Семья по соседству - Салли Хэпворс

– Значит, вчера вечером она обошла всю улицу и представилась, – сказала Эндж.

Френ вытащила пачку детских салфеток из темно-синей стеганой сумки для подгузников.

– Недавно я прочитала статью, в которой говорилось, что люди, знающие своих соседей, на шестьдесят семь процентов реже становятся жертвами преступлений.

Эндж закатила глаза.

– В Сандрингеме нет преступности.

– Ага, а Эмили Линч?

Эмили Линч была ребенком, которого похитили с крыльца ее бабушки в прошлом году. Бабушка вынесла коляску на улицу, потому что в доме было душно, и ей хотелось подышать свежим воздухом.

Она просидела с ней около часа, читая роман, прежде чем пойти в туалет. Потом зазвонил телефон; она отсутствовала максимум десять минут.

Это было восемь месяцев назад. Первоначальный ужас немного улегся после новости о зацепке, которая, правда, так ни к чему и не привела. Теперь время от времени люди упоминали этот случай с мрачными лицами, ведь имя девочки напоминало о том, что может случиться, если не следить за детьми. (Я никогда не оставляю своих детей на улице одних, ни на секунду, говорили они. Помнишь Эмили Линч?)

– Я считаю, виновата бабушка, – продолжала Френ. – Кто же мог оставить ребенка одного? Неудивительно, что ее похитили.

В комнате воцарилась странная тишина. Эсси опустила глаза, уткнувшись губами в затылок Полли.

Наконец Френ резко вдохнула.

– О, нет, нет… Я не имела в виду…

Все соседи знали, что произошло в тот день, хотя никогда об этом не говорили. Это была одна из тех странных вещей во взрослых отношениях – тот факт, что иногда нужно притворяться. В любом случае Френ была права. Миа могла быть похищена в тот же день. Эсси повезло.

– Но Эмили Линч увезли из Челси, – быстро сказала Эндж.

– Это в получасе езды отсюда.

Было уже слишком поздно, все глаза устремились куда-то вдаль. Френ крепко прижала Аву к себе, без необходимости укачивая ее. Эсси наблюдала за двумя маленькими девочками, игравшими в углу комнаты.

Взгляд Эндж метался из стороны в сторону, она явно была недовольна переменой настроения. Она хотела бы, чтобы люди в Сандрингеме чувствовали себя в безопасности, а уж в Плезант-Корт особенно. Это был бы минус самой Эндж. Она заерзала, затем в ее глазах зажегся огонек.

– У меня идея! – воскликнула она. – Мы организуем соседский дозор.

Еще до того, как войти внутрь, Френ услышала его. Тихий, настойчивый крик. Она только что совершила короткую пробежку после ужина, но внезапно почувствовала укол стыда, как будто сходила в казино или отправилась на поиски чего-то неважного, хотя должна была заботиться о своем ребенке. Она не помнила, чтобы чувствовала себя так, когда Рози была новорожденной. Возможно, это была еще одна из тех вещей, о которых она забыла, например, насколько они крошечные и насколько сильно можно уставать.

Она распахнула входную дверь. Вентилятор вращался в углу, гоняя горячий воздух, что напомнило Френ какой-то фильм об убийстве в маленьком городке. У них был кондиционер, но Найджел не любил им пользоваться – ужасно для окружающей среды, говорил он. (Каждый день, после того как муж уходил на работу, Френ включала его на полную мощность.) Найджел как раз поднимался со стула. Он был все еще в рабочей одежде, но рукава рубашки были закатаны, а щеки раскраснелись. Они с Рози сидели перед пазлом из тысячи кусочков, над которым работали уже целую неделю. Френ говорила Найджелу, что для трехлетнего ребенка он слишком сложный, но трудно было спорить, когда Рози была настолько увлечена, что даже не заметила, что Френ дома.

– Сиди, сиди, – сказала она. – Я разберусь с Авой.

– Я и сам не против…

– Все в порядке. Она все равно захочет меня.

Найджел пристально посмотрел на нее. Его густые темные ресницы свернулись под очками («Как у мужчины могут быть такие ресницы? – всегда говорила Эндж, когда видела его. – Это несправедливо и неправильно!») В его глазах был вопрос.

В последние шесть недель Френ почти не подпускала его к Аве, что, пожалуй, было не так уж странно. Кормящие матери обычно держатся поближе к своим детям, и большинство молодых пап благодарны за это.

Но дело было не только в этом, и Найджел это знал. Он вспомнил, как она позволила ему разделить с ней эту ношу, когда Рози была совсем маленькой. (Он не забыл угрозу лишиться секса на год, если он «не возьмет этого ребенка и не уберет его из зоны слышимости хотя бы на час».) Так что он вот-вот должен был спросить, что происходит. Она встретилась с ним взглядом и стала ждать. Но он несколько минут смотрел на нее, а потом пожал плечами и опустился обратно в свое кресло.

Не сегодня.

Френ побежала в комнату Авы. Это правда, Ава всегда хочет ее. В конце концов, есть вещи, которые может сделать только Френ. Она точно знает, как ее качать. Она знает, что Аве больше всего нравится спать, уткнувшись головой в мамину грудь. И что поглаживание над переносицей, между бровями, может усыпить ее почти мгновенно. Она могла бы рассказать Найджелу, как это делается, но тогда, конечно, он бы сам это сделал. А сейчас было лучше, чтобы все делала она.

Ава была завернута в тонкий муслин, Френ раскрыла ее, перечисляя в уме причины плача: дочь еще не должна была проголодаться, она не мокрая. Френ поднесла ягодицы к носу. И не грязная.

– В чем дело, малышка?

Вариантов, конечно, бесконечное множество. Френ озадачивало, насколько тревожными становятся молодые матери, когда не могут определить, в чем проблема. Ей не жарко и не холодно, подгузник чистый, она накормлена! Так что тогда? Да что угодно! Может, у нее болит голова? Может, ей приснился кошмар, или она вспомнила о чем-то, что ей не понравилось. Возможно, ее беспокоит палец на ноге.

– У тебя болит пальчик? – спросила она у Авы, прижимая ее хрупкую головку к изгибу своей шеи. Дочь несколько раз всхлипнула.

– Ш-ш-ш, – прошептала Френ ей на ухо. – Мама здесь.

Она была плохой матерью, вот в чем проблема. О чем она думала, оставив ребенка, чтобы бегать по улицам? Во-первых, врач сказал, что она должна подождать восемь недель, прежде чем возобновить нормальные физические нагрузки, а Аве было всего шесть. Во-вторых, Френ не возобновляла «нормальные» физические нагрузки – в том, что она делала, не было ничего нормального. Каждый день она бегала, пока не начинала гореть грудь, пока ноги не начинали болеть и не покрывались болячками. Это было больно. И она заслужила это.

– Тебе жарко?

Глупый вопрос, потому что жарко всем. Шея Авы была влажной, и от нее сладко пахло потом – особенно за ушком. Френ сняла с девочки ползунки, и та сразу же успокоилась.

В гостиной вскрикнула Рози – очевидно, наконец-то нашла место для кусочка головоломки. Френ представила себе, как она размахивает маленькими кулачками, а Найджел сдержанно улыбается ей и подбадривает. Найджел никогда не сюсюкал и не притворялся, что впечатлен. Он был логичным, прямым и честным. Но у него были и другие качества. Во-первых, он был бесконечно терпелив. Он изучал садики и начальные школы, читал книги о воспитании детей. Он собирал пазлы из тысячи кусочков. И Рози обожала его.