Убить бессмертного - Джефф Сомерс

Я глубоко вдохнул, так, что даже грудь задрожала. Пятна перед глазами побледнели. Несколько секунд я просто дышал, наполняя легкие кислородом, а потом прыгнул вперед, свернулся в клубок и провел дулом пистолета слева направо. Ничего не произошло, только бесшумно садилась пыль да свистело у меня в горле.

Взбежав по лестнице через две ступеньки, я попал в другое здание. От него осталась одна коробка - строительный мусор и несущие опоры, искрошенная штукатурка и следы миллиона поспешных ночевок. За стенами я видел город, темный и пустой, в нескольких кварталах - слабый свет центра, не такого пустынного, мне более знакомого. Там был мой, если так можно сказать, дом - комната, которая принадлежала мне одному. Негусто, но мне хотя бы не приходилось делить ее с кем-то еще по шести-восьмичасовым сменам, как большинству из нас.

Возможно, мой системщик тоже сидит в темноте, поджидая, пока я вылезу. Я прикинул, везет ли мне сегодня. В конце вроде начало везти: коп не увидел моего лица. Завтра я смогу пройти мимо него на улице, и он меня не узнает. Эта мысль подняла мне настроение. Я подполз к дырке в стене, высунул голову, огляделся и вышел на улицу, под слабый свет луны. Секунду я был идеальной мишенью. Чувство безумного риска хлестнуло меня как плетью.

Я успел увидеть ожерелья огоньков ховеров высоко в небе - так высоко, что они почти не двигались. Ховеры не спеша перевозили богачей из одного места в другое, так, чтобы те никогда не увидели людей вроде меня, убийцы, покрытого пылью и страдающего от похмелья. Зажившегося на этом свете.

Я метнулся в темноту и побежал домой, туда, где я знаю схроны, где у меня есть союзники - немного, но все-таки. Странный оптимизм меня не оставлял: похоже, мне и вправду начало везти. Я даже подумал, что моя судьба вот-вот изменится, и я не буду всю оставшуюся жизнь убегать от тех, кто хочет меня убить.

00100

- Сначала извлекают мозг.

Я, как всегда, слушал Неда вполуха. Мы стояли на Бликер-стрит, в темном дверном проеме - прямоугольнике из старого кирпича, с обеих сторон переходящего в пыльный мусор. Следили за плывущими мимо серыми лицами и ждали человека, которого надо убить.

Точнее, убить его собирался я. Нед не стрелок, да и преступником его трудно назвать. Худшего карманника, чем он, еще не произвели на свет; за все эти годы системные копы так часто его ловили и, конечно, избивали, что к среднему возрасту он стал потихоньку съезжать с катушек. Нед бредил теориями заговора и твердил всем, кто его слушал, о мрачных силах, правящих миром. Для меня все гораздо проще: миром заправляют наглые козлы с полицейскими значками. И точка.

Нед почти ни на что не годился, но я его жалел. Я подкидывал ему денег, чтобы он помогал мне со всякой дерьмовой работенкой - убийствами мелких сошек преступного мира, которые зажрались или не захотели отдавать долг. Хотя как от помощника от него тоже было мало толку.

- Мозг нельзя перевести в цифру, - продолжал он, лениво помолчав. - То есть можно, но ничего не выйдет. Ерунда одна. Сначала говорит как человек, а потом оказывается, что мыслительные процессы перегорели.

- Угу…

Я заметил в нескольких футах от нас сигарету, выкуренную всего наполовину. Интересно, какова вероятность, что за пять секунд, которые мне нужны, чтобы ее поднять, жертва пройдет мимо и ближайшие пять часов я буду слушать Неда и к тому же останусь без ужина? Я облизнул губы и осмотрел толпу.

- Поэтому монахи мозг извлекают. Раскраивают черепушку, как консервную банку, достают мозг и кладут в специальное тело. Подключают тысячи проводочков, такие тонкие, что их не видно. По одним идут данные, по другим - электрические импульсы для стимуляции мозга. Потом череп заполняют питательным раствором, чтобы мозг не испортился. И ба-бах, твою мать! Монах готов.

