Александр Невский. Национальный герой или предатель? - Наталья Пронина

Вот с таким «благородным воином» не устыдился заключить союз римский понтифик. Более того, ссылаясь на пресловутый «Константинов дар», на «древнее право» папы распоряжаться всей Италией, Николай II уступил норманнам завоеванную ими землю и признал вышеупомянутого Роберта Гвискара герцогом Апулии и Калабрии. В ответ норманны принесли папе вассальную присягу и обязались помогать Римской церкви «против всякого ее врага». Это было тем более важно для Рима как раз тогда, когда только что (1054 г.) произошел его окончательный разрыв с Константинополем и Раскол Церкви.

Но подлинный характер «святейшего римского престола» и подлинные цели его договора с норманнами проявятся уже совсем скоро —в завоевании Англии. Ибо, как указывает историк, если раньше Римская церковь проповедовала мир, представляя себя как главную его хранительницу, то «теперь она, для поддержания собственного авторитета, заключила союз с пришлой вооруженной силой и освятила, таким образом, завоевания, совершенные этой силой». Иными словами, «провозвестники мира сами завели себе воинство и объявили законной войну во имя интересов церкви. Норманны стали ее любимыми сынами…»[23]

Итак, это тоже очень важно заметить нашему читателю: именно под покровительством Римской церкви совершили французские норманны еще одно, наиболее масштабное свое завоевание. Надо сказать, момент для этого был выбран весьма удачно. Еще в X ст. власть над туманным Альбионом отчасти захватили датчане. Там постоянно шла борьба между ними и представителями прежней англосаксонской королевской династии, что делало Англию практически беззащитной перед норманнским вторжением. Кроме того, английская церковь постепенно отдалилась, вышла из подчинения Риму, и теперь римские политики надеялись при помощи норманнов восстановить над ней свой контроль. В 1066 г. папа Александр II (1061–1073) в качестве благословения прислал герцогу Вильгельму Нормандскому специально освященное знамя для похода на Англию. Переправившееся через Ла-Манш войско Вильгельма было встречено близ Гастингса войсками короля Гарольда, выступившего на сей раз в союзе с датчанами. Но это английскому королю уже не помогло. Главную силу норманнов составляла конница; рыцари были в шлемах и кольчугах, напирали длинными тяжелыми копьями. Противник же Вильгельма Гарольд выставил одних лишь пеших воинов; между ними только датская гвардия была в броне, англосаксы же —просто в шерстяных кафтанах, с секирами в руках. Некоторое время Гарольд держался в окопах, но, когда его выманили в чистое поле, норманнская конница раздавила его войска, а он сам был убит.

После этой битвы при Сенлаке королем Англии был провозглашен Вильгельм Нормандский, принявший гордое прозвание Завоеватель, и действительно, до конца дней своих оставался именно жестоким Завоевателем. Все попытки восстания он беспощадно подавлял. А чтобы господствовать над Лондоном, выстроил в середине города на берегу Темзы и поныне знаменитую своей ощетинившейся мрачностью крепость —Тауэр. Вся земля королевства была объявлена собственностью короля; значительную часть ее он оставил себе в качестве домена (коронного владения), часть отдал своим вассалам, и, наконец, огромные земельные пожалования получила церковь в лице епископов, капитулов, монастырей. Да, Вильгельм навсегда запомнил «пастырское благословение», присланное в 1066 г. ему из Рима…

И все же наиболее знаменитым идеологом и исполнителем властных притязаний римских понтификов стал сменивший Александра II папа Григорий VII (Гильдебранд). Еще до момента своего избрания (1073 г.), в течение 20 лет руководя внешней политикой Римской церкви, как советник трех подряд предыдущих пап, он развил необычайно активную деятельность. Он учил, что «светская власть —от дьявола, духовная же —от Бога», а потому, чтобы изгнать дьявола и внести божественные начала в управление людьми, необходимо всю светскую власть подчинить духовной, всех государей —папе. И в соответствии с этим учением, отмечает историк, тогда не было короля в Европе, к которому Григорий VII не обратился бы с предложением стать под покровительство «святейшего престола» и принести вассальную присягу папе, подобно тому как сделали норманнские завоеватели. Точно так же, как ни в одной стране не упустил он случая потребовать взноса в пользу Римской церкви —так называемого «денария св. Петра»[24]. Вот какую характеристику дает ему известный исследователь Средневековья Р. Ю. Виппер: «малый ростом, некрасивый, со слабым голосом, Григорий VII поражал своей необузданной воинственной энергией. Речь его была резкая и бурная; вместо «гнева Божьего» он говорил «ярость Господня»; он любил сравнивать орудия церкви с мечами и копьями. Был момент, когда он собирался лично встать во главе рыцарского ополчения и идти против неверных на освобождение Иерусалима. В терпении он видел не добродетель, а зло. Он низко ценил людей, сильные мира сего, государи и сеньоры, по его мнению, лишь соперничают в том, чтобы погубить церковь. Но на земле должна торжествовать справедливость, и во имя нее нет пощады и сострадания. «Святой Петр, государь и властитель, первый после Бога, сломит своей железной силой все, что станет ему на дороге», —говорил Григорий. Главное основание мировой справедливости, считал неистовый понтифик, — безграничное господство Рима и папы; смиренными поездками в Рим должны все светские государи выказывать полную преданность ему. Церковные соборы —лишь свидетели деяний папы. Престол св. Петра может уничтожить силу любой присяги. Церковь —неизмеримо выше светской власти. Нижайший представитель церкви выше могущественного государя. Папа —верховный правитель на свете, императоры и короли обязаны беспрекословно повиноваться ему как верные вассалы. Ибо только папа решает, кто истинный, законный государь; отлучаемый же им от церкви король —не король более; как пепел и солому развеет папа его силу по ветру…»[25]. «Придите, святейшие и блаженные Петр и Павел, — восклицал Григорий VII, — дабы весь мир мог узнать и понять, что если вы можете вязать и решать на небе, то вы также можете делать это и на земле, сообразно с заслугами каждого человека, давать и отнимать империи, королевства, княжества, маркизаты, герцогства, графства и все, чем могут владеть люди»[26].