Золотая удавка - Наталия Антонова

– О! – воскликнул Морис. – Кажется, дождь внял просьбе Виктории.

Они переглянулись и рассмеялись.

– Почему бы нам не выйти в сад? – спросил Морис.

– Нет, – покачала головой Мирослава, – я, пожалуй, еще почитаю.

Она забралась с ногами на диван, Дон устроился у нее под боком.

– Ну, что ж. – Морис пожал плечами и отправился на прогулку один.

Под открытым небом, конечно, было сыро, но сад весь сиял, словно выглянувшее из-за туч солнце накрыло его невидимым для человеческого глаза колпаком из дрожащих крылышек стрекоз.

Кормушки для птиц в саду они с Шурой развесили давно, не дожидаясь Синичника.

Каждое утро Морис насыпал туда семечки, хлебные крошки, гречневую крупу, подвешивал на ветках кусочки сала.

Синица – птица подвижная, минуты не посидит на месте спокойно, постоянно прыгает, снует по веткам деревьев, вертится, выделывая немыслимые акробатические номера: то повиснет вниз головой, то перевернется на ветке животом вверх.

Вероятно, поэтому много тратит энергии и постоянно ест.

Оттого и корм в кормушки подсыпали несколько раз в течение дня – это делали и Морис, и Мирослава.

И теперь, едва проглянуло солнце, яркие желтогрудые птички тут как тут: порхают, скачут, тинькают.

Морис невольно залюбовался одной из них, бегающей по щербатому стволу.

Раздвоенный ствол старого дерева рельефно выделялся на фоне синего неба. Украшением ему служили два случайно удержавшихся листа, похожие на две искрящихся звезды.

А сыплющиеся с небес в просветы ветвей разноцветные блики превращались в невесомые монетки голубого, желтого, оранжевого, коричневого, серебряного и бледно-золотистого цветов.

Морис замер на месте, любуясь этой мимолетной красотой.

Странно, что немногие замечают и ценят такое богатство…

Отчего?

Может быть, оттого, что хранить его можно только в душе?..

Ни в сундук, ни в банковскую ячейку не запрячешь…

Но жаль тех, кто забывает, что при появлении человека на свет все его богатство заключалось в душе.

И уходим мы тоже только с тем, что в душе.

За время пребывания в этом мире одни приумножают свое богатство, а другие растрачивают все до последней капли.

И нередко случается так, что мультимиллионер на земле оказывается нищим на небесах, а мудрец, стороживший чужие огороды, становится богачом, готовым поделиться своей мудростью и добротой со всеми, кто его окружает…

Налетевший ветер качнул ветку, и с нее упала маленькая дождевая капля.

Чмок, – коснулась она щеки Мориса прохладным влажным поцелуем осени, собравшейся уже уходить.

И он улыбнулся, наслаждаясь чарующим сочетанием грусти и радости, которое способна подарить только осень…

– Мяв! – призывно донеслось с крыльца.

Морис повернул голову и увидел Дона, недовольно переступающего с лапы на лапу…

Миндаугас догадался, что кот проголодался и зовет его в дом.

– Иду, иду, – улыбнулся он.

Ближе к вечеру раздался еще один телефонный звонок…

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.

– Привет, это ты, Морис? – загудела добродушно трубка.

– Я, – отозвался Миндаугас, уже узнав по голосу звонившего. Это был не последний по значимости в городе человек – бизнесмен Владимир Константинович Драпецкий.

– Мне бы Мирославу по срочному делу. Она далеко?

– Нет, рядом, – ответил Морис и, обернувшись к Волгиной, проговорил: – Вас Владимир Константинович Драпецкий.

Мирослава взяла трубку:

– Да?

Владимир Константинович Драпецкий когда-то нажил свой капитал тем же небогоугодным способом, что и многие другие. Но потом вдруг стал человеком совестливым и набожным.

Хотя справедливости ради надо признать, что случилось это вовсе не вдруг, а после того, как похитили его любимую племянницу, дочь его погибшего старшего брата.

Для Драпецкого девочка была самым дорогим на свете существом, и, если бы пришлось выбирать между всем его богатством и жизнью ребенка, он, не задумываясь, выбрал бы второе.

Но гарантии того, что, получив выкуп, похитители отпустят заложницу целой и невредимой, никто Драпецкому дать не мог.

И тогда один из его друзей посоветовал ему обратиться за помощью к частному детективу Мирославе Волгиной.

Владимир Константинович ухватился за эту возможность обеими руками, но, увидев Мирославу воочию, был разочарован – она показалась ему слишком юной. Откуда же у нее опыт и смекалка, думал он, глядя на девушку недоверчиво и понуро.

Но все-таки он решился.

Девочку держали в подвале без еды и воды уже три дня.

Волгиной каким-то невероятным образом удалось вычислить место, где содержали заложницу. Однако Мирослава поставила условие: люди Драпецкого прибудут на место вместе с полицией.

Владимир Константинович был готов на все. Дело тогда было завершено без кровавых разборок.

Исполнители, перепуганные видом Драпецкого, выдали заказчиков. И те, и другие были совсем не против длительного заключения, так как оставаться на свободе стало для них опасно. Никто из них не сомневался в неотвратимости жестокой мести со стороны бизнесмена.

Мирославе Владимир Константинович заплатил гораздо больше, чем она запросила. И плюс к этому публично признал себя ее вечным должником.

Волгина поначалу сторонилась Драпецкого.

Сумму же, полученную сверх оговоренного гонорара, отдала в благотворительный фонд.

Но по мере того как полукриминальный бизнесмен перерождался в порядочного совестливого человека, изменялись и его отношения с Мирославой.

Постепенно они даже стали напоминать приятельские…

– Я чего звоню-то, – вздохнул на другом конце провода после взаимных приветствий Драпецкий, – хочу попросить вас о помощи.

– Что случилось, Владимир Константинович? – встревожилась Мирослава.

– У меня лично ничего, слава богу… – Он замолчал.

Мирослава не собиралась прерывать его паузу.

– Славочка, – заговорил он, – я просил вас называть меня по имени.

– Помню, – вздохнула она, – извините, Володя.

– Так-то лучше…

– Но вы ведь позвонили вовсе не затем, чтобы проверить меня, как я выполняю вашу просьбу?

– Какую просьбу? – удивился он.

– Называть вас по имени.

– Ах, это, конечно, нет…

Мирославе стало надоедать, что Драпецкий ходит вокруг да около. Это было так не похоже на него.