Интернет-революция - Ричард Барбрук

Калифорнийская идеология предлагает путь к пониманию реальности, в которой живут цифровые ремесленники. С одной стороны, они – часть привилегированной рабочей силы. С другой – наследники радикальных идей медиаактивистов. Калифорнийская идеология, таким образом, одновременно отражает и дисциплину рыночной экономики, и свободу независимых ремесленников-хиппи. Эта причудливая смесь стала возможной только благодаря практически всеобщей вере в технологический детерминизм. Начиная с 1960-х либералы – в социальном смысле слова – надеялись, что их идеи воплотятся через новые информационные технологии. В ответ на вызов новых левых новые правые возродили старую форму либерализма – экономический либерализм[23]. Вместо коллективной свободы, к которой стремились радикалы-хиппи, они отстаивали свободу индивидов внутри рынка. Но даже такие консерваторы не смогли противиться романтике новых инфотехнологий. Еще в 1960-х предсказания Маклюэна были интерпретированы как реклама новых форм медиа, компьютинга и телекоммуникаций, разрабатываемых в частном секторе. Начиная с 1970-х Элвин Тоффлер, Итиль де Сола Пул и другие гуру пытались доказать, что взлет Сети парадоксальным образом повлечет за собой возвращение к экономическому либерализму прошлого. Эта ретроутопия звучала словно эхо предсказаний Айзека Азимова, Роберта Хайнлайна и других мачо научной фантастики, чьи миры будущего всегда плотно заселены космическими торговцами, пронырливыми коммивояжерами, гениальными учеными, капитанами пиратов и другими стойкими индивидуалистами. Путь технологического прогресса не всегда вел к экотопии – он мог вести и обратно в Америку времен отцов-основателей.

Электронная агора или электронный рынок?

Двусмысленность Калифорнийской идеологии наиболее ярко выражена в ее противоречивой картине цифрового будущего. Развитие гипермедиа – это ключевой компонент следующей стадии капитализма. Как указывает Шошана Зубофф, проникновение медиа, компьютинга и телекоммуникаций на завод и в офис есть кульминация длительного процесса отделения рабочей силы от прямого участия в производстве[24]. Хотя бы для поддержания конкурентоспособности все главные индустриальные экономики будут в конце концов вынуждены подключить свое население к компьютерным сетям, чтобы воспользоваться преимуществами работы в цифровой среде. Неизвестными остаются социальные и культурные последствия привлечения людей к производству почти неограниченного объема информации на глобальном уровне. Главный вопрос, чьи утопии реализуются благодаря взлету гипермедиа – новых левых или новых правых? Как гибридное вероучение, Калифорнийская идеология с легкостью разрешает эту загадку, веруя в оба проекта одновременно и не критикуя ни один из них.

С одной стороны, антикорпоративная чистота новых левых была сохранена пропагандистами виртуальных сообществ. Согласно их гуру Говарду Рейнгольду, направления развития новых информационных технологий определяются контркультурными ценностями поколения беби-бумеров. Следовательно, активисты сообществ смогут использовать новые медиа для внедрения высокотехнологической экономики дарения вместо корпоративного капитализма и большого правительства.

Уже сейчас электронные доски объявлений, чаты и сетевые конференции реального времени – это свободный обмен информацией и знаниями. По мнению Рейнгольда, представители виртуального класса продолжают оставаться на переднем крае борьбы за социальное освобождение. Несмотря на бешеную активность бизнеса и политических структур в построении информационного суперхайвея, электронная агора обязательно победит своих корпоративных и бюрократических врагов[25].

Напротив, другие идеологи Западного побережья освоили идеологию предпринимательской свободы (laissez-faire) своего извечного консервативного врага. Так, Wired – ежемесячная библия виртуального класса – воспроизвел, не критикуя их, взгляды Ньюта Гингрича, крайне правого республиканского лидера Палаты представителей, а также его ближайших советников Тоффлеров[26]. Не обращая внимания на политику сокращения социальных пособий, проводимую этими людьми, журнал загипнотизирован их энтузиазмом по поводу либертарианских возможностей применения новых информационных технологий. Впрочем, заимствуя маклюэновский технологический детерминизм, Гингрич и Тоффлеры не становятся адвокатами электронной агоры. Напротив, они объявляют, что слияние медиа, компьютинга и телекоммуникаций породит электронный рынок: «В киберпространстве… технологический прогресс превращает один рынок за другим из „естественных монополий“ в такие, где конкуренция есть правило, а не исключение»[27].

В этой версии Калифорнийской идеологии каждому участнику виртуального класса обещана возможность стать успешным предпринимателем в сфере высоких технологий. Аргументация такова: информационные технологии усиливают индивида, повышают степень его личной свободы и радикально ограничивают власть национального государства. Существующие социальные, политические и законодательные властные структуры завянут и будут заменены ничем не стесненными взаимодействиями между автономными индивидами и их программным обеспечением. Эти перелицованные маклюэнисты энергично доказывают, что большое правительство должно перестать лезть в дела оборотистых предпринимателей, потому что только у этих классных ребят хватает смелости брать риски на себя. Вместо контрпродуктивного регулирования инженеры-визионеры предлагают инструменты для создания свободного рынка в киберпространстве – шифрование, цифровые деньги и процедуры верификации. И действительно, попытки – особенно со стороны правительства – влиять на проявляющиеся свойства этих технологических и экономических сил оборачиваются против тех, кто настолько глуп, чтобы игнорировать законы природы. Согласно исполнительному редактору Wired, «невидимая рука» рынка и слепые силы дарвинской эволюции в действительности одно и то же[28]. Как в научно-фантастических романах Хайнлайна и Азимова, тропинка в будущее ведет, кажется, назад в прошлое. Информационная эпоха двадцать первого века обернется воплощением либеральных идеалов Томаса Джефферсона, сформулированных в восемнадцатом веке как «создание новой цивилизации, основанной на вечных истинах Американской Идеи»[29].