Книги онлайн и без регистрации » Боевики » Схрон под лавиной - Сергей Самаров

Схрон под лавиной - Сергей Самаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 41
Перейти на страницу:

Выбираться на ту сторону — это значило идти к выходу в соседнее ущелье через весь хребет. Выход туда существовал. Его нашли давно, но не пользовались им потому, что из соседнего ущелья невозможно было напрямую выйти туда, куда джамаат чаще всего и выходил, отправляясь на очередную операцию.

— Я возьму фонарик? — спросил разрешения Абалиев.

— А мне он зачем? Здесь костер есть. Бери. Он все равно твой.

— Если выход завален, что мне делать?

— Попробуй прокопать.

— Пуля сквозь снег пройдет?

— Не знаю. Все зависит от толщины снега. Но лучше не стрелять. Спецназ может услышать.

— Они не найдут расщелину. И не поймут, откуда стреляют. Здесь много трещин, и звук будет выходить наружу везде, со всех сторон. Пусть испугаются, что окружены. Скоро уже ночь, а нам ночью выйти надо.

— На ту сторону выйдем. В соседнее ущелье.

— Вы ходили туда раньше, эмир?

— Нет. Но людей, помню, посылал.

— Я был с теми, кого вы посылали. Выход нормальный. Вернее, за выходом — все нормально, там можно пройти. Но чтобы до самого выхода добраться, нужно альпинистом быть. Мы там друг друга подсаживали, потом на веревке вытаскивали. И так по метру пробирались. Нам двоим не пройти. Один бы я прошел, а двоим там нет хода. Вы болеете, эмир. Надо здесь выходить.

— Что-то я не помню разговора о невозможности там выхода. Говорили, что существует путь, и все. Что-то ты, Джамбек, не договариваешь. А-а?.. Говори откровенно, почему не хочешь на ту сторону? Там кто-то есть?

Абалиев долго молчал. Потом, наконец, неуверенно заговорил:

— Эмир, есть слухи…

— Какие слухи?

— Там строят большую базу. Сильный отряд. Больше шестидесяти человек.

— Почему мне не докладывали?

— Вчера вечером вести принесли. Вы плохо себя чувствовали, и вас не хотели беспокоить. Доложили Вахе, а Ваха не велел вам пока говорить, хотел предварительно сам все выяснить.

— Что за отряд? Почему он может быть нам опасен?

— Потому что там не любят таких, как мы. Мы за себя деремся, а они — за веру. Это салафиты[2], они готовы уничтожать всех, кто не с ними. Из-за этого и упустили победу в Сирии, начали драться между собой.

— Откуда они такие взялись? Кто у них эмир?

— Я не знаю имени эмира. Говорят, какой-то саудовец, чуть ли не шейх. А сам отряд пришел сюда из Сирии. Это из тех, которых «Аль-Каида» выводит сейчас из Сирии в Россию, в Киргизию, в Казахстан, в Афганистан. Сейчас много новых отрядов прибывает, а ждут еще больше. И потому, я думаю, нам лучше ночью выйти на свою сторону. После того письма в «Аль-Каиду»… Они могут знать о нем. Вы же не самый последний человек на Кавказе…

Джамбек осторожно льстил, словно пытался такими словами уговорить Далгата Аристотелевича. Но в этих словах присутствовала и доля правды, даже весьма значительная доля.

Гаримханов закрыл глаза и поморщился. Ему, в его нынешнем состоянии, в самом деле было трудно принимать конкретное решение. В дополнение ко всему, все окружающее раздражало, даже верный помощник Джамбек Абалиев. И напоминанием о том письме, об ошибке эмира, чуть не обозлило и даже физическую боль доставило. Но, когда человек так сильно болеет, любая болезненная мысль сразу переходит в категорию физической боли. Это давно проверено.

Будучи не в состоянии как следует вникнуть в суть происходящего рядом, эмир просто отмахнулся:

— Не знаю. Думай сам, что предпринять, на то у тебя голова на плечах есть. Я полностью на тебя полагаюсь. — На него снова накатила изнуряющая боль, ему даже разговаривать было трудно, и он с трудом сдерживался, чтобы не сказать что-то резкое. Джамбек, конечно, не заслужил резких слов, он — верный. Но сейчас хотелось, чтобы он скрылся с глаз. Боль была изнуряющей, и не было рядом Герихана Довтмирзаева, пожилого пулеметчика, который только одним своим присутствием снимал приступ…

Глава первая

Лучше медленно идти, но остаться в живых, чем на тот свет бегом отправиться.

