Замри и прыгни - Наталья Нечаева

Поднялась и, как была голышом, шатаясь, направилась в туалет. Долго стояла перед большим зеркалом, разглядывая зареванное красное лицо, уродливую голову с рваными следами от ножниц, длинную рыжую прядь, уныло прикрывающую ухо.

Мыслей не было. Никаких. И страха — тоже. Полная апатия.

Вернулась. Извлекла из стола запасные колготки, надела. Натянула прямо на голое тело плащ. Взяла веник и тряпку и пошла убирать бухгалтерию. Механически собрала в совок волосы, тщательно вытерла полы. Вымыла тряпку, протерла линолеум еще раз. Сложила мусор в полиэтиленовый пакет, тщательно завязала. Вернулась к себе, увидела на светлом ковре темное пятно, комок испорченного платья в углу и снова разрыдалась. Теперь уже тихо и горько.

Володя! Почему она до сих пор ему не позвонила? Что она делает тут одна? Он сейчас же примчится! Заберет ее отсюда, увезет домой. И обязательно придумает, как быть.

Всхлипывая и размазывая слезы по щекам, она вытряхнула сумку, отыскивая мобильник. Тщетно. Телефон исчез вместе с содержимым бумажника.

Правильно, с паршивой овцы хоть шерсти клок! — всплыло в голове. — Вот именно, с паршивой овцы!

Зоя еще раз брезгливо провела руками по собственной голове, подошла к столу, взяла ножницы и, оттянув свисающую со лба длинную прядь, мстительно свела на ней лезвия. Рыжий жалкий локон мягко упал на блестящий стол.

Набрать по памяти длинный номер мобильника мужа удалось с четвертого или пятого раза. Пальцы все время тыкались не в те цифры, и мерзкий голос возвещал: «Неправильно набран номер». Наконец, в трубке возникли гудки. Длинные, долгие, нескончаемые.

— Але! — сказал вдруг Владимир в самое ухо. — Ты что, еще на работе?

— Володя, — всхлипнула Зоя, — приезжай за мной!

— В смысле? — не понял муж.

Там, где он находился, играла громкая музыка и слышались веселые голоса. Другой мир. Спокойный, благополучный.

— Володя, пожалуйста, приезжай скорее, мне плохо…

— Заболела? — обеспокоился супруг. — Говорил же, не перетруждайся! Езжай домой!

— Я не могу! — выкрикнула Зоя. — Я боюсь!

— Кого? — опешил Владимир.

— Володя, на меня напали… — Зоя смешалась, не зная, как объяснить мужу, да еще по телефону все то, что с ней произошло. Не понимая, почему он не бросился тут же ее спасать, ведь ей так плохо… — Приезжай скорей, пожалуйста, — просительно всхлипнула она.

— Зая, ты жива? Кто на тебя напал? Где? Тебя избили? Что случилось?

— Я днем видела, как порезали колеса у машины, рассказала хозяину, а вечером они пришли, те, кто порезал, прямо сюда…

— И что? — насторожился муж. — Тебя били?

— Нет.

— Угрожали?

— Да.

— А зачем ты вообще влезла в эту историю? — Владимир совершенно явно разозлился. — Кто тебя просил? Это, скорее всего, какие-то разборки.

— Я не влезала… — робко попыталась объяснить Зоя. — Я просто хозяину рассказала то, что видела.

— Зачем? — заорал супруг. — Ты что, больная? Тебе больше всех надо?

— Володя, приедь за мной, пожалуйста, — снова жалобно попросила Зоя, не понимая, чем вызвала такую реакцию мужа. — Я боюсь!

— Чего? Раньше надо было бояться! Когда язык распускала! А теперь они ко мне явятся. Еще и на бабки посадят.

— Володя… — Зоя заплакала.

— Не реви, — строго приказал муж. — Я за городом, в казино. Быстро все равно не смогу приехать, надо партию довести. Вызывай такси и домой, раз на машине одна боишься. А я постараюсь разузнать, кого ты там по дурости сдала и чем мне это грозит.

— Володя, приедь, пожалуйста, — как зацикленная, повторяла Зоя.

— Не мо-гу, — по слогам припечатал Владимир. — Что ты, маленькая, что ли? До дома три квартала!

— А если они снова…

— Хотели б, сразу б прибили, — сообщил супруг. — А раз не тронули, на хрен ты им нужна. Они хоть имена какие называли?

— Да, про какого-то Барбоса все время говорили, — стала вспоминать Зоя. — И еще, кажется, про калмыка…

— Барбоса? — тяжело повторил Владимир. — Ну, я попал… Точно, завтра ко мне за бабками явятся. Спасибо, женушка, удружила…

— Володя…

— Все! Езжай домой. — Голос мужа стал холодным и недовольным. — Утром поговорим.

— Утром? А ты что — ночевать не приедешь?

— Ночевать? — Владимир нехорошо засмеялся. — Так мне теперь всю ночь с твоим подарочком разбираться надо.

— Володя, — не веря услышанному, пробормотала Зоя, — Володя, подожди!

Но в трубке уже колготились гудки.

— Володя! — Зоя нажала на повтор, понимая, что обрыв связи не дал им закончить разговор. Трубка, однако, вежливо сообщила, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Конечно, он же за городом!

Зоя вспомнила, как много раз Владимир жаловался ей, что не смог дозвониться, потому что не было связи, и просил, чтобы она сама не дергалась и не переживала, когда не может соединиться с ним. Он всегда заботился о ней, а она ему верила. Всегда. Конечно, когда связь восстановится, он ей позвонит. На мобильный. На какой мобильный? Телефона-то нет! Значит, Володя будет нервничать, переживать. А если еще и правда она его так бездарно подставила… И ему придется разгребать весь этот кошмар…

Нет, надо ехать домой. Только не хватало, чтоб на его звонок еще и домашний телефон не ответил! Он же с ума сойдет!

Зоя лихорадочно собралась, запихнула в большой пакет вонючее мокрое платье, колготки, перевязанный кулек с рыжими волосами. Подумав, туда же втолкнула и сапоги. Все равно она не сможет их больше носить. Чтоб не напоминали. Так, а в чем же идти? Не босиком же? Туфли-то она так из дома и не привезла. Каждый день забывает. Потом сидит в сапогах. Преет, ругает себя, а утром — то же самое: бегом в машину, а туфли опять остались дома.

А! Вот же!

Женщина вытянула из шкафа летние босоножки на высоком каблуке. Подумаешь, куда ей идти? От машины до подъезда? Сойдет!

После разговора с мужем стало спокойнее. Даже слезы высохли. Правда, теперь лицо стянуло сухой коркой, но ничего. Дома вымоется, наложит крем.

А ведь и правда, кто ее тянул за язык, рассказывать об этих парнях? Дура! Сама получила, еще и мужу достанется.

Так, ругая себя за ненужную болтливость, Зоя вышла в тамбур, постояла у двери, с опаской вглядываясь в освещенное фонарем пространство.

Вон там, на стоянке, ее «фордик». Два шага. И через десять минут она дома. Отважно преодолев тревогу, вдруг снова присосавшуюся к сердцу, женщина открыла дверь и шагнула в теплые сумерки.