Экипаж. Предельный угол атаки - Андрей Орлов

– Вот только не надо ля-ля, это мое ноу-хау, мужики! Все оценил, учел возможные последствия – и в бой.

– Может и прокатить, – допустил Глотов. – Или нет. Но это ничего. Сломанная челюсть через две недели срастется.

– А если страшная, как крокодил? – спросил Витька. – Ты же по ногам не видишь.

– А задняя скорость для чего? – возразил Серега. – Пардон, мадам, обознался, я к вашей соседке…

– И как это у тебя получается? – с досадой осведомился Витька.

Серега снял маску, искоса глянул на Карпатова. Командир не возражал – мели уж, Емеля.

– Запомни, сынок, и детям с внуками передай. Бабы тоже люди. Бабы тоже хотят. – Довольный говорун откинулся в кресле, можно подумать, изрек глубокую мысль.

– Ну, не знаю, – разочарованно протянул Витька. – Я на Нинку сколько потратил!.. А толку? И так ухаживал, и эдак, и жениться предлагал. А чем закончилось?

– И прожили они долгую семейную сцену. – Глотов хмыкнул.

– Без обид? – Серега усмехнулся. – Ты же знаешь, я твою Нинку долго не уламывал. И в косяки не упиралась, когда в койку тащил. Ну, не мог я смотреть на ее мучения с тобой.

– Конечно, ты же красавец у нас писаный, – буркнул заалевший Витька. – Девица ты наша красная.

Команда грохнула хохотом.

– Ну, не красавец я, конечно, – важно изрек Серега. – Но никому еще не был противен. Понимаешь, Витек, я разгильдяй по жизни, а ты серьезный, основательный и дико положительный мужчина. Ты их грузишь под завязку. Я предлагаю секс и быстро разбежаться, чтобы больше не встречаться. Если увидимся, ничего страшного – еще раз разбежимся. А ты им судьбу преподносишь. Чуешь разницу между судьбой и удовольствием на скорую руку? Вот они и тянут, взвешивают… – Он вскочил.

– Сядь! – сказал Карпатов.

Серега послушно плюхнулся на место.

– Существует мнение, что женщину хлебом не корми, а дай создать семью, – заметил Глотов. – Замуж они хотят.

– Хотят, – согласился Серега. – Но секс и тяжелая семейная жизнь – две разницы. Там легкий кайф, а тут целая вечность. А новое поколение выбирает пепси.

– А еще прокладки, средства от прыщей, кариеса и накипи, – буркнул Глотов.

– Ага. – Серега заржал. – Одобряю, Витек, твое стремление создать семью. Ты же сирота… оно психологически понятно. У тебя отца-матери никогда не бывало.

– Есть отец. – Витька уставился в пол. – Владимир Иванович…

– Это да, – согласился Серега. – Командир нам всем отец родной. Особенно вон Вакуленке. Не, мужики, вы не сечете. – Серега снова вскочил. – Вот покупаешь ты часы, Витек. Или машину. Ты их, блин, перебираешь, присматриваешься, что-то спрашиваешь у продавца, уйму времени загубишь, пока купишь. Потому что надолго. А батон колбасы…

– Ты сидеть можешь? – вздохнул Карпатов, посмотрев на часы.

Сорок минут в воздухе. Пролетели Иран.

– Да не могу я! – разозлился Серега. – Задница устает. Не уставала бы, я стал бы писателем.

Машина вошла в зону турбулентности. Пилоты терпеливо и привычно ждали, пока закончится тряска. Самолет немного снизился. Под ним расстилался марсианский пейзаж: голая каменистая земля, невысокие горы, от которых убегали цепочки отрогов, сухие прокаленные осыпи. С севера приближалась фиолетовая туча.

– Тоска, мужики. – Серега глянул в иллюминатор. – Афганистан, чтоб его!.. Как тут люди живут?

– В Афганистане я пока невесту не искал, – задумчиво пробормотал Витька.

– Здесь нет невест, – подал голос Карпатов.

Он пристально глядел перед собой, сжимая штурвал. В голову командира экипажа снова забирались дурные предчувствия.

– Местные барышни, конечно, специфичные, – вещал Глотов. – Впрочем, была у меня тут одна, чего уж греха таить. Валя из особого отдела. – Маска меланхолии улеглась на маловыразительное лицо штурмана.

– Когда? – удивился Витька.

– Давно. – Глотов вздохнул. – Двенадцать лет назад, в восемьдесят третьем. Ты еще в трусы мочился. Поймали меня по пьяному делу, доставили в особый отдел, а там эта нимфа. Ранили Валюшу через полгода, из «Мухи» по штабу засадили. Народу тогда полегло – страсть. Но вроде ничего, оклемалась, замуж вышла в девяностом. А меня забыла. Всех забыла. Заново жизнь начинала. Так бывает, медики называют такое состояние транзисторной глобальной амнезией.

– Ты шо, воевав тут? – не сообразил Вакуленко.

– Нет. – Глотов помотал головой. – Свиней выращивал да на танцы бегал. Эх!.. – Он вновь прилип к стеклу. – Забросили здесь все, запустили. А ведь при наших, если разобраться, не только воевали. Тысячи тракторов сюда привезли поля пахать, земельную реформу проводили, мелиорацией занимались, пустыни обводняли.

– Зачем мы в Афганистан полезли? – Серега пожал плечами. – Своих проблем, что ли, не было? Бабок уйму вбили. Запустили эту мульку про интернациональный долг.

– Это не мулька. – Глотов напрягся. – Мы свой долг тут выполняли.

– Солдатский – да, – согласился Серега. – Но интернациональный… Перед кем, позвольте спросить? Ты же воевал, знаешь, кто такие афганцы. У них один Аллах на уме, а твой социализм им глубоко по барабану.

– Да, возможно, – неохотно признал Глотов. – Неверными нас считали. Бросались на танки с голыми руками, умирали за Аллаха. Им головы запудрили. Мол, смерть в бою служит пропуском в рай, а там уже ждут каждого семьдесят две девственницы, море жрачки, вечное блаженство. Для них и русского убить почетно, и самому копыта отбросить. Убьешь врага в бою – станешь гази, воином ислама, прикончат тебя – будешь шахидом, мучеником за веру. Вот и лезли под пули, а потом их родственники клялись нас убивать, потому что кровная месть у них. Но не все такие. Были прекрасные парни с абсолютно нормальным пониманием жизни.

– Серега прав, не стоило влезать в эту мясорубку, – заявил Карпатов. – Сколько наших полегло! А по поводу того, зачем ввели войска… Не постичь нам великие тайны Кремля, коллеги. Одни считают, что вторжение в Афган было первой ласточкой. За ней рывок к Персидскому заливу и Индийскому океану. Другие думают, что мы охраняли нашу Среднюю Азию от вторжения дикого ислама, третьи – что у нас вообще никаких планов не было, просто воспользовались моментом и прибрали то, что плохо лежало.

Беда пришла внезапно. Мимо лобового стекла с оглушительным ревом пронеслось гладкое тело истребителя, ушло в фиолетовую тучу.

– А? Шо? – Вакуленко вытянул цыплячью шею.

– Черная кошка дорогу перелетела, – заявил Глотов и машинально хмыкнул.

– Сколько всего неожиданного. – Витька икнул. – А ведь ничто не предвещало чудес!..

– Вроде наш, – неуверенно заметил Серега.

– Какой, к дьяволу, наш, – со злостью проговорил Карпатов. – Откуда в Афганистане наши истребители? Шесть лет, слава Аллаху, как вышли… – Он не сдержался и заорал, багровея: – Совсем они там охренели?! Какой у них эшелон?!