему понравится… Но, чтобы не обострять отношений, я сказал:

– Он боялся, что его разыгрывают, и не хотел оказаться в смешном положении.

– Что ж, продолжайте, – сказал Брендон, закуривая сигару.

– Он говорил со мной, потом вдруг замолчал. Слышно было только его учащенное дыхание, через несколько секунд линию разъединили.

– Вот тогда вы и должны были позвонить в полицию, – проворчал Брендон. – Вы могли уже тогда понять, что дело нечисто.

– Я решил, что в комнату вошел шофер и Дедрик не хочет разговаривать в его присутствии. Простите капитан, но вмешивать человека такого ранга в историю с полицией… и без его согласия?..

Брендон хмуро посмотрел на меня.

– Дальше, Мэллой, дальше, – желчно сказал он. – Вы приехали сюда, нашли труп Суоки. Да, судя по письмам, которые нашли мои ребята в кармане убитого, именно так звали шофера мистера Дедрика. Скажите, по пути сюда вы никого не встретили? Может, мимо вас проезжала какая-нибудь машина?

– Нет. Как только мы нашли труп, я велел Керману позвонить в полицию. Но прежде чем он успел это сделать, приехала женщина…

– Да, теперь относительно женщины. Как она назвалась?

– Мэри Джером.

– Да, верно, Мэри Джером. – Он выпустил клуб дыма. – Она сказала, что является секретарем мистера Дедрика, так?

– Да.

– Так вот, такой женщины в «Оркид-отеле» нет. Кроме того, мы выяснили, что у мистера Дедрика вообще нет секретаря.

Я промолчал.

– Она была похожа на секретаршу?

– Нет.

– Вам не кажется, что она может иметь отношение к похищению Дедрика?

– Вряд ли. Когда я сообщил ей об этом, она была шокирована. Кроме того, зачем ей понадобилось сюда возвращаться, если она замешана в этом деле?

– Верно, Мэллой, – сказал Брендон, улыбнувшись. – Вы на правильном пути. Вам показалось, что она взволнована?

– Да.

Он уселся в кресло, уставился в потолок и через некоторое время сказал:

– Послушайте, Мэллой, я хочу, чтобы вы уяснили себе следующее. Жена Дедрика – влиятельная женщина, следовательно, без прессы тут не обойтись. Кроме того, у нее такие связи… Мы с вами должны быть крайне осторожны, чтобы не совершить ошибки. Поэтому вы будете делать только то, что вам скажут. Ясно?

Мы посмотрели друг на друга.

– Держу пари, что Мэри Джером – любовница Дедрика, – продолжал он. – Это ясно как белый день. Он приехал сюда с ней, чтобы снять этот дом, а миссис Дедрик осталась в Нью-Йорке. О Дедрике нам пока мало что известно. Прошло мало времени, но мы уже копаем… Свадьба супругов Дедриков была тайной. Они познакомились в Париже восемь недель назад и почти сразу же поженились. Старик Маршленд, отец миссис Дедрик, узнал об этом после того, как они приехали в Нью-Йорк уже мужем и женой. Не знаю, почему все происходило в тайне, но полагаю, что у миссис Дедрик были основания представить его своему отцу как настоящего, а не как будущего мужа. Похоже, что Дедрик заигрывал с другой женщиной, и эта женщина – Мэри Джером. Вместе они собирались провести и эту ночь, но Дедрика похитили раньше, чем он смог предупредить свою любовницу. Все факты сходятся. Тогда понятно, почему она боялась допроса полиции и удрала до нашего прибытия, попугав вас своим оружием. И я рад этому.

Он замолчал, ожидая, не добавлю ли я чего-нибудь. Но я промолчал. Действительно, факты как-будто сходились.

– Я решил поговорить с вами, Мэллой, – продолжал он, холодно глядя на меня. – Дедрик похищен? О'кей. Нам придется этим заняться. Остальное нас не касается. Вы должны помалкивать о существовании Мэри Джером. В противном случае я арестую вас обоих как свидетелей, скрывающих улики, и мои ребята как следует поработают над вами… Я вам это обещаю, если газетчики получат хоть какие-нибудь сведения. По отношению к миссис Дедрик я буду как можно более предупредителен и не допущу двойной игры. С нее вполне достаточно похищения супруга, она не должна знать, что он обманывал ее. Понятно?

Я подумал о влиятельных друзьях миссис Дедрик. Возможно, Брендон уже получил внушение от губернатора, и в данном случае капитан Брендон заботится не о чувствах и переживаниях миссис Дедрик, а о собственной карьере.

– Да, пробурчал я.

– О'кей, – ответил Брендон, вставая. – Вы оба можете убираться и держитесь подальше от этого дела, иначе вы скоро почувствуете, что зря родились на этот свет.

– Для меня это не новость, – лениво сказал Керман, направляясь к двери, – почти каждое утро я просыпаюсь с подобной мыслью.

– Убирайтесь! – рявкнул Брендон.

Мы вышли.

На следующий вечер я сидел дома, решая, что лучше: лечь спать пораньше либо открыть новую бутылку виски, чтобы скоротать за ней время. Зазвонил телефон.

Я поднял трубку.

– Алло!

Судя по звукам вальса, доносившимся в микрофон наушника, звонок был из «Кантри-клуба».

– Мистер Мэллой? – спросил низкий женский голос.

– Да.

– С вами говорит Сирена Дедрик. Не могли бы вы сейчас приехать в «Кантри-клуб», где я нахожусь в данный момент. Я хочу предложить вам работу.

Мне всегда хотелось иметь такую клиентку, поэтому я ответил:

– Конечно, миссис Дедрик, я сейчас буду. Как мне найти вас?

– Я буду ждать вас на стоянке в машине. Черный кадиллак… Когда вы приедете?

– Через четверть часа.

– Я буду ждать ровно это время, не больше, – и она повесила трубку.

Я прошел в ванную и осмотрел себя в зеркало. Вид у Мэллоя достаточно приличный. Поправляя галстук, я спрашивал себя, что ей от меня нужно. Вероятно, информация о киднэппинге из первых уст.

Я вывел из гаража бьюик и поехал по Розмор-авеню, тянувшейся вдоль поля для гольфа, где пара фанатов играла при лунном свете. Затем я повернул к Глендон-авеню и через пару минут подъехал к «Кантри-клубу». Парк сверкал огнями, любители плаванья плескались в бассейне, в ажурной беседке оркестр играл вальсы. На площадке стояло столько кадиллаков, что если бы слева мне не подали световой сигнал фарами, я ни за что не нашел бы нужный мне. Я направился к нему, отмечая, что вчера вечером этот автомобиль стоял возле «Оушн-энд».

За рулем сидела женщина, она курила. Холодный свет луны падал прямо на нее, и первое, что бросилось мне в глаза – нитка бриллиантов, блестевших светлячками в ее белокурых волосах. Лицо ее казалось алебастровым. На ней было открытое вечернее платье из золотой парчи, и выглядела она именно той, кем была, – четвертой среди богатейших женщин в мире, – начиная от бриллиантов и кончая надменным выражением красивого лица.