Легенда - Дэвид Линн Гоулмон

— Больше не кричат, — не поворачивая головы, заметил он, когда Падилла подошел к нему и они вдвоем наблюдали, как догорают костры на их уничтоженной стоянке.

Потом Торрес тронул капитана за плечо, и они в сопровождении оставшихся солдат двинулись к отвесным каменистым скалам, окружавшим долину.

Лейтенант первым почувствовал, что за ними наблюдают.

— Смотрите, — тихо окликнул он остальных.

Падилла проследил его взгляд. Истукан, врезанный в скалу, мрачно уставился на них. Он напоминал и чудовище, напавшее на них, и тех двух каменных монстров, которых они видели раньше. Как они не заметили этого днем?

Громкий тяжелый всплеск с противоположной стороны лагуны, где почти уже погасли костры, заставил всех обернуться. И снова на воде появился V-образный бурун, направлявшийся к ним.

— Капитан! Лейтенант! Здесь, за водопадом — пещера! — доложил запыхавшийся Наварро. — Вы не поверите, там есть ступени!

Торрес оценил высоту отвесных скал, откуда все так же угрюмо на них взирало каменное изваяние чудовища, ставшего для них демоном правосудия.

— Веди, солдат, — скомандовал он.

Все трое двинулись к Рамону, который отчаянно махал им рукой, умоляя поторопиться.

Чтобы достичь пещеры, нужно было нырнуть глубоко под водопад, где водоворот мог легко увлечь еще дальше на дно. Но другого выбора не было.

Как только беглецы скрылись в пещере, бурун изменил направление и повернул к водопаду.

Два месяца спустя на реке нашли единственного выжившего члена экспедиции. Сперва испанцы, вытащившие его из воды, подумали, что это индеец, но вскоре поняли, что перед ними один из уцелевших солдат отряда капитана Падиллы. Его следовало бы доставить обратно в Перу, но солдаты понимали, что это невозможно. Тогда они послали за отцом Коринсом, и, зная это, спасенный отчаянно боролся за жизнь. Он умирал от истощения и неизвестной болезни, с которой раньше никто не сталкивался. При себе у него была лишь книга в кожаном переплете, которую сначала приняли за Библию, так крепко бедняга прижимал ее к груди. Попытки забрать ее оказались напрасны — спасенный бросался на любого, кто пытался сделать это. Они даже пробовали разжать его пальцы, когда он был без сознания, но не смогли.

Когда на маленькую заставу прибыл отец Коринс, спасенный был еще жив и с нетерпением ожидал священника на смертном одре. Он говорил часами, а отец Коринс слушал, не перебивая, только ухаживал за его ранами и пытался лечить от неизвестной болезни. Но последний выживший участник экспедиции слабел с каждым словом и говорил уже шепотом. Он достал из-под рубахи два камешка и передал их священнику. Один из них был крупным золотым самородком, другой оказался зеленым минералом с белыми, словно меловыми, вкраплениями, странно теплым на ощупь. Солдат приподнялся и попросил отца Коринса нагнуться к нему. После этого умирающий еле слышно прошептал ужасное предостережение.

Отец Коринс имел прекрасной работы распятие, инкрустированное золотыми пластинами. Вообще-то церковь косо посматривала на излишнюю роскошь, но это был подарок матери в честь его посвящения в сан. Очень красивое распятие, хотя и гораздо крупнее обычных, которые носили священники. Отец Коринс снял его с шеи и отсоединил нижнюю часть. Внутри обнаружилась полость, куда легко поместились оба камешка. Затем отец Коринс прикрепил нижнюю часть на место и повесил распятие на шею.

Когда он вышел из хижины, солнце стояло уже высоко. В руках у него была книга в кожаном переплете.

— Как он, падре? — спросил один из солдат. — Как там наши друзья? А капитан Падилла жив?

— Солдат умер. Его имя было Айван Торрес.

