Легенда Олдриджа - Владислав Мостыка

Что кровь рекой тянулась за тобой

Никто не усмирил твой буйный нрав.

Где сотни душ, загублены тобой

Объяты муками и адовым огнем

Горят во тьме твоих жестоких глаз.

И в тот момент, когда ты все поймешь

Я поднимусь сказать тебе о нем…

О том, на кого ты так старался быть похож

И потакал ему во всем.

О том, кто ждал тебя на адовом одре

Разинув пасть, охваченную огнем

С ухмылкой звал тебя к себе.

Беги, беги от адовой сестры

Но все равно ты попадешь ко мне…»

Каждая строчка этого причудливого песнопения камертоном звенела у меня в голове. Ничего более кабалистического я раньше не слышал. Наряду с мрачностью и ужасностью слов этой незаурядной композиции голос, исполняющий оную, разливался по нотам души спокойным, мягким, чарующим потоком. Его сладкий тембр заставлял буквально прислушиваться к каждому слову мелодичного ужаса. Но, не взирая даже на это, мое сердце охватила странная тревога. Не только потому, что слова были столь страшны и ужасны, как будто эти стихи были высечены на древнейших скрижалях, которые тысячелетиями, а то и миллионами лет хранились в самых дальних и потаенных уголках преисподней, а и потому что я так и не смог понять, откуда звучало пение. Складывалось такое впечатление, что голос вместе с музыкой звучал повсюду, то притихая, то усиливаясь. Так бывает, когда ты слышишь крик в глубоком скалистом ущелье, где никак нельзя определить, откуда он прозвучал, ибо эхо разносило его повсюду и рассеивало где-то вдалеке. Но тут была открытая местность, и меня захватило любопытство.

Я повернул голову в сторону таверны и застыл… Всего метров за тридцать от меня по широкой, песчаной дороге шла женщина. Светло-русые волосы падали на ее узкие плечи и слегка развеивались под нежными касаниями теплого ветерка. Бледно-голубое платье облегало тонкую, изящную фигуру и переходило в длинный шлейф ярко голубого цвета, который тянулся за ней на несколько метров. Рукава платья были кружевные и опускались как раз до локтя. На тоненьких запястьях переливались разными цветами браслеты из жемчуга. Шею украшало объемное колье, сработанное из того же материала. На бледном личике этого прекрасного создания выделялись ярко красные, пухленькие губы и зеленые, выразительные глаза с длинными и черными ресницами. Маленький и тоненький носик идеально вписывался в ее нежные черты лица. Она шла очень медленно, глядя вперед и напевала свою адскую песню, не обращая ни малейшего внимания на прохожих зевак, которые изучающе, с интересом уставились на нее. Из ее великолепных уст лились ужасающие душу слова, повествующие о Вселенской катастрофе, о смерти, о демонах, а также, их прислужниках и кто еще знает о каких уродливых, противных тварях обитающих в самых глубинах под земной твердью.

Из винного погреба, который находился возле таверны, вышел молодой пират, изрядно подогретый выпивкой. Я отдаленно знал его, известный кутила о «подвигах» которого поговаривали даже на материке. То ли Джереми то ли Генри, так его звали. Он тут же заприметил прекрасное создание, медленно идущее по широкой улице. От соблазна развлечься со столь ошеломительно красивой девушкой не смог бы устоять даже очень сдержанный мужчина, а молодой и распутный пират смыслом жизни которого были как раз-таки развлечения разного рода и подавно. Пошатываясь, пират двинулся к женщине норовя завести с ней беседу. Остановившись перед ее лицом, он по-военному выпрямился и одернул полы своего грязного кителя, исполосованного заплатками, изо всех сил пытаясь не шататься, заплетающимся языком проговорил следующее:

–Прекрасная мадемуазель. Разрешите представиться. Меня зовут Джеральд Ривьенский, отставной охотник за головами, нынче честный и свободный пират. Разрешите в знак моего глубочайшего уважения и почтения к Вам поцеловать вашу прелестную ручку.

Пьянчуга неуклюже схватил правую руку женщины, слегка наклонившись, подался вперед, и хотел было прильнуть губами к нежной коже, как тут же застыл на месте. Кожа у пирата стала гранитового цвета, вены на видных частях тела сильно вздулись и уплели паутиной лицо и руки. Он словно статуя стоял полусогнутый, вцепившись в руку прекрасной мадемуазели. Глаза выпучились так сильно, что казалось, вот-вот лопнут или, выпадут из глазниц. С полминуты он стоял неподвижно, не издавая ни звука, потом пошатнулся назад, отпустив руку незнакомки. Начал кряхтеть и кашлять, схватившись обеими руками за горло. Изо рта, обрамленного темно-синими, почти черными губами, полилась вода, не давая возможности дышать этому бедолаге. Секундой позже вода окрасилась в красный цвет, и Джеральд упал на землю, не подавая никаких признаков жизни. Люди, которые находились вокруг, словно оцепенели от ужаса и не имели никаких сил и возможностей сдвинуться с места.

«Беги, беги от адовой сестры

Но все равно ты попадешь ко мне…»

Незнакомка, устремив свой взор на небо, подняла вверх руки. Тут же, словно по волшебству, то ли по ее адскому велению, небесный купол затянули черные тучи, через которые прорывался яркий, пульсирующий свет молниевых разрядов.  Каждый такой разряд сопровождал громкий, оглушающий взрыв громового раската. Смертоносный ветер понесся с бушующего моря, срывая на своем пути крыши домов и таверн, ломал толстые деревья и поднимал в воздух песок, создавая едкий туман, запорашивающий глаза. Я стоял спокойно и неподвижно, в то время как вокруг в панике бегали люди, ища укрытие, крики взрослых вперемешку с плачем младенцев доносились отовсюду и будоражили струнки души. Ветер ударил еще с большей силой подстегиваемый сильным грохотом, доносившимся с небес. Теперь он мог с легкостью подобрать с земли выкорчеванное дерево и изо всех сил протаранить им пару тройку хижин, сравнивая их с землей, а обломки подхватывал и разносил по округе. Множество людей оказалось под завалами своих собственных домов. Укрыться было некуда от столь могущественной стихии, и я понял, что Нассау обречен на погибель. Веселье и музыка навсегда исчезнут в этих землях, как и их жители.

Я все так же стоял неподвижно и по каким-то непонятным причинам не испытывал страха, не поддавался панике хоть и было ясно что это роковой день для всех жителей острова без исключения. Словно по волшебству меня не мог сдвинуть с места даже сильный ветер, который рушил все вокруг, я не ощущал его дуновение, в глаза не летел песок. Лишь легкая тревога завладела мной и тот панический ужас, который охватил всех вокруг, меня почему-то не коснулся. Незнакомка, которая почти скрылась за песчаным туманом, в мгновение ока оказалась прямо передо мной на расстоянии вытянутой руки. Она смотрела мне в глаза и молчала. Все вокруг будто застыло. Само время остановилось и