Такую достаточно верную и практичную установку дал себе старший сержант контрактной службы Слава Чухонцев и, выполняя ее, шел медленно, проверяя почву под ногами при каждом шаге. Скоро он привык к такому способу передвижения, и ноги уже не уставали с непривычки, как в начале пути. Неудобство состояло еще и в том, что галерея была просторная, но тропа резко сужалась книзу. Опираться одной рукой за стену возможности не было, тогда пришлось бы идти по наклонной неровной плоскости, что еще труднее. Слава шел и мысленно молился. Он никогда не молился прилюдно, наверное, стеснялся этого, как стесняются многие, хотя в ротной комнате отдыха в «красном» углу висел иконостас, и некоторые солдаты даже читали там утреннее и вечернее правила, выкраивая для этого время даже при чрезвычайно насыщенном расписании занятий, обычном для спецназа ГРУ. Сам командир взвода был верующим мусульманином, но лояльно относился к верующим христианам и кого-то даже отпускал в воскресное утро на церковные службы в поселок. Старший сержант Чухонцев был из тех, кто молился только тогда, когда ему бывало трудно. Сейчас ему было трудно. Но он не знал других молитв, кроме «Отче наш», а эта молитва казалась ему и длинной, и неподходящей моменту, и потому он только раз за разом твердил про себя: «Господи, помилуй» и время от времени крестился. Эта короткая молитва не сбивала с ритма движения и не мешала ощупывать ногами почву. При этом Слава знал, что помощь свыше может прийти только тогда, когда ты веришь в нее. И он старался себя уверить, что эта помощь обязательно придет.

В какой-то момент старшему сержанту показалось, что где-то впереди мелькнул свет. Это, естественно, насторожило его и заставило крепче сжать цевье автомата. Но свет больше не показывался. Тем не менее, Слава напряг внимание и приготовился к любой неожиданности, которая могла явиться ему из-за поворота в один из боковых гротов. Эти небольшие боковые гроты-углубления он успел рассмотреть еще на пути в большой грот, когда пользовался фонариком. Большому количеству людей спрятаться в них было невозможно, но двое бандитов, которые ушли от спецназа, могли без проблем. Физически справиться с ними, как считал старший сержант, он вполне смог бы, но в такие моменты многое решает не физическая готовность, а умение выстрелить первым. И у двоих таких шансов вдвое больше. По крайней мере, пока будешь стрелять в одного, второй успеет выстрелить в тебя. И потому, пробираясь среди камней, оружие Чухонцев держал наготове. Умение перемещаться часто спасает человека в ближнем бою. Попасть в движущегося человека, находящегося рядом, очень сложно. На этом, кстати, и основана знаменитая система «качания маятника», когда движения корпуса мешают противнику попасть точно в цель.

Старший сержант не зря смотрел внимательно. Он сразу заметил метнувшийся луч фонарика. А потом, через сорок коротких осторожных шагов, уже и слышно стало тяжелое дыхание, даже отборную ругань. Ругались, естественно, по-русски, но с неприкрытым кавказским колоритом. Неяркий луч фонарика невнятно метался где-то за углом. Обычно никто в здравом уме так не светит, и это вызывало и недоумение, и непонимание, и дополнительную настороженность. Старший сержант пошел еще тише, крадучись, левым боком вперед — шаг, который называется «челноком», когда левая нога выдвигается, а правая только к ней подставляется, но не выходит дальше, как при обычной ходьбе. Он слышал только одного ругающегося человека, но ведь где-то рядом должен быть и второй. Старший сержант сам видел издали широкую мощную спину помощника, исчезнувшего вместе с эмиром. Однако этот второй пока не показывался и ничем свое присутствие не выдавал. Или у него не было фонарика, и он наблюдал за происходящим из темноты, что тоже возможно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 41
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?