Медаль за город Вашингтон - Александр Михайловский

Такого унижения Эвертс никак не ожидал. Но делать что-то было надо. Самое главное – выиграть время. И он решился:

– Это возможно сделать лишь после возвращения президента Хейса. Я дам ему срочную телеграмму. Кроме того, требуется некоторое время для Сената, и, как вы знаете, его реакция абсолютно непредсказуема. Как долго вы еще будете в Вашингтоне?

Лицо югоросского посланника осталось непроницаемым.

– Увы, господин госсекретарь, – произнес он ледяным тоном, – в конце концов, непредсказуемость вашего Сената – это ваши внутренние проблемы. Я выполнил свою миссию и вынужден покинуть ваш замечательный город сегодня вечером. Но вы можете передать любую информацию для правительства Югороссии через посольство Российской империи. В отсутствие нашего постоянного диппредставительства оно будет временно представлять наши интересы. Засим я вынужден откланяться. Желаю вам всего наилучшего.

Посланник югороссов вежливо кивнул и, развернувшись, вышел. А госсекретарь Эвертс почувствовал, что в глазах у него потемнело. Он грохнулся в глубокий обморок, вызванный чрезмерной дозой алкоголя и не менее сильными переживаниями. Последняя фраза, произнесенная посланником Югороссии, могла означать все что угодно, вплоть до объявления войны.

16 (4) июня 1878 года. Джорджтаун, дом сенатора Джорджа Фрисби Хоара

Сенаторы Джордж Фрисби Хоар, Джон Паттерсон, Джон Камерон, Амброуз Бёрнсайд

Дворецкий Колин не узнавал своего хозяина. Хоар, обычно такой вальяжный и представительный, сегодня был готов рвать и метать и, не находя приличествующих его кругу слов, ругался, словно пьяный портовый грузчик.

Гости сенатора Хоара, хотя и полностью разделяли возмущение хозяина, все же вели себя гораздо сдержанней. Им тоже весьма не нравилась создавшаяся ситуация, но они, рассевшись в креслах, расставленных полукругом, дружно потягивали кто виски, кто джин с тоником, а кто и портвейн, и таили свой гнев, не выказывая внешне эмоций.

Причиной бешенства сенатора Хоара стало поведение госсекретаря Эвертса, который и не подумал отстаивать перед представителем Югороссии их общую позицию, а сразу же капитулировал, задрав вверх лапки. Теперь от Белого дома исходил такой резкий запах внезапного испуга, словно Югороссия уже объявила Америке войну и высадила на восточном побережье своих головорезов.

А чего было пугаться-то? Ну, подумаешь, эти югороссы расторгли с таким трудом ратифицированный договор. Америке и ее хозяевам, заседающим в Сенате, от этого было ни холодно ни жарко. Сию бумажку и так никто не воспринимал всерьез. В конце концов, где Вашингтон, а где Константинополь!

Гораздо хуже было то, что правительство президента Хейса отказалось от тщательно подготовленных планов вторжения в Северный Орегон, который, как выяснилось, англичане уступили югороссам вместе с островом Ванкувер в обмен на защиту остальной территории Канады от поползновений некой третьей стороны.

Собравшиеся в доме Хоара сенаторы прекрасно понимали, кого следует считать этой третьей стороной, и задыхались от бессильной злобы. История с Ирландией показала, что связываться с югороссами выходит себе дороже. В то же время сенаторы считали, что Атлантический океан сможет защитить их от гнева Югороссии надежней каменной стены. Ну не допускали они мысли о том, что кто-то может ворваться в их уютный и благополучный мирок и лишить всего того, что «нажито непосильным трудом». Они считали, что у себя в Америке они могут делать все, что им заблагорассудится. Или почти все. Северный Орегон тоже от них никуда не денется, ведь югороссам когда-нибудь надоест эта обуза, и они его забросят, словно подросший ребенок ненужную игрушку.

Поэтому, пересилив злобу, сенатор Хоар внезапно остановился посреди комнаты и произнес:

– Ну все, джентльмены, мое терпение лопнуло. Вы как хотите, но с этой тряпичной куклой Хейсом пора кончать. Нам нужен президент, который в первую очередь будет защищать наши интересы и лишь потом заниматься всем остальным.

– Значит, прежний план остается в силе? – отхлебнув своего любимого портвейна, спросил щеголевато-лощеный Амброуз Бернсайд. – А я уж было подумал, что ты, Джордж, изменил свое мнение по этому поводу и решил не рисковать.

– Запомните, джентльмены, – жестко произнес сенатор Хоар, – я никогда не меняю своего мнения и не отказываюсь от принятых мной решений. Я лишь могу на какое-то время отложить исполнение моих планов из-за того, что сложилась неблагоприятная обстановка. Временное отступление – это еще не поражение, потому что потом я обязательно вернусь к этому вопросу и доведу дело до конца.

Обстановка же для окончательного решения вопроса о судьбе президента Хейса и организации Второй Реконструкции до настоящего момента складывалась неблагоприятная. Без ослабления Британии нечего было и думать о том, чтобы начать собирать войска на канадской границе. Без концентрации войск нельзя было надеяться на молниеносное подавление сопротивления в южных штатах. Я готов был ждать столько, сколько потребуется, зная, что югороссы однажды схватятся со своими смертельными врагами – англичанами. И как вы знаете, англичане сами помогли мне, устроив свою Реконструкцию в Ирландии.

Югороссы, которые почему-то всегда защищают всех слабых и обиженных, не утерпели и вступили с Британией в смертельную схватку. Кто же мог предполагать, что эти ненормальные русские, едва разгромив британцев, тут же протянут им руку помощи и заключат оборонительный союз?

– Русские, Джордж, и югороссы, – поправил подельника Джон Паттерсон, – это, как говорится, две большие разницы. Русские – это обычные люди, разве что чуть более наивные и добродушные, чем обычно. А вот югороссы – это настоящие исчадия ада, в руки которым лучше не попадаться. Вы помните, что случилось с Пинкертоном?

– Помню, – кивнул сенатор Хоар и нахмурился. – Он бесследно исчез во время поездки на Кубу полгода назад, и, похоже, не без их помощи. И теперь ни одно детективное агентство, ни даже просто бандиты не соглашаются против них работать. С ними вообще никто не хочет связываться. Своя голова на плечах дороже любых денег.

Я их, в смысле югороссов, за это даже уважаю. Такой стиль мне импонирует. Но если вы думаете, что им будет хоть какое-то дело до «бабушки Хейса», на которого они, кстати, тоже весьма злы, или до южан, которых мы собираемся потрясти во время Второй Реконструкции, то вы жестоко ошибаетесь. Югороссы вступают в борьбу лишь тогда, когда задетыми являются их собственные интересы или интересы их ближайшей родни…

– А какое им было дело до того, что Британия вытворяла в Ирландии? – с долей ехидства в голосе поинтересовался сенатор Камерон. – Тем более что ирландцы не являются даже отдаленной родней славянам.

Югороссы бросили против Британии не только навербованных бог знает где наемников, но и свои регулярные части. Они задействовали даже свои наводящие ужас боевые летательные аппараты! И все это, вместе взятое, помогло им в кратчайшие сроки разгромить британскую армию. Вы не опасаетесь, что, как только мы начнем Вторую Реконструкцию, югороссов может снова охватить очередной приступ человеколюбия и вся их мощь обрушится уже на наши головы?