Война Бешеного - Виктор Доценко

Бешеный достал портмоне с паспортом. Омоновцы, увидев там пачку денег, переглянулись между собой. Один из них принялся рассматривать паспорт Савелия, другой начал, обыскивая, похлопывать его по карманам.

— Не употребляешь, значит? — спросил тот, что обыскивал. — А это что? — Он протянул к лицу Савелия зажатые в кулаке две какие-то ампулы.

— Это не мое, — сказал Савелий, начиная заводиться. Все происходящее ему очень не понравилось. «Вот гады: разводят, как пацана», — подумал он.

— Слышь, Витек, ты видел? — обратился омоновец к своему товарищу. — Нет, ты представляешь, я у него из его же кармана достаю два флакона клофелина, а он мне на полном серьезе гонит, что это не его!

— Разберемся, — откликнулся Витек, — давай веди его в автобус.

Бешеного и еще двух явно находившихся под наркотическим кайфом парней потащили к выходу. Савелий решил не форсировать события и попробовать разобраться по-хорошему. Ему вовсе не улыбалось в самом начале своих поисков пустить под откос все дело. Идти на конфликт с ОМОНом означало одно: ему пришлось бы прекратить все свои легальные поиски и залечь на самое дно. Пока, толком не разобравшись в городской обстановке, он этого позволить себе не мог. Да и не хотел: лучше все же жить в гостинице, чем в каком-нибудь притоне у наркоманов.

Ему дали надеть его кожаную куртку и вывели на улицу. Запихнув наркоманов и Савелия в зарешеченный отсек своего автобуса, парни из ОМОНа быстро расселись по свободным сиденьям, и автобус тронулся. Прошло несколько минут, во время которых Савелию оставалось лишь слушать соленые шуточки милиционеров да их громкое веселое ржание.

В отделении вновь прибывших поместили в камеру предварительного задержания. Там больше никого не было. Видимо, у омоновцев они были первым уловом за сегодняшнюю ночь. Затем из КПЗ вывели одного из наркоманов.

— За что тебя задержали? — спросил Савелий у оставшегося с ним в камере парня.

Тот, казалось, не услышал вопроса. Его мутные, глядящие в одну точку глаза ничего не выражали. Савелий махнул на него рукой — какой сейчас от него толк? — но парень неожиданно откликнулся и пьяно буркнул:

— У Костика «черненькую» нашли… а меня за компанию свинтили… говорят, экспертизу будут делать…

Парень произносил слова очень медленно. Наверное, его здорово перло и он даже не понимал, где находится и что с ним происходит.

— Тебя как зовут? — спросил Бешеный.

— Лимоном. А вообще-то я Леня.

— И часто ты в «Грибоедове» бываешь?

— Да… бываю. Когда через день, когда чаще…

— А ОМОН?

— Они еще с позапрошлого года на это место зарубились. Их тогда не пустили облаву сделать, так они два дня дверь в клуб ломали. Теперь вот регулярно наведываются. Опять же Березовского дочку там с героином поймали. Им же надо отчитываться о работе, вот они и лютуют. Сегодня еще тихо было, бывает и похуже — могут избить так, что мало не покажется. Они вон бугаи какие. А ты, мужик, за что?

— Вроде ни за что… — ответил Бешеный.

— Так не бывает… — не поверил Лимон, — их только или наркотики, или деньги интересуют. Если у тебя дури не было, значит, деньги были.

— Деньги были, — подтвердил Савелий.

— Тогда скажи им «гуд бай», больше ты их не увидишь.

Савелий задумался. Сумма была не такая уж и большая, чтобы из-за нее рисковать операцией. По-хорошему надо было бы не возникать по их поводу, а сделать все, чтобы вновь оказаться на воле. Но Бешеного возмущала сама мысль об этом. Дело было не в деньгах, а в самом факте: те, кто призван был охранять закон, самым наглым образом его и нарушали.

Все в конечном счете сводилось к силе — у кого она была, тот, получается, и был прав. Это выглядело как настоящий бандитизм. А бандитов Бешеный не то что не любил, ненавидел лютой ненавистью.

