Головоломка - Гарри Килворт

В какой-то момент я упал прямо в подлесок. Я ударился лицом об одно из этих плотоядных растений-охотников, полное застоявшейся воды, которую покрывал плотный черный слой дохлых гниющих мух. Вонючая грязь хлынула мне в нос и в рот, облепила волосы. Я отплевывался и с остервенением тер кожу, опасаясь, что в этой вонючей жиже может таиться какая-нибудь смертельная болезнь. Затем я снова вскочил на ноги и бежал, бежал, бежал…

В конце концов я вынырнул из темного туманного мира под пологом тропического леса на залитый солнцем пляж со сверкающим песком.

Я остановился и несколько секунд просто стоял, пытаясь перевести дыхание. Яркие лучи солнца отражались от белоснежной морской пены и кораллового песка и слепили глаза. Было даже больно открыть их и посмотреть на все это сияющее великолепие. Когда глаза наконец привыкли к свету, я был потрясен, увидев человека, сидевшего на нашем бревне для совещаний.

— Привет! Тебе не мешало бы помыться. О Боже, да ты весь в крови! Ты весь в ссадинах и порезах! А посмотри на свои волосы! Они грязные! Ты свалился в мангровое болото? Иди ополоснись, а то занесешь какую-нибудь заразу через царапины. От соли, конечно, будет жутко щипать, но тебе нужно срочно смыть всю эту грязь, мальчик. Ну давай же, залезай!

Это зрелище было совершенно нереальным. Это была девчонка. Девчонка в шортах и футболке. Она смотрела на меня так, будто я очень развеселил ее.

Мой ужас тут же сменился возмущением.

— Э-э-э-э… — протянул я. У меня всегда были проблемы с подбором слов, когда я имел дело с противоположным полом. — Что?

— Ты жутко грязный.

— Это наше бревно, — сказал я. — Мы первые его нашли.

Наше бревно, выбеленное солнцем, солью и водой. Наша крепость. Наше убежище. Наш лагерь. Оно было нашим.

— Эта старая штуковина? — Она посмотрела вниз, но даже не сдвинулась с места. — Она ведь просто часть природы, а не ваша собственность.

У нее был мягкий американский акцент, который звучал почти как музыка.

— К черту природу! — невежливо сказал я. — Оно наше.

Она похлопала рукой по дереву, разглядывая его:

— Что это? Ваш корабль? Ваш галеон?

— Тебе-то чего!

Но я уже стал успокаиваться. Я вдруг представил себе, как все это выглядит со стороны. Вот стою я в старых грязных плавках. В волосах полно веток и прутьев. По всему телу царапины и синяки. Я воняю гнилой листвой и поросячьим пометом. Я испачкался с головы до ног и вспотел, как осел. На лицо налипли дохлые мухи.

А напротив меня сидит девчонка, которая выглядит как принцесса из диснеевского мультика. У нее были длинные светлые волосы, голубые глаза, отличная кожа, и ей, в отличие от меня, не требовалось отмываться по крайней мере три месяца. Если она так и будет продолжать сидеть, как сейчас, овеваемая свежим ветерком и недоступная для всего остального мира, ей вообще больше не понадобится мыться.

— Чего ты пялишься… — начала она. — О, здравствуйте, а вот и еще один!

Хассан вывалился из тропического леса. Он все еще держал в руке копье. Девчонке могло показаться, что Хасс охотится за мной. Хасс ее не увидел. С трудом переводя дыхание, он обратился ко мне.

— Я почти что его… — Он указал назад, в зеленую темень тропического леса, но, в конце концов заметив девчонку, остановился на полуслове.

— Кто она? — спросил он.

— Она — это мама слона, — сказала девчонка. — А меня зовут Джорджия. Вы, должно быть, сыновья тех двух мужчин, которые нагрубили моему отцу. Знаете, нас всех очень огорчил этот их поступок. Вашим отцам не мешало бы научиться правильно вести себя в обществе. Поведение в обществе — это то, что отличает человека от животного… Аа-ааа-ааа-ааа-аааа-аа-аааа-ааййй-йййй-йй!

