Обретение ада - Чингиз Абдуллаев

— У меня сложности, — сказал Видак, —кажется, в Вене моя работа подходит к концу.

— Нет, — убежденно ответил связной, — ничегоне изменилось. Вы вернетесь в Вену и будете работать как прежде. Связь черезнашего представителя в Австрии.

— Как прежде, — усмехнулся Видак, — уженельзя работать как прежде.

Мир изменился. После расстрела Чаушеску и падения берлинскойстены все наконец поверили, что мир изменился.

—: Это иллюзии, — спокойно парировал связной, —все остается по-старому.

— Только не для меня, — вздохнул Видак.

— Как это понимать?

— Я уже слишком стар.

— Вы решили прекратить с нами сотрудничать?

— Думаю, да.

— Вы серьезно подумали над этим?

— Конечно. Я считаю, что пора заканчивать. Все-такисорок с лишним лет. И потом, я работал всегда и на свою страну, не забывайте обэтом. Прежней Венгрии уже нет. Не знаю, каким образом, но нынешние разведчикипока не смогли узнать о моем существовании. Подозреваю, что ваше ведомствоприложило к этому руку. Но в любом случае я устал. И мне больше ничего ненужно. Да и прятаться в собственной стране глупо и как-то обидно. Вы несчитаете?

Связной молчал. Он пытался скрыть свое разочарование подмаской равнодушия, но у него это плохо получалось. А может, во всем был виноватэтот сильный западный ветер?

— Поэтому я и пришел на нашу встречу, — продолжалВидак, — на нашу последнюю встречу. Больше меня не увидите. Прощайте.

Ошеломленный связной даже не успел кивнуть на прощание,когда старик встал и зашагал от скамейки.

Видак уходил не оглядываясь. Кажется, он принял правильноерешение. По дороге, когда пошел противный мелкий дождь, он нашел небольшое кафеи, зайдя внутрь, заказал себе любимый мартини. И, лишь несколько согревшись,вышел на улицу, продолжая идти к вокзалу. Он так и не увидел, как возникла этабольшая машина позади него. Просто услышал вдруг скрежет тормозов и удивленнооглянулся. Автомобиль отбросил его на несколько метров вперед и затем, словнодля пущей верности, еще и переехал безжизненное тело. Когда к погибшемуподбежали люди, он уже не дышал. А неизвестную машину так и не нашли.

Вечером этого дня из Будапешта ушло сообщение в Центр:«Видак отказался от дальнейшего сотрудничества. Считаем возможным использоватьрезервный вариант. Приняты меры к недопущению утечки информации».

На следующий день связной встречался уже с новым агентом,прилетевшим из Австрии и согласным на продолжение сотрудничества с КГБ СССРдаже в условиях изменившейся Венгрии.

Он выехал на трассу и включил радио. Передавали последниеновости.

Диктор в обычной свободной, несколько экспансивной манересообщил последние вести из Литвы. В столицу этой советской республики быливведены специальные подразделения КГБ и Советской Армии. Противостояние упарламента достигло своего пика, появились первые убитые и раненые. Дикторпообещал подробнее информировать своих радиослушателей через два часа. И онраздраженно отключился.

Шел январь девяносто первого года. На трассе, ведущей кцентру Торонто, было довольно свободно, в это дневное время здесь не бывало теххарактерных пробок, которые возникали к концу рабочего дня. Он посмотрел взеркало заднего обзора. Кажется, никого нет. Впрочем, появлению нежелательныхпреследователей он уже не удивлялся. За столько лет, проведенных в Америке иКанаде, он привык и к их присутствию, и к их отсутствию.

Он прилетел сюда еще в середине семидесятых, когда мирсодрогался в тисках «холодной войны», а сама Америка переживала шок послеВьетнама и Уотергейта. Отставка Никсона особенно больно ударила по престижуамериканцев, сделав их посмешищем всего мира. Неудачная война во Вьетнаме,пятьдесят с лишним тысяч погибших и сотни тысяч раненых и искалеченных парнейдорого обошлись Америке. Самым страшным был «вьетнамский синдром», —возникшее после фактического поражения сверхдержавы ощущение пустоты ирастерянности у одних и гнева и разочарования у других за унижение, которомуподверглась их страна.

Фактически Уотергейт стал высшей точкой этого унижения и былзакономерным итогом бурных шестидесятых и первой половины семидесятых. Выстрелыв Далласе и убийство президента Кеннеди, смерть Мартина Лютера Кинга и РобертаКеннеди, вьетнамское поражение, уотергейтский позор Ричарда Никсона и, наконец,покушение на Джеральда Форда заставили американцев всерьез задуматься — кудаидет их страна?

Именно в это время в США появляется молодой турецкийкоммерсант Кемаль Аслан. Его дядя Юсеф Аббас — один из наиболее крупныхпредпринимателей-эмигрантов, сумевший закрепиться на юге страны и стать главойкрупной нефтяной компании. Удачливый бизнесмен не имел детей и передал всесвоему племяннику. А племянник не только сохранил миллионы своего дяди, но исумел основательно закрепиться в Америке и прибавить к уже полученным понаследству деньгам собственные миллионы долларов. По осторожным оценкамэкспертов ЦРУ, состояние Кемаля Аслана оценивалось в сто пятьдесят миллионовдолларов, и это без учета ряда предприятий, где Кемаль Аслан не владелконтрольным пакетом акций, но сохранял за собой достаточно большие возможностии имел право решающего голоса.

Сейчас, направляясь к центру крупнейшего города Канады, онвспоминал, когда в последний раз обнаружил ведущееся за ним наблюдение.Кажется, это было во вторник. Он тогда выезжал за город. Кажется,контрразведчики везде мыслят одинаковыми категориями. Хорошо еще, что они немешают ему в самом Торонто, иначе его жизнь превратилась бы в настоящий ад.Хотя наверняка они незаметно ведут его и в самом городе, но делают этодостаточно квалифицированно и осторожно. Он проехал мимо расположенного вцентре города Центрального парка Королевы и с Университетской авеню свернул наКуин-стрит, где находился известный своим комфортом и роскошью знаменитый«Шератон-отель». Именно в этом отеле всегда останавливался Питер Льюис, егоюрисконсульт, прилетавший из Нью-Йорка. Оставив автомобиль на стоянке, Кемальпоспешил в бар, где уже восседал добродушный и рыхлый Питер Льюис.

Юрист не любил крепкие напитки, предпочитая заказывать пиво.Увидев Кемаля, он даже не встал, только поднял свою короткую полную руку.

— Как дела, мистер Льюис? — спросил, подходяближе, Кемаль.

— Могли быть и лучше, — вздохнул Питер, — но,слава Богу, не так плохи.

— Последнее соглашение по калифорнийскому заказу должнобыло несколько улучшить наше положение, — заметил Кемаль.

— Ненамного, — проворчал Льюис, доставая свой«дипломат» с бумагами, — поднимемся ко мне в номер, я вам покажу вседокументы.

— Да, конечно, — согласился собеседник. Они вышлииз бара и, пройдя в холл, вызвали скоростной лифт на семнадцатый этаж. Кромених, в лифт вошли еще двое, но в лифте никто не сказал ни слова. Ни вошедшиенезнакомцы, ни сам Питер Льюис, ни его спутник. И только когда Кемаль Аслан иПитер Льюис вышли из лифта и зашагали по коридору, Питер шепнул идущему справаот него Кемалю: