Сказки о тех, кто лапой чешет ухо - Алена Бессонова

Дома в кладовой, Полкан схватил мешок с сухарями, побежал обратно на озеро в камыши. Хозяин не остановил его. Он верил своей собаке, напрасно она не уйдёт, а ушла – значит надо. Они были друзьями.

Теперь каждый день Полкан вылизывал лебедю раненое крыло. Кормил его размоченными в воде сухарями, сторожил. Лебедь день ото дня крепчал, а Полкан тощал. Бросить птицу Полкан не мог, лиса была рядом, пёс чуял её. Утром, попьёт водички из озера, на том и поел. Зато по ночам, положив голову на лапы и жмурясь от удовольствия, слушал Полкан рассказы лебедя, об удивительных странах, о синих морях, об океанах, о диковинных рыбах, о гривастых собаках – львах, о полосатых кошках – тиграх, о жирафах с длиннющей шеей, о лошадях в полосочку – зебрах. Слушал и дивился, как будто, сам побывал в тех далёких странах.

Так дожили они до конца осени. Она засыпала землю жёлто-красными листьями, и собралась уходить. На землю спустились белые мухи – снежинки. Вода у берега затянулась ледком.

– Мне пора, отец! – грустно сказал лебедь – По утрам замерзаю, боюсь, не взлечу!

Полкан прослезился. Наконец – то, белая птица признала в нём родную душу.

– Лети сынок! Возвращайся! – Полкан подтолкнул лебедя к воде. Сил не было провожать его дальше.

Лебедь расправил крылья и уже почти взлетел, как из зарослей камыша на него кинулась лиса. Не могла она не расквитаться за обиду. Ждала, когда собака совсем обессилит. Злоба была сильнее осторожности. Кинулась, да промахнулась, закусила не крыло, а ногу, повисла на взлетающем лебеде.

Отощавший Полкан, собрав последние силёнки, ухватился лисе за хвост. Дёрнул и отодрал хищницу от улетающей птицы. Раскрутил её и бросил. Хвост не отпустил. Так и полетела, негодяйка, без хвоста, плюхнулась со всего маху в холодную воду.

Вынырнула, ошалело оглянулась, и поскакала в лес.

– Уходи из нашего леса! – крикнул ей вслед Полкан – Без хвоста ты не лиса, а морская свинка. Ату, рыжая свинья, ату!

Бежала лиса быстро, прижимая уши. Слышала, как хихикает над ней лес, как смеются зайцы и птицы, как ухает филин. Поняла, нечего ей больше делать в этом лесу.

Полкан, прибежал домой, начал есть. Всё никак не мог отъесться, потом загрустил, затосковал. Каждую ночь, смотрел он на жёлтую луну. Подвывал, тихо-тихо, чтобы не слышал хозяин. Не хотел его будить, не хотел делиться тоской. Чем бы хорошим, а тоской не хотел.

Зима для Полкана длилась долго. Она была снежной и солнечной, но радости собаке не приносила. Раньше он с удовольствием купался в снегу, бегал за хозяином по льду озера, играл с ним в догонялки. А в эту зиму он ждал.

Наконец, в воздухе зазвенела капель. Птицы стали стрекотать громче. На озере появились промоины. На утренней заре Полкан прибегал к тому месту, с которого улетел лебедь. Вытянув шею, всматривался вдаль.

Лебединую стаю он заметил сразу, как только та появилась из-за горизонта. Она летела, то показывалась, то скрывалась в облаках. Стая, чуть не долетев до озера, резко свернула.

– Опять не мой! – горько вздохнул Полкан и собрался уходить, решив последний раз посмотреть вслед улетающим птицам.

Вдруг от стаи отделился красивый белый лебедь, он летел прямо на Полкана. И, тормозя крыльями о воду, причалил прямо к тому месту, где стоял пёс.

– Привет, отец, вот и я! – лебедь положил у ног собаки большой, жёлтый банан. – Это тебе гостинец из дальней страны.