Он, обладающий исключительными возможностями и силой, знал, что правильно применять силу — большая ответственность. Когда у человека нет за душой ничего, кроме желания немедленного личного обогащения, тогда сила становится злом и такой силе обязательно нужно противопоставлять другую силу, с добрым началом. Иначе все, каюк… Дальше — лишь хаос и беспредел.

Бешеный вспомнил, как говорил об этом его Учитель:

— ТВОЯ СИЛА ПРИЗВАНА ВЕРШИТЬ ДОБРО. И ЕСЛИ ТЫ ВИДИШЬ, ЧТО ГДЕ-ТО ЗЛО БЕРЕТ ВЕРХ, ТЫ ОБЯЗАН НАПРАВИТЬ ВСЕ СВОИ ВОЗМОЖНОСТИ И ЭНЕРГИЮ НА ТО, ЧТОБЫ ЗЛО БЫЛО НЕМЕДЛЕННО НЕЙТРАЛИЗОВАНО. ИМЕННО В ЭТОМ И ЕСТЬ ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ, КЛЮЧ ТВОЕГО ПОСВЯЩЕНИЯ!

Вспомнив эти слова, Бешеный сразу понял, как будет действовать, если милиция продолжит свои игры с подкинутыми ему ампулами. Он приказал себе успокоиться и теперь расслабленно сидел и ждал, когда наступит его очередь.

Сначала из КПЗ увели Лимона. Савелий просидел еще полчаса в одиночестве, пока не зазвенел засов на дверях и в камеру не вошли те самые омоновцы, кому Бешеный был обязан своим задержанием.

— Ну что, Мануйлов, рассказывать будешь? — спросил один из них.

Сейчас, когда парни оказались без масок, бронежилетов и прочей своей амуниции, можно было заметить, что они не так уж и здоровы, как показалось с первого взгляда. У того, кто спрашивал, Бешеный увидел в руках свой бумажник и паспорт. Второй держал в руке короткую резиновую дубинку и нетерпеливо похлопывал ею по бедру.

— Что рассказывать? — спокойно поинтересовался Савелий.

— Зачем из Москвы пожаловал, для чего у тебя столько денег, у кого ты покупал клофелин. Ты рассказывай, а мы потом еще тебя спросим, если понадобится.

— Так, ребята, резину я с вами тянуть не хочу и в ваших играх участвовать не собираюсь, — честно признался Бешеный, — если у вас план по наркоманам горит, вы лучше к Гостиному поезжайте — там этого добра навалом. А с меня как залезли, так и слезьте, а то как бы неприятностей не огребли.

— Слышь, Витя, чего он тут гонит! — возмутился тот, что с дубинкой. — Вроде угрожает нам, да?! Ты, наверное, еще не понял, с кем дело имеешь? Падла, еще учить нас удумал! — Он заметно себя взбадривал.

Милиционер замахнулся дубинкой на Бешеного. Савелий давно ждал подобных действий. Он сидел на деревянном полу КПЗ явно в невыгодной для себя позиции: в тесной камере, против двоих, превосходивших его в весе килограммов на тридцать; эти двое в тяжелых кирзовых ботинках представляли реальную опасность.

Омоновец, замахнувшись дубинкой, был уверен, что Савелий деморализован и испугается: закроется рукой, отшатнется, но Бешеный был готов к отпору, более того, он отлично знал, как это делается.

Савелий не стал дожидаться, когда замах завершится ударом, а упреждающе напал сам. Он махнул правой ногой — носок его ботинка с силой ткнулся в пах омоновцу. Тот выронил дубинку и упал на колени, нечленораздельно мыча от боли в мошонке.

Савелий уже был на ногах. Не дожидаясь, пока второй омоновец догадается что-то предпринять, Савелий резко крутанул «мельницу» и уложил Витька на пол рядом с первым, нанеся ему удар каблуком прямо в висок. Затем наступил черед первого: его тоже необходимо было нейтрализовать полностью, иначе он мог бы позвать подмогу. Бешеный ткнул его своим излюбленным ударом концами пальцев под левое ухо, и тот свалился мешком под ноги Савелия.