Влюбленные антиподы - Ольга Горышина

Кузьма стащил с банки пластмассовую крышку. Наверное, тоже в первый раз такую видел, раз долго крутил ее в руках вместо того, чтобы положить на стол и наполнить чашки.

— За тебя! — он поднял чашку, точно хрустальный бокал. — С днем рождения, Даша.

Я кивнула. Зачем? Когда надо было просто чокнуться… А я уже чокнулась, раз оставила незнакомого парня у себя на ночь.

— Даш, нам надо серьезно поговорить.

После молока? После молока надо бы для начала вытереть белые усы. Впрочем, через секунду Кузьма сделал это без напоминания, пока я кивала ему в знак согласия.

— В общем, я сказал сестре, что не беру ее в Хорватию.

Мог бы мне этого и не говорить. Я обо всем догадалась и без его щенячьих глаз. Не надо извинений. Перебьюсь как-нибудь без моря.

— Не переживай. Я отменю свой отпуск. Никаких проблем.

Мы сидели за столом. С локтями на столе. И сейчас Кузьма стукнул по нему сцепленными пальцами.

— Ничего не отменяй. Поедем вдвоем.

Мои руки остались под подбородком. И удержали челюсть на месте.

— Это как? Вдвоем?

Черт бы побрал мое воображение!

— Я с подругой вообще-то собиралась ехать, а не с тобой, — затараторила я в оправдание собственной растерянности. — Тебе есть кого взять и без меня, вот и бери, раз с сестрой поругался.

Кузьма откинулся на спинку стула и закачался на нем, глядя в потолок. Не на меня. Еще и тяжело вздохнул при этом.

— У тебя нет подруги, — он так и не отвел взгляда от горящей люстры. — Я скажу тебе правду про эту поездку, только пообещай не обижаться. На меня. Я тут как бы совсем не при делах.

Я кивнула, хотя Кузьма и не смотрел на меня. Да и к чему ему мое согласие? Раз решил сказать мне очередную гадость, то обязательно скажет.

— Я собирался ехать один. Слышишь? Один!

Я снова кивнула в пустоту.

— Я хочу в конце сентября принять участие в марафоне в Стоне. Время проверить трассу лично. Ну и решить для себя, стоит или нет заморачиваться. Сестру я брал с собой, чтобы дать матери отдохнуть от ее загулов. Ну и заодно показать Таське, что есть жизнь и без пяти звёзд и лонг-дринков на шезлонге. А сейчас мне вдруг стало реально похер, как она живет.

Кузьма снова ударился локтями о стол и замер, буравя меня взглядом.

— Крыса бы в эту дыру ни за что не поехала, и Тася вспомнила о тебе. Решила, типа, осчастливить. Ну, типа, для Дашки это даже больше пяти звезд. Сечешь, что у тебя за подружка?

Я осталась неподвижной. Но взгляд мой явно кивнул.

— Даш, билет на тебя уже куплен. Машину я по-любому бы снял. За дом мы не платим. Это дача маминой подружки из Загреба, с которой она в школе училась. А еда… Даш, это не проблема для меня, честно.

— Я не хочу ехать.

Он вскочил и отвернулся к окну. Потом снова взглянул на меня.

— Даш, ты едешь не со мной, а сама по себе. Ясно? Я еду бегать, плавать, прыгать и… спать. Один. Если тебя именно это смущает. В твоём распоряжении море. Больше в той деревне, судя по фоткам, ничего и нет. За то, что ты столько лет терпела мою сестру, это сущие копейки. Прими это как подарок на день рождения. За твой билет платил мой отец. Поверь, с меня не убудет оплатить общие счета в ресторане. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. На зло моей сестре. Она не ценит людей, а я ценю. Поняла?

Я многое за его монолог поняла.

— Кузьма, я просто не хочу никуда ехать…

Он молча продолжил сверлить меня взглядом.

— Мои не поймут такого, — добавила я твердо.

— Тебе сколько лет, Даша? Я бы еще понял, что твой парень не поймет, но как вижу, ты одна сейчас?

Я взглянула на дверь. За ней дорожка к калитке, за калиткой дорожка, а там уже и участок Серовых. Ну что ж… Андрюха, ты напросился!

— Мы как раз сегодня из-за твоей сестры окончательно с ним поругались, так что мой парень больше для меня не проблема, — солгала я с ледяными щеками, не покраснев.

— Ну вот! Утрешь ему нос, если соврешь, что едешь с новым парнем. А маме с бабушкой скажи правду. Я, кажется, ничего такого не сделал, чтобы быть в их глазах плохим.

— Кузьма, ты же понимаешь…

Он хлопнул себя по потертым коленкам.

— Ну скажи и им, что я твой парень. Какая проблема, Даш? Тебе не три года. Ну не надо из-за дури моей сестры лишать себя моря. Даш, я терпеть не могу говорить про деньги, но ты ведь должна понимать, что тебе подобный отпуск не по карману. И ты не та, кто будет искать спонсора. Я просто находка для тебя…

— А для твоей девушки я тоже находка? — перебила я зло. — Ей ты скажешь, что едешь с сестрой? И она не узнает правду?

— А с чего ты решила, что у меня есть девушка?

Что смотрит? Ждет ответа?

— А то нет, — почти хохотнула я. Почти. Губы почему-то тряслись.

— Даш, у меня их несколько. И я ни одной ничего не обещал. И не брал обещаний с них. Так что никто из тебя куклу вуду не сделает и порчу не нашлет.

Я сжала губы, чтобы не тряслись так сильно.

— Я не хочу ехать, — повторила я твердо. Мне так казалось. Мне хотелось в это верить.

— Сказал же, что ты дура, сказал?

Кузьма уже вышел из-за стола. И стоял напротив, глядя на меня сбоку, и стол не скрывал от него моих подпрыгивающих коленок.

— Даш, а какого хрена ты тогда пустила меня в дом? Если я такой козел, то прямо сейчас воспользуюсь тобой, разве нет?

Я стиснула пальцами коленки. Они замерли. Как и мое дыхание.

— Ты не такой, — пробормотала я, глядя на свои пальцы и одинокое бабушкино золотое колечко с огромной жемчужиной на среднем пальце.

— Тогда почему ты не едешь со мной к хорватам?

Кузьма, возвышаясь надо мной, дышал мне в затылок, и шея медленно, но верно покрывалась испариной.

— Потому что я не хочу быть одна на пляже… — еле проговорила я.

— Я сниму для тебя велосипед. Будешь ехать рядом, пока я бегу. Только в этом проблема?

Я молчала.

— Даша, помнишь, как вы с Таськой делали мне иглоукалывание соломинками, вытащенными из маминой салфетки?

Я кивнула.

— Мне было больно, но я молчал. Сейчас мне больно от твоего недоверия, но я молчать не буду. Я говорю тебе это прямо. Мне больно, что ты швыряет мне в лицо мой подарок. Я тебе ничего плохого не сделал. Ну…

Что "ну"? Ну что "ну"? У меня аж слезы на глазах навернулись, и я зажмурилась.

— Хорошо, я поеду с тобой.