1812. Все было не так! - Георгий Суданов

Из сказанного видно, что Россия заранее знала о готовящейся войне, так что ни о каком вероломстве со стороны Наполеона не может быть и речи. Более того, Россией были заключены мир с Турцией и союз со Швецией.

Отметим, что Бухарестский русско-турецкий договор был подписан в мае 1812 года, и он освободил Дунайскую армию, которую сразу же направили к западной границе государства. Султан же после длительной войны с Россией не принял предложения Наполеона о союзе с Францией, и Турция в войне 1812 года заняла позицию нейтралитета.

Не удалось Наполеону склонить на свою сторону и Швецию, в которой делами заправлял бывший наполеоновский маршал Бернадотт, позднее ставший королем этой страны. 24 марта (5 апреля) 1812 года был подписан русско-шведский договор о нейтралитете Швеции, что дало возможность России передвинуть часть своих войск с северо-западной границы на западную.

А потом, 6 (18) июля 1812 года, состоялось подписание еще двух очень важных договоров: русско-английского и англо-шведского. Эти договоры положили начало союзу трех стран, направленному против наполеоновской Франции. Двумя днями позже, 8 (20) июля 1812 года, был заключен союз с Испанией, по статьям которого обе державы обязывались вести «мужественную войну против императора французского».

Таким образом, договоры России с Турцией, Швецией, Англией и Испанией сорвали планы Наполеона по изоляции России в готовящейся войне.

Немного забегая вперед, скажем, что император Александр узнал о вступлении войск Наполеона на его территорию в Вильно поздно вечером 12 (24) июня. На другой день, 13 (25) июня, он вызвал к себе министра полиции А.Д. Балашова и сказал ему:

– Я намерен тебя послать к императору Наполеону. Я сейчас получил донесение из Петербурга, что нашему министру иностранных дел прислана нота французского посольства, в которой изъяснено, что как наш посол князь Куракин неотступно требовал два раза в один день паспортов ехать из Франции, то сие принимается за разрыв и повелевается равномерно и графу Лористону просить паспортов и ехать из России. Итак, в этом я вижу хотя и весьма слабую, но причину, которую Наполеон берет предлогом для войны, но и та ничтожна, потому что Куракин сделал это сам собой, а от меня не имел повеления.

После этого император Александр прибавил:

– Хотя, между нами сказать, я и не ожидаю от сей посылки прекращения войны, но пусть же будет известно Европе и послужит новым доказательством, что начинаем ее не мы.

В два часа ночи император вручил генерал-адъютанту Балашову письмо для передачи Наполеону и велел на словах прибавить, что «если Наполеон намерен вступить в переговоры, то они сейчас начаться могут, с условием одним, но непреложным, то есть чтобы армии его вышли за границу; в противном же случае государь дает ему слово, докуда хоть один вооруженный француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире».

А.Д. Балашов выехал в ту же ночь и уже на рассвете прибыл к аванпостам французской армии в местечко Россиены. Французские гусары проводили его сначала к маршалу Мюрату, а потом к Даву, который весьма грубо, невзирая на протест, отнял у русского представителя письмо императора Александра и послал его с ординарцем к Наполеону.

На другой день Балашову было объявлено, чтобы он передвигался вместе с корпусом Даву к Вильно. В результате лишь 17 (29) июня Балашов попал в Вильно, а на другой день к нему пришел обер-гардеробмейстер Наполеона граф Анри де Тюренн, и Балашов был препровожден в императорский кабинет. Удивительно, но это была та самая комната, из которой пять дней тому назад император Александр отправлял его.

Далее, по свидетельству самого Александра Дмитриевича Балашова, Наполеон спросил его, какова дорога на Москву. На это генерал якобы ответил ему, что в свое время Карл XII выбрал путь на Москву через Полтаву.

А.Д. Балашов

По этому поводу историк Е.В. Тарле с полной уверенностью пишет:

«Это явная выдумка. Не мог Наполеон ни с того ни с сего задать Балашову совершенно бессмысленный вопрос: «Какова дорога в Москву?» Как будто в его штабе у Бертье давно уже не был подробно разработан весь маршрут! Ясно, что Балашов сочинил этот нелепый вопрос, будто бы заданный Наполеоном, только затем, чтобы поместить – тоже сочиненный на досуге – свой ответ насчет Карла XII и Полтавы».

Далее Наполеон якобы заявил, что ему жаль, что у императора Александра дурные советники, что он не понимает, для чего он уже овладел одной из его прекрасных провинций, не сделав ни одного выстрела и не зная, почему он должен воевать.

На это Балашов якобы ответил, что император Александр хочет мира и что князь Куракин действовал по своей воле, никем на подобное не уполномоченный.

Наполеон на это раздраженно сказал, что он вовсе не собирался воевать с Россией, что война с Россией для него не пустяк, что он сделал большие приготовления и т. д.

Далее Наполеон начал возмущаться по поводу отступления русских. Со слов А.Д. Балашова, он говорил примерно следующее:

– Неужели у вас предполагали, что я пришел посмотреть на Неман, но не перейду через него? И вам не стыдно? Со времени Петра I, с того времени, как Россия – европейская держава, никогда враг не проникал в ваши пределы, а вот я в Вильно. Уж хотя бы из уважения к вашему императору, который два месяца жил здесь со своей главной квартирой, вы должны были бы ее защищать! Чем вы хотите воодушевить ваши армии, или, скорее, каков уже теперь их дух? Я знаю, о чем они думали, идя на Аустерлицкую кампанию: они считали себя непобедимыми. Но теперь они наперед уверены, что они будут побеждены моими войсками…

Балашов пытался возражать, но Наполеон его не слушал:

– Как вы будете воевать без союзников? Теперь, когда вся Европа идет вслед за мной, как вы сможете мне сопротивляться?

За обедом, в присутствии Бертье, Бессьера и Коленкура, Наполеон вновь заговорил об императоре Александре:

– Боже мой, чего он хочет? После того как он был побит при Аустерлице, после того как он был побит под Фридландом, он получил Финляндию, Молдавию, Валахию, Белосток и Тарнополь, и он еще недоволен… Я не сержусь на него за эту войну. Больше одной войной – больше одним триумфом для меня…

По сути, аудиенция ни к чему не привела, и А.Д. Балашов удалился. Вопрос о войне был уже давно решен…

Итак, к войне 1812 года Россия готовилась загодя. В том, что она будет, практически никто не сомневался, ведь, как совершенно справедливо отмечает историк Б.С. Абалихин, «русское командование своевременно получало данные о стратегических расчетах Наполеона». Более того, и на этот факт указывает историк В.М. Безотосный, сейчас уже давно ни для кого не секрет, что «в русских штабах задолго до войны знали о дне ее начала».