Осторожно: яд! - Энтони Беркли

Наша беседа завяла, и мы один за другим переместились в главную часть комнаты.

Френсис улыбнулась:

— Ты хочешь сказать, Глен, что не получил удовольствия?

Глен зевнул. Он был доктор, образованный и все такое, но при этом манеры имел ужасные. И что самое любопытное, они нас всех устраивали. Взять хотя бы меня и Френсис, плохие манеры в людях нас вообще-то коробили, но только не в Глене. В нашем друге все выглядело симпатичным.

Он улыбнулся:

— Боюсь, Анджела зря старалась, пытаясь впихнуть в меня Бакса. Для него, кажется, там нет места.

— О, Глен, вы должны попытаться его понять. Он чудесный. — Голос Анджелы был пропитан меланхолией, как и положено вечно больной. У нее была привычка обращаться за поддержкой в каком-либо суждении к любому, кто находился рядом. — Правда, Бакс чудесный, Рона?

— Но вы же знаете, Анджела, я не очень музыкальна, — мягко проговорила Рона. — Не стану притворяться, что понимаю Бакса, но если вы говорите, что он чудесный, то вполне готова вам поверить.

— Но он действительно чудесный, — повторила Анджела, беспомощно оглядываясь по сторонам.

Как будто получив сигнал, Джон Уотерхаус, тяжело шагая, приблизился к кушетке, на которой полувозлежала его жена. Походка у него была вразвалку, больше подходящая моряку, а не инженеру-электрику.

— Ты устала, моя дорогая? — спросил он, глядя сверху вниз.

— О, дорогой… немножко. — Анджела посмотрела на нас, как будто извинялась.

— Глен, нам пора уходить, — сказала Рона.

Френсис тронула меня за плечо.

— О нет! — запричитала Анджела. — Рона, я вовсе не это имела в виду. И не хотела разрушать компанию. Еще рано. Я просто потихоньку уйду к себе наверх, а вы оставайтесь, поговорите. Джон, налей им что-нибудь выпить.

— Конечно, дорогая, — заверил ее супруг.

— Я должна идти, — сказала Дейзи. — Обещала быть дома к одиннадцати. Так что, с вашего позволения, пойду оденусь. Все порядке, Анджела, не беспокойтесь. — Она торопливо вышла из комнаты.

Анджела посмотрела на нас, невинно улыбаясь.

— Тогда, если никто не возражает, я пойду…

— Тебя проводить наверх, дорогая? — спросил Джон.

— Это очень мило с твоей стороны, дорогой, но я пока не совсем беспомощна.

Анджела грациозно поднялась с кушетки. Ее стройная фигура, затянутая в безукоризненно пошитое черное вечернее платье, казалась неземной, бесплотной. Эффект подчеркивали бледность лица и дивные золотисто-пепельные волосы. Она являла собой удивительный контраст здоровью и основательности своего супруга. Мне было известно, что Анджеле тридцать шесть лет, но в отличие от Роны она выглядела, во всяком случае, при мягком свете гостиной, не старше двадцати пяти. И постоянные недомогания, преследующие ее с малых лет, внешность не портили.

Анджела нерешительно двинулась в сторону лестницы с блуждающей улыбкой на губах, всем своим видом показывая, что сама сильно удивлена, что может подняться наверх без посторонней помощи.

Вернулась Дейзи в плаще, помахала хозяйке.

— До свидания, Анджела, спасибо за прекрасный вечер. — Она повернулась к Уотерхаусу. — Все в порядке, Джон, не беспокойтесь, Гарольд меня проводит, верно, Гарольд?

— Конечно, Дейзи, — с готовностью отозвался ее кавалер.

Мне нравилась Дейзи. Она была настоящей провинциальной девушкой. То есть выходила гулять в любую погоду, всегда говорила то, что думала. Я не сомневался, что в конце концов она найдет себе мужа.

3

С возрастом я все больше стал склонен заниматься самоанализом. Копаться в себе, выискивать причины моего комплекса неполноценности. Признаюсь, меня всегда мучило, когда я чувствовал, что некто превосходит меня своим интеллектом. Вот и сейчас, когда Дейзи и Гарольд ушли, я принялся сравнивать каждого из оставшихся с собой.

Надо сказать, особой скромностью я не отличаюсь, но способен быстро оценить интеллект и другие качества ближнего и, если нужно, признать его превосходство. Для своих друзей я уже давно составил своеобразную табель о рангах, где каждому отвел соответствующее место. Гарольд Чим, например, ничем не превосходил меня, и я даже ставил себя в этой табели о рангах выше Гарольда, но, признаюсь, иногда завидовал его смелости без колебаний ринуться в дебри, куда я не решился бы ступить. И в этом смысле я ставил его выше себя.

Что касается шестерых оставшихся в комнате после ухода Гарольда и Дейзи, то каждому из них было суждено сыграть определенную роль в драме, которая разыгрывалась перед нашими глазами, хотя мы тогда этого не осознавали. Среди них в табели о рангах я ставил себя на шестое место.

О Френсис замечу лишь, что она, несомненно, умнее меня. Досадно признавать этот факт, но никуда не денешься. На первое место без всяких сомнений я поместил Рону Брум. По понятным причинам Джон Уотерхаус шел сразу за ней. А вот с Гленом было сложнее. Мне не нравилось ставить его выше себя, поскольку я знал его с детства. А в том возрасте у меня было неоспоримое превосходство, которое нелегко уступать. Но приходилось, тут уж ничего не поделаешь. Мы уже давно не были детьми, а Глен Брум слыл в округе превосходным доктором, в то время как я не мог бы назвать себя даже хорошим садоводом.

Об Анджеле стоит поговорить особо.

Я попытаюсь описать ее с точки зрения последующих событий, хотя в успехе не уверен. Начну с того, что красавицей она не была. Симпатичная? Пожалуй. Мужчин она привлекала, это несомненно, но познакомившись с ней, обезоруженные ее хрупкой прелестью, они не знали, что делать дальше.

Незнакомых Анджела поначалу приводила в некоторое замешательство. Им казалось, что она смотрит на них свысока, держится вежливо и холодно. Это ощущение усилилось бы, знай они о ее происхождении, о том, что она выросла в старинной знатной семье. Я знал, что никакой это не снобизм, что просто она такая , но все равно это качество в ней меня тоже раздражало.

Джон Уотерхаус прекрасно сознавал, какое впечатление производит его жена, и, наверное, ему это было неприятно. Однажды в разговоре с Френсис он признался, что всегда хотел объяснить людям, что этот ее вид ничего не значит. Что непросто ощущать себя вечно больной, и она всего лишь смущена. Но знал ли он по-настоящему свою жену, это вопрос. Но кто из нас может похвастаться этим? Вот я, например, совсем не уверен, что досконально знаю, что собой представляет Френсис.

4

Как потом оказалось, наша беседа имела большое значение для раскрытия подоплеки развернувшихся событий. Потом каждая реплика, каждое замечание приобрели особый смысл. Разумеется, тогда никто из нас всему этому не придавал никакого значения.

Давайте я теперь наконец продолжу.

Значит, Джон проводил Гарольда и Дейзи и вернулся в гостиную. Я запомнил даже такую незначительную деталь, что Анджела спросила Рону о следующей встрече в Литературном обществе, где Рона была почетным секретарем. Впрочем, к делу это не относилось.