Грумер для Фавна - Наталья ДеСави

— Фууу, — скорчила мину Айка и зажала носик рукой, — там такая вонища.

— Ничего, все наладится. Я вам книжки оставлю, будешь читать сестре перед сном. А потом и научишь ее.

— Нет, — замотала головой Айка, — не хочу, чтобы ты уезжала.

— Я должна. А вы остаетесь! — я повысила тон, а в груди все сжалось.

— Нет! — выкрикнула Айка и выбежала из комнаты. Марти посмотрел на меня осуждающе и вышел вслед за сестрой.

— Я должна быть строгой, — повторила я скорее самой себе, — им придется становиться взрослыми очень быстро.

У кровати заворчал Фиц, подошел и уткнулся мне в колени.

— Прощай, малыш, — потрепала я его по холке, — не забывай напоминать, чтобы ребята тебя вычесывали. А когти-то мы так и не успели тебе подстричь!

На этих словах пудель зарычал и попятился к выходу из комнаты.

Я подхватила холщовый мешок со своими скудными вещами, и вышла из комнаты. У парадного входа уже стояла карета, доверху заполненная корзинами и коробками — подарки герцогу от графини. Конечно, в счет долга. В скупости они друг другу не уступали. Сонька и еще несколько служанок стояли рядом, со слезами провожая меня. Я обняла всех по очереди.

— А дети где? — спросила я подругу.

— Да леший их знает, — махнула та рукой, — унеслись куда-то как ошпаренные.

Управляющий подтолкнул меня к открывшейся дверце. В последний раз я оглядела двор, в котором прожила много лет, лица друзей и знакомых. Но среди них детей не было. Опустив голову, шагнула в темноту кареты.

Дверца закрылась, и я очутилась в темном помещении кареты.

— Садись, — раздался голос. На ощупь я нашла диван, но тут карета качнулась, и я упала прямо на герцога, наткнувшись рукой на его рог. Целый.

— Решила сломать и второй? — я в ужасе отшатнулась на противоположный диван.

— Нет, иначе не расплачусь с вами.

— Это точно, — усмехнулся мой новый хозяин.

Я отодвинула занавеску и выглянула в окно. Дом графини становился все меньше и меньше, пока не исчез из виду за перелеском. Я покосилась на фавна, он сидел, уткнувшись в свою книжечку, не замечая ничего. Карета была большая, поэтому часть чемоданов стояла прямо здесь. И оттуда доносилась тихое поскребывание. Я замерла, не терплю мышей, а судя по звукам, мышь должна быть немаленьких размеров.

— Зачем я вам нужна? — робко спросила я, отодвигаясь подальше от фавна.

— Ты должна мне за рог, — не отрываясь от книжечки, ответил фавн.

— Это понятно, но вы могли взять с графини деньгами. Вам нравится иметь много рабов?

Он захлопнул книжку и посмотрел на меня.

— Рабы — прошлый век, они экономически невыгодны. Я собираю необычных людей, которые могут делать необычные вещи. Например, стричь и красить собак. Это забавно, — он чуть улыбнулся.

— Это что-то типа цирка уродцев? — мне все больше хотелось выбраться из кареты и бежать куда глаза глядят.

— Нет, — голос его дрогнул от раздражения, — мне нужны люди, которые будут делать то, что никто не делает. И приносить мне прибыль.

— Рабство? — почти неслышно произнесла я.

— Дура! — выругался герцог и отбросил книгу в сторону. — Мне нужны люди, которые будут хорошо выполнять свою работу и платить налоги. Мне не нужны забитые слуги, желающие своему хозяину удавиться на ближайшем дереве.

— А они желают? — выпалила я со страху и тут же прикусила язык. Глаза фавна сузились и из ноздрей повалил пар. Мне не показалось, я точно это видела. За что же мне такой длинный язык?

— Я не забираю никого силой, не заставляю работать. Всех недовольных отправляю откуда взял.

— Но меня забрали, — набралась я храбрости, — дважды.

Герцог смотрел на меня, наверное, целую минуту.

— Надеюсь, я не ошибся в твоих способностях в стрижке животных. Ты какая-то странная.

— Просто я не понимаю, зачем вам нужна.

— Объясняю еще раз, — он сел напротив и наклонился ко мне, — мы едем в Город Мастеров. Каждому я даю дом и место для работы. Они продают товары на Ярмарке Честолюбия и с проданных товаров платят налоги. Слышала про такую ярмарку?

— Конечно, — кивнула я, — кто не слышал. Это самая большая торговая площадка, где можно найти уникальные вещи, от древних рецептов до современной самоуправляемой кареты.

— Кстати, мы в такой карете едем.

Я осторожно передвинулась по сиденью ближе к окну и отодвинула занавеску. Как ни выгибала шею, с этого ракурса не было видно, что происходит впереди.

— Как она движется? Это магия?

В чемодане опять что-то зашевелилось.

— Это наука, — улыбнулся фавн, снисходительно смотря, как я кручусь перед окном.

— А кто управляет лошадьми? — изгибалась я, пытаясь понять, что будет, если открыть дверь кареты на ходу.

— Никто. Механизм за чемоданами, он сам выстраивает маршрут и движется к назначенной точке.

— Как сам? Но у вас же есть кучер, который открывает и закрывает двери.

— Это не кучер. Он просто открывает и закрывает двери.

Я оторвалась от окна и решила взглянуть на механизм. Вытянув шею, перегнулась через чемодан, в котором тут же что-то зашевелилось и заскулило.

— Мама, — отпрыгнула я, второй раз оказавшись на коленях у фавна.

— Здесь вполне достаточно места, чтобы расположиться нам обоим, — спихнул он меня в сторону, — не обязательно ехать прямо на мне.

— Там мышь, — подтянула я под себя ноги, отползая подальше.

— Я мышей не перевожу. С графиней у нас не было договоренности о перевозке грызунов. Значить их здесь быть не должно.

— Но они шевелятся, — показала я на чемоданы, — и скребутся. Я сама слышала.

Фавн недовольно посмотрел на меня, встал и подошел к чемоданам. Постучал по одному, по другому.

— Красный, — подсказала я, — самый большой.

— Считаешь, там сидит такая большая мышь? — усмехнулся фавн и щелкнул замками. Крышка упала, и на пол выкатились трое.

— Марти? Айка? Вы и Фица с собой взяли? — уставилась я на детей, потирающих ушибленные места от падения.

— Как эти невоспитанные дети и ужасная собака попали ко мне в чемодан? — закричал герцог.

— Мы выкинули вашу одежду и залезли, — просто ответила Айка.

— Выкинули мою одежду? — фавн стоял, открывая и закрывая рот. — Да как вы…?

— Она все равно жутко воняла, — Марти встал с пола и поднял сестру, — там какой-то бутылек разлился, мы его выкинули.

— Духи, подаренные самой королевой! Они стоят столько, сколько за вас двоих на рабском рынке не дадут.