Бумажные розы - Патриция Райс

Эви тут же припомнилась заброшенная и полуразвалившаяся усадьба, которую они недавно проехали. Закусив губы, девушка замолчала. Она старалась пореже оглядываться на Тайлера. Он был слишком красив и буквально олицетворял собой искушение. Впрочем, чем дальше они продвигались, тем более хмурым становилось его лицо. Эви рассматривала его лишь в качестве провожатого и охранника, остальное ее не волновало. Поэтому, видя, как внутри у него закипают одновременно злость и скорбь, она чувствовала, что это ей действует на нервы. Герои в романах не бывают такими.

Вскоре впереди показался еще один особняк с белыми колоннами. Он сохранился лучше первого. Эви залюбовалась было им, но тут вперед выехал Бенджамен и загородил ей всю красоту. Утром, когда они тронулись в путь, Тайлер привел с собой этого негра и без всяких объяснений и представлений включил его в число участников поездки. Поначалу Эви решила, что это его слуга, но через какое-то время поняла, что дело обстоит несколько иначе.

— Проеду вперед и закажу для нас комнаты. Заодно и билеты куплю на пароход.

Тайлер смерил его на редкость мрачным взором, но на Бенджамена это никак не подействовало. Взяв у Тайлера небольшой кошелек с деньгами, он с ухмылкой поклонился и пустил лошадь галопом вперед. Даже Эви могла сказать, что он искусный наездник. Именно это обстоятельство и вызвало ее удивление. Ведь не так давно Бенджамен, конечно, был рабом. Где же он научился верховой езде? И вообще, не будь он таким тощим, она уподобила бы его джинну из «Тысячи и одной ночи».

Дэниел лежал на постели, устроенной в фургоне. Обращаясь к нему, Тайлер бросил через плечо:

— Тебе придется научиться отныне звать меня Тайлером Монтейном. «Монтейн» — это Мартин по-французски Здесь меня все знают только под этим именем.

Эви удивленно повела бровью, но промолчала и продолжала смотреть прямо перед собой. Особняк они давно проехали, и Тайлер на него ни разу не оглянулся. Эви поняла, что у нее вновь разыгралось воображение. Между тем красивым поместьем и этим картежником не было решительно ничего общего.

Она нарочно стала думать о другом, пытаясь отвлечься. Почему именно он вчера поднял на нее глаза, когда она появилась в «Зеленой двери» и спросила о мистере Мартине? Может быть, привык, что многие произносят его фамилию на английский манер? Эви не знала французского, поэтому не могла его проверить. Может, он опять соврал, с него станется. Но вообще это интересно и дает пищу для размышлений.

Дэниел задал Тайлеру какой-то вопрос, и между ними завязался неторопливый праздный разговор. А Эви молча смотрела по сторонам. Кажется, единственной достопримечательностью города, по которому они проезжали, была река. Эви приходилось частенько слышать о капризах Миссисипи, которая постоянно выходила из русла. Только последние тупицы могли додуматься затевать строительство вдоль ее берегов. С другой стороны, эти же самые тупицы просто не имели сил сопротивляться соблазну нажиться на этой реке.

Например, какой-то недоумок возвел постоялый двор на сваях и расположил его позади причала, очевидно, полагая, что это убережет его от разливов. Пристань, обслуживавшая речные пароходы, которые заходили сюда по пути в Натчез, была сооружена прямо на воде. Вокруг были разбросаны хижины рабочих. Когда-то здесь кипела оживленная жизнь: сновали люди с тюками хлопка, обменивавшегося на товары, которые, в свою очередь, увозились обратно вверх по течению, где по берегам реки тянулись плантации.

Ныне же город выглядел так, что казалось — дунь ветерок, и здесь все развалится.

Тайлер молча въехал на постоялый двор, соскочил с козел и привязал лошадей. Как раз в эту минуту из конюшни вышел какой-то человек, который, увидев Тайлера, удивленно вскрикнул. Однако сам Тайлер лишь молча кивнул ему в ответ и, вернувшись к фургону, помог выйти Эви, а затем и Дэниелу подставил плечо. Все-таки в нем угадывались замашки джентльмена, хотя, похоже, он уже какое-то время в силу жизненных обстоятельств и не являлся таковым.