Я вздохнул.

- Нед, я все это знаю. По телевиду показывали.

На пятидесятифутовых общественных видеоэкранах каждый день появляются новые «спецрепортажи» про Электрическую церковь. Репортеры с идеальной кожей радостно сообщают, что гребаные монахи заполонили весь мир. Новость для тех, кто в танке.

- Да-да, Эйв, но ты подумай: кто добровольно на такое согласится? Кто подойдет к одному из этих железных дровосеков и скажет: да, так вас разэтак, отрежьте мне голову и высосите мозги пылесосом! Твою мать… Монахи сами охотятся на людей. Один мой приятель…

Я поморщился. Все вранье, которое рассказывают на улице, начинается со слов «один мой приятель». Кодовое обозначение лажи.

- Китлар Муан - ну, ты знаешь его, кредитор из Бронкса. То есть знал. Так вот, несколько лет назад он рассказывал мне, что один монах как будто за ним ходит. Постоянно околачивается там, где Кит. Короче, однажды Кит пропал с горизонта, а на следующий день он уже, блин, монах. Ты ведь знаешь, что монахи ходят и здороваются со всеми старыми приятелями, рассказывают, как приняли новую веру? И вот иду я, а навстречу мне железный дровосек, в новенькой черной рясе, улыбается пластмассовыми губами. Подходит прямо ко мне и говорит: «Доброе утро, Нед! Ты знал меня как Кита Муана, а теперь я брат Муан из братства Дельта…»

Я от скуки позволял Неду трепаться, однако пропускал все мимо ушей. Если Нед считает, что монахи стреляют людям в спины и отрезают головы, лучше быть другого мнения. Я просеивал взглядом злые, желтые лица жителей Манхэттена и не видел жертвы. Я затопал ногами с досады: было холодно, я устал. Настроение - по нулям. С тех пор как я еле унес ноги из Ист-сайда, дела шли из рук вон. Полиция распространила везде мое описание и активно выясняла, кто убил полковника Дженет Хенсе. Я потратил все сбережения, чтобы напустить тумана и не дать всплыть своему имени. В результате я оказался на мели, а приличные заказы не поступали. Слишком уж явно я был связан со свежим убийством копа. Так что Веикий и Узясный Эйвери Кейтс опустился до самых дешевых заказов: надо же как-то платить по счетам. Если не будешь платить, тебя быстро подстерегут трудяги вроде меня и перережут горло. Работа на улицах оплачивается скудно, но это тоже деньги.

На той стороне дороги стояли три монаха. Типичная сценка: один стоит на коробке, двое по бокам. Первый читает проповедь. Читает и читает. Пройдешь мимо утром - этот чудак с трупно-белой кожей, весь в черном и в зеркальных очках, рассказывает о спасении. Вернешься к обеду - тот же самый чудак толкает ту же самую речь. И так до вечера. Сначала мы думали, что они все дроиды. Даже шутка ходила: тот дроид, который в прошлом году забрал работу у тебя, теперь делает безработным Бога.

Один из монахов повернул бледную личину в мою сторону. Я подавил резкий позыв отвернуться или отвести глаза и уставился на него в упор. Надо поддерживать репутацию. Я Эйвери Кейтс, самый крутой подонок Системы, и могу пялиться на уродских монахов сколько душе угодно.

Монахи все похожи друг на друга. Их пластмассовые физиономии способны менять выражения - странные запрограммированные гримасы, которые всегда выглядят неестественно. Но лица у них одинаковые. Сначала монахи появлялись редко, о них больше говорили, чем видели. Теперь они заполонили улицы, поезда, бары. Электрическая церковь - религия, разрешенная государством. Все законно: мол, на каждого монаха есть бумаги, подтверждающие добровольное согласие на «монахизацию». Пока что системные копы в это верили и ЭЦ не трогали.