— Лейтенант Торрес? Мы знаем лейтенанта, и этот несчастный совсем не похож на него! — крикнул кто-то из толпы солдат, собравшихся перед хижиной.

— Чума так меняет человека, что и родного брата не узнаешь. Солдаты попятились. Одного этого слова было достаточно, чтобы у храбрых конкистадоров задрожали колени.

— А что с экспедицией, падре? Где они сейчас?

— Капитан Падилла и его солдаты останутся там, где они есть. Соберите всех и сворачивайте лагерь, а я похороню лейтенанта Торреса. Это приказ. Командор Писарро дал мне соответствующие полномочия. А теперь отдайте последние воинские почести лейтенанту Торресу. Он был отважным человеком. — Отец Коринс склонил голову, перекрестился и отошел от ошеломленных солдат, крепко прижимая к груди дневник Падиллы.

Священник понимал, что нужно либо уничтожить этот дневник, в котором хранилась карта, либо надежно спрятать его. В дневнике были описаны чудеса, которые видел Падилла, но о них никто не должен узнать, и в первую очередь такие, как Франсиско Писарро. Ибо смерть ждет всех, кто пойдет к темной лагуне. Он, отец Коринс, не допустит этого, и сам Папа одобрил бы его решение.

За несколько месяцев до смерти Франсиско Писарро отправил еще одну экспедицию на поиски отряда Падиллы. Ее члены наткнулись на тропу, идущую вдоль Амазонки, где им то и дело попадались ржавые кирасы и кости, свидетельствующие о сражении, кипевшем здесь когда-то, но приток, ведущий к темной лагуне, они не нашли. Как не нашли они ни выживших из отряда Падиллы, ни золота, за которым он был послан. Писарро до конца своих дней надеялся разыскать Эльдорадо.

Слухи о пропавшей экспедиции передавались через годы и десятилетия, но джунгли неохотно раскрывали свои тайны. То, что обитало в черной лагуне, терпеливо ждало, когда сюда снова придут люди.

Монтана, июнь 1876 года

Капитан Майлз Кеог во главе третьей, девятой и двенадцатой рот стоял у реки. Капитан Йетс с пятой и шестой ушел, чтобы поддержать атаку на индейскую деревню со стороны Дин Коули. Что с Рино и его ротами, одному Богу известно, а капитан Бентин отправился на разведку дальше к югу. Надо полагать, что к бою он не успеет.

Приказ Кеога был прост — форсировать реку и атаковать северный край деревни. Они лихо переправились, но, не сделав и сотни шагов, с ужасом обнаружили: то, что они считали окраиной, оказалось серединой индейского поселения.

Капитан, дородный ирландец, тут же приказал остановить атаку, но из-за гребня вылетела сотня индейских всадников и врезалась в расстроенные ряды солдат. Среди всей этой неразберихи капитан развернул своего могучего жеребца и поскакал по направлению к невысоким холмам, увлекая за собой все три роты. Он не знал, что ниже по реке еще один отряд чейенов, которых вел воин по имени Хромой Белый Человек, уже переправился через Мэдисин Тэйл. Индейцы предвидели его отступление на восток и отрезали этот путь.

Едва он отдал команду повернуть на юг, как его атаковал новый отряд чейенов. Капитан резко остановил коня, но шестеро его солдат, ехавших впереди, не успели этого сделать и оказались среди врагов. Их смяли вместе с лошадьми, было видно только тучу поднявшейся пыли. Капитан махнул рукой, и все три роты рванулись вперед в надежде проскользнуть между отрядами индейцев, но тут же убедились, что чейены не оставили им путей отхода. Продолжать атаку означало вести людей на верную смерть, и тогда он приказал всем спешиться — страшный приказ для кавалерии, ибо она теряла свое главное преимущество — скорость. Но у капитана не было выхода. Он припомнил, как тринадцать лет назад, под Геттисбергом, им в спешенном строю удалось отбиться от кавалерии, значит, и сейчас нужно попробовать продержаться, пока не придет подмога.