Джорджия завизжала и сразу же вскочила на ноги. Она вскарабкалась на самую высокую часть поваленного дерева, и мы тут же присоединились к ней. Сопящий злобный кабан вывалился из тропического леса, оттуда, откуда пришел Хассан. На секунду он замер. Кабаны не очень хорошо видят, но у них отлично развито обоняние. Преследователь фыркал и сопел, обходя вокруг дерева, постепенно переставая чувствовать наш запах на свежем морском ветерке. В конце концов он успокоился, некоторое время обнюхивал корни нашей крепости, а потом удалился назад в тропический лес.

— Фу! — облегченно выдохнул я, в то время как двое других рассмеялись.

Лед был растоплен, и мы решили пообщаться с Джорджией. Начали мы с наших историй. Джорджия, как она сказала, была дочерью мистера и миссис Портер. Ее отец был ювелиром, а плавание на яхте было его хобби. Он ушел в длительный отпуск, чтобы попытаться разыскать какие-то черные кораллы, очень ценные в производстве ювелирных украшений. Собирать можно было только мертвые кораллы, так как убивать кораллы противозаконно. Портеры узнали, что на острове Кранту есть как раз такие кораллы. Семья вооружилась аквалангами, чтобы проверить это предположение.

— Почему ваши отцы так грубо вели себя с моим? — спросила Джорджия. — Это создает проблемы для нас всех.

— Отцы? — переспросил я. — Да у нас один отец! Мой отец усыновил Хасса, и он теперь мой брат.

— Ой, а я подумала… — Мы оба поняли, что она имела в виду темнокожего Рамбуту.

— Нет, — отрезал Хасс. — Мы братья.

— Ну и замечательно, — вежливо сказала она.

— Хасс — мусульманин, — сказал я. — Он из Иордании.

— А Макс — неверный, — пошутил Хассан. — Он из страны неверных.

— То есть вы Хасс и Макс?

— Ну да! — сказал я.

— Хасс — это сокращенное от Хассана, — сказал брат немного натянуто, как мне показалось. Но его имя гораздо больше значит для него, чем мое — для меня.

Она улыбнулась:

— А Макс — это сокращение от?..

— Лучше тебе не знать, — ответил я. — Оно в миллион раз длиннее.

На удивление, она тут же раскусила эту шутку:

— О, я знаю — Максимилиан! Знаете, он был императором Мексики в девятнадцатом веке.

Мы ошеломленно моргнули.

Мы немного помолчали, потом Джорджия спросила:

— Я говорю, как ненормальная?

— Чуть-чуть, — ответил я.

— Ну, это не имеет никакого значения, — сказала она, состроив мне рожу, — потому что я плаваю лучше вас обоих.

— С чего это ты взяла? — тут же возмутился Хасс.

— Я знаю, — рассмеялась она. С этими словами девочка спрыгнула с бревна и побежала к лагуне. Через несколько секунд она прыгнула в воду и поплыла таким кролем, какого я никогда не видел. Лучше, должен признать, чем я или Хассан, хотя я никогда не сказал бы ей об этом.

— Я плаваю, как дельфин! — крикнула она. — Неплохо для ненормальной?

Я вовсе не считаю, что все девчонки ненормальные, но тогда мы дружно рассмеялись над этой фразой. Потом мы с Хассом тоже пошли купаться. Кровь и грязь на наших телах засохли, и мы смыли их. Так как воды вокруг был целый океан, это было очень просто. Я помыл волосы, презрев тот факт, что когда они высохнут, то станут кудрявыми и будут торчать во все стороны. Мы с Хассом оба уже загорели до бронзового цвета. Волосы на руках и ногах приобрели золотистый оттенок. Когда мы обдирали обгоревшую кожу, на ней оставались белые полосы. Поэтому наши тела были как бы в рисунках, напоминающих татуировки. Папа называл нас ходячими иероглифами. Мы были королями этого маленького острова и прекрасно знали об этом.