Томек в стране фараонов - Альфред Шклярский

Неожиданная перемена планов и сообщение, что он рассчитывает на помощь друзей – все это могло означать только одно: происходит нечто необычное. И лишь в этом можно быть уверенным. Не напрасно отец Томека, дольше всех знавший Смугу, неоднократно говаривал, что за Смугой как тень тянутся необыкновенные события.

Вот уже скоро три недели они отдыхали, терпеливо осматривая Каир. Наконец, как-то утром пришло известие, что судно, на котором Смуга отправился из Англии, вот-вот прибудет в александрийский порт. Андрей Вильмовский поспешно выехал в Александрию, чтобы поскорее встретить друга, А немного уже уставшие от Каира молодые Вильмовские, чтобы скоротать время, придумали себе ночную прогулку в Гизу под «надзором» Новицкого. Никак они не ожидали, какой интересной окажется эта прогулка.

Светало, когда они на извозчике возвращались домой.

«Кто не видел Каира, тот не видел ничего», – вздохнула Салли.

– Что ты говоришь, синичка? – рассеянно спросил Новицкий.

– Я просто повторяю старое арабское присловье, – ответила Салли. – Знаете ли вы, что «Каир» означает «город победы»?

– Ну, раз ты это говоришь… – притомившийся Томек не выказал особого энтузиазма.

– Вся история началась… с голубки, – Салли не обиделась на отсутствие интереса. – Но сперва здесь была крепость под названием Вавилон.

– А позднее тут правили римляне, – вставил Томек.

– Совершенно верно. Наконец, сюда пришли арабы. Их предводитель, Амар Ибн эль-Ас, в 640—м году заняв Александрию и тогдашнюю столицу Мемфис, двинулся на восток.

– И остановился в окрестностях сегодняшнего старого Каира. Да, там, где Нил делится на рукава, образуя дельту. Он стал в том месте, где росли полузасыпанные песком пальмы.

– И здесь он разбил свой лагерь? – дал втянуть себя в разговор Новицкий.

– Совершенно верно. Воскликнув «победа», что по-арабски «Эль Кайрах», он вскинул усыпанный драгоценностями меч. Мечом же провел линию на песке и отдал приказ: «Здесь будет мой шатер». А утром оказалось, что наверху шатра свила гнездо голубка. Это признали добрым предзнаменованием и поставили на этом месте мечеть под названием Аль-Фостат, Шатер. А вокруг храма разросся самый старый квартал Каира.

– С какого времени город носит свое нынешнее название? – допытывался Новицкий.

– С десятого века, когда власть перешла к династии Фатимидов. Легенда гласит, что над Фостатом появились идущая от планеты Марс светящаяся полоса, и поэтому столица получила название имя «Город победы».

Открытая извозчичья пролетка, влекомая тощей, костлявой клячей, неспешно катилась под утренним солнцем в полосе прибрежной зелени. Среди садов и пальм над каналом белели виллы, потом появились старые обшарпанные дома, а ближе к реке – современные многоэтажные кварталы. Пролетка въехала на мост, соединяющий западный берег Нила с островом Рода. Внизу, по мутной илистой воде плыли фелюги[20]и огромные баржи с высоко задранными носами, нагруженные разным добром: сеном, дуррой, арбузами, зелеными дынями, сахарным тростником, глиняной посудой. Для того, чтобы пропустить их высокие мачты с большими, надутыми ветром треугольными парусами, у всех каирских мостов через Нил средние части были подъемными.

Едва пролетка въехала на остров, как араб-извозчик повернулся к пассажирам и на ломаном английском гортанно возвестил:

– Остров Рода! Здесь есть ниломер недалеко, на южном мысу, не хотите посмотреть?

– Нет, не надо, поезжай и пришпорь свою клячу, мы хотим побыстрее оказаться дома, – ответил ему по-английски Новицкий и, обращаясь к сидящим напротив Вильмовским, добавил по-польски: – Не стоит канителиться, может сегодня придет известие от отца? Вообще-то я слышал кое-что о египетских устройствах для измерения уровня воды в реке. Вдоль Нила тянется сеть их, и за пределами Египта тоже.

– Ничего удивительного, Нил – это жизнь или смерть для египтян, – заметил Томек. – Еще древнегреческий историк Геродот писал, что Египет – это дар Нила, а его существование полностью зависит от этой одной единственной реки, у которой нет притоков, которую не поддерживают дожди, реки, что тысячу пятьсот километров течет по одной из самых страшных пустынь на Земле. Если бы Нил исчез, хотя бы ненадолго, Египет ждала бы полная катастрофа.

– Я читала, что египтяне меряют уровень воды в Ниле с незапамятных времен. Основываясь на тщательно записываемых результатах измерений, они определяют будущий урожай и величину податей, – вставила Салли. – Эти записи ведутся непрерывно с шестьсот двадцать второго года, нигде в мире нет ничего подобного. Ниломеры устанавливали в каждом храме, во всех городах и селениях, расположенных у самой реки. Результаты же посылали в Каир.

– А что, ниломер на острове Рода самый старый? – полюбопытствовал Новицкий.

– Да нет, но он построен в семьсот шестнадцатом году, первым во времена арабов, – пояснила Салли.

Извозчичья пролетка ехала узкими запущенными улочками и вскоре достигла моста, соединяющего остров Рода с расположенным на восточном берегу Нила Старым Каиром. Они быстро переехали не очень широкую в этом месте реку. Далее шла длинная улица Каср аль-Айни, она тянулась параллельно набережной и доходила до юго-западного квартала.

В городе, как и всегда, с самого рассвета царили шум и оживленное движение. В толпе прохожих, облаченных в длинные белые и полосатые галабии, тюрбаны и фески, попадались по-европейски одетые мужчины, это были служащие учреждения и фирм. Женщин встречалось немного, все в черных длинных платьях, с лицами, прикрытыми платками. Перед лавками, часто вообще лишенными передних стен и витрин, открытыми прямо на улицу, торговцы громко расхваливали восточные и западные товары. Некоторые раскладывали их на тротуаре, развешивали по стенам домов. Брадобреи, портные, сапожники, чистильщики ботинок, вообще ремесленники работали прямо на улице, располагались на тротуарах. На переносных лотках громоздились цитрусовые, овощи, жарились нанизанные на шампуры куски баранины, рыба. Воздух наполняли запахи оливкового масла и чеснока.

Не меньшая суматоха царила и на проезжей части. По улице уже ходил электрический трамвай, он курсировал от площади Тахрир до Старого Каира. Египтянам полюбился этот вид транспорта, более удобный, чем конка. Трамваи были увешаны пассажирами; не взирая на опасность, люди толпились на подножках вдоль всего вагона. Трамваю приходилось ехать медленно, он то и дело останавливался, водители отчаянно звонили, пытаясь очистить рельсы. Совсем рядом тянулись тяжелые возы на двух высоких колесах, влекомые ослами, лошадьми или верблюдами. Возницы флегматично покрикивали на неосторожных пешеходов. Нередко за арабом-возницей восседали его жены. В клубящейся толпе повозок и людей с цирковой ловкостью лавировали ребятишки, несущие на головах громадные круглые корзины со свежим хлебом, они браво поддерживали их одной рукой в неустойчивом, но неизменном равновесии. То тут, то там проталкивались характерные фигуры разносчиков воды с большими кувшинами, меланхолично проплывали ослы, навьюченные корзинами с овощами, ворохами пшеницы, соломы, с кирпичом. В ногах путались собаки, кошки, дети в куцых рубашонках. Улица была полна говора, криков, воплей.