В желтоватых глазах Тайлера горел непонятный для Эви огонь, и интуиция подсказывала ей остерегаться его. Она уже привыкла к фамильярности с его стороны, поэтому не стала возражать, когда он, взяв ее под руку, повел в шаткое здание постоялого двора. Странно, но рядом с этим человеком она чувствовала себя в безопасности и без всяких колебаний переступила порог дома, который при других обстоятельствах обошла бы самой дальней дорогой. Тайлер не был ни особенно высок ростом, ни широк в плечах. Но в его плавной походке ощущалась хищная грация, внушавшая его спутнице доверие.

Полотняная сорочка его была отутюжена и накрахмалена, сапоги начищены до блеска. Взгляд излучал уверенность в себе, что свойственно лишь богатым людям. Эви невольно подумалось: «Что-то сейчас будет там, внутри?» Тайлер выглядел поистине образчиком мужественности, а взор его был почти пугающим. В то же время когда Эви оказывалась рядом с ним, ее всякий раз охватывало смутное волнение. Что же до его уверенного вида, то она, и сама будучи отнюдь не робкого десятка, чувствовала, что не вправе порицать его за это.

— Монтейн! Черт возьми, сколько лет, сколько зим! Неужели это ты?! В последний раз, когда мы виделись, ты был паршивым пацаненком!

Говоривший развалился на стуле, выставив ноги в сапогах на стол. Стул балансировал на двух задних ножках. Когда вошли гости, он даже не удосужился подняться им навстречу. Тайлер смерил его хмурым взглядом и поправил эту ошибку: приблизившись, он легонько подтолкнул носком сапога одну из ножек стула. Тот закачался, и сидевший на нем, чтобы не рухнуть, вынужден был проворно вскочить.

— А ты тоже совсем не изменился, О'Райан, как я погляжу. Ну, к делу. Даме потребуется комната для отдыха. Она устала с дороги. К тебе должен был зайти Бенджамен. Надеюсь, ты уже приготовил то, что он просил для нас?

Хозяин постоялого двора, оказавшийся человеком среднего роста и очень тощим — если не считать пивного брюшка, нависавшего над ремнем, — состроил обиженную физиономию.

— А он ничего не говорил мне про дам! Сказал только, что нужны комнаты. И потом, это тебе не великосветская гостиная…

Эви не дала Тайлеру возможности выместить на хозяине свое дурное настроение, в котором он, непонятно по какой причине, пребывал с самого утра, и торопливо вмешалась в разговор:

— А что, мне здесь очень нравится, мистер О'Райан! Вы только покажите нам наши комнаты, а я уж сама обо всем позабочусь. Воспитательница научила меня дорожной жизни, так что я ко всему готова.

Тайлер не сомневался в этом, зная о том, сколько им пришлось взять с собой в дорогу сундуков. «С эдаким багажом она устроит себе сносное жилище в какой угодно конуре». Он попросил было ее оставить вещи на складе в Натчезе, но девушка решительно воспротивилась, сказав, что все это может им понадобиться в дороге. «Там добра на миллион. И потом, кто я такой, чтобы спорить с ней? Тем более что теперь состою у нее на службе?»

Выказывая явные признаки нетерпения и раздражительности, Тайлер помог ей занести наверх те сундуки, которые она попросила. Когда он наконец освободился и уходил из комнаты, то видел, с каким довольным видом она застилает свежим бельем постели себе и Дэниелу. Мальчишка требовал для себя отдельную комнату, но сестра и слышать ничего не захотела о зарезервированной ему Беном каморке на чердаке. Сам Дэниел, который в это время сидел внизу, уткнув нос в книгу, еще ничего не знал. Тайлер же не стал с ней спорить по этому поводу. Он решил на некоторое время предоставить своих подопечных самим себе, рассчитывая одновременно на то, что и они пока от него отстанут.