Пёс, присев на задние лапы, с нежностью посмотрел на птицу

– Спасибо, сынок, к несчастью, я не ем бананы. Но всё равно приятно! – Полкан потёрся мохнатой мордой о белое крыло лебедя. – Давай, рассказывай, где был, что видел?

Крот Прохор был ещё очень молод, ему едва исполнилось три годика. Это не мешало ему жить самостоятельно, отдельно от родителей. У Прохора была своя благоустроенная норка, она досталась кротику от бабушки, когда та совсем состарилась и ушла жить на небо. В этой норке кротик был полным хозяином. Мама, иногда, приходила к Прохору посмотреть всё ли у него в порядке: пожурить за разбросанные игрушки, за невымытую посуду, за неубранную постель. Но сделать этого она не могла, по той простой причине, что у Прохора не было разбросанных игрушек, грязной посуды и постель была всегда прибрана. Прохор считал себя большим аккуратистом. Так оно и было на самом деле. У него начинало чесаться за ухом, если в его норке вдруг неожиданно появлялся малюсенький беспорядок. Прохор тут же бросался его устранять. От роду кротик был сильно подслеповат, как и все кроты в мире. Это его не беспокоило, потому что жил он под землёй, в полной темноте. На поверхность выходил редко, и только для того, чтобы пополнить запасы зерна в своих хранилищах. Походы наверх Прохор старался делать ночью. Ночью удобнее – никто не мешал. Люди с полей уходили спать в свои жилища, тракторы засыпали прямо на поле. Они спали так крепко, что ничто не могло их разбудить. Прохор спокойно набивал щёки зерном, возвращался в свои хранилища и укладывал на полки новые запасы. Ему очень нравилось, как он живёт, как проводит время. Аккуратно разложив зерно по кучкам, он принимался считать свои запасы. Считал долго с удовольствием. Чем запасов становилось больше, тем прекрасней и радостней делалась его жизнь. Считал Прохор вовсе не от жадности, нет, нет! Просто он любил складывать, вычитать, прибавлять и умножать. Арифметика была его страстью. Что же ещё он мог считать, как не зерно? Прохору было интересно, очень интересно! Никакой другой жизни кротик не хотел.

Однажды, как всегда ночью, Прохор вылез из своей норки и потрусил на поле. Днём солнце подсушило солому так, что к вечеру, она звонко похрустывала под лапками Прохора.

– Хрусть-хрусть, хрусть-хрусть! – повторял кротик вслед за соломой – Раз хрусть, два хрусть, три хрусть…

– Ой! Ой! Ой-ё-ёй! – раздался посторонний звук. Кротик прислушался. Звук шёл из-под гусеницы трактора. Прохор быстро обежал трактор и наткнулся на раненого кролика.

У бедняги гусеницей зажало лапку, она сломалась. Кротик попытался вытянуть кролика, но тот закричал так, что почти разбудил трактор. Трактор забубнил, но быстро успокоился.

– Ой! Ой-ё-ёй! Моя лапка, моя лапка! – плакал кролик. – Не тяни, больно!

– Как, тогда, я тебя освобожу? – задумался Прохор. – Выход один, надо делать подкоп!

Кроты большие мастера делать подкопы. Вынув землю из – под лапки кролика, Прохор освободил бедолагу.

– Как ты здесь оказался, домашнее животное? Ты же не заяц по поля бегать? – поинтересовался кротик. – Как тебя зовут?

– Зовут? Как обычно, Крош! – зашмыгал носом кролик. – Из дома сбежал! Совсем затискала меня Алиса, моя маленькая хозяйка. Я – подарок ей на день рождения от бабушки! Каждое утро она играла со мной. То собачкой меня представляла – ремешок на шею пристёгивала. То куколкой – в пелёнки заворачивала. Мочи больше не было терпеть, и я сбежал. Не вернусь больше к ней!