Нидерланды. Каприз истории - Геерт Мак

Вода, которая, во всяком случае в прибрежных провинциях, присутствует везде и всегда, является одновременно и врагом, и союзником. Вода, которая окрашивает свет, обеспечивает транспорт и перемещение, деловую активность и сказочную инфраструктуру, но одновременно переполняет голландцев вечным страхом перед наводнением — «Боже, Боже, мы тонем!». А кроме того, здесь есть города — или, лучше сказать, городки, — которые всюду заявляют о себе своими башнями, придают интимность пространству, вновь и вновь создают непохожесть в единообразном.

По окончании римского периода история Низинных Земель в течение, как минимум, пяти веков представляет собой очень неясную картину. Существовало несколько таких центров торговли, как Рейнсбюрх и Фалкенбюрх в Голландии, Медемблик и Ставерен по обоим берегам лимана Зёйдерзее, Дорестад на Рейне, Витла на Маасе и Валакрия на Шельде, — последние три поселения уже не одно столетие, как исчезли под водой, и продолжают существовать лишь в смутных народных преданиях как утонувшие города, в которых обитают души погибших моряков, ожидающие Страшного суда.

Однако эта полугородская жизнь была в чем-то особенной. Как и в других странах Европы, простой человек на протяжении той тысячи лет, которую мы зовем Средневековьем, оставался практически всегда крестьянином. Он жил под одной крышей со своим скотом, его постоянно мучили войны, наводнения, неурожаи и нашествия мышей. С XIV века его деревню иногда почти полностью стирали с лица земли чума или потоп, но его имя редко — или, лучше сказать, никогда — не упоминалось в хрониках. К концу Средних веков, примерно около 1400 года, стало возрастать значение и влияние городов. Но именно крестьяне были теми, кто возделывал страну, которую позже стали называть Нидерландами.

Их положение, в отличие от положения жителей других частей Европы, в общем-то не было рабским. Крестьяне в Низинных Землях, — разумеется, по средневековым понятиям — отнюдь не были бесправными в своих взаимоотношениях с господами. Коль скоро они полностью выплачивали все подати и налоги, им дозволялось беспрепятственно заниматься своими делами. На некоторых старых фермах и в крестьянских захоронениях найдены свидетельства большого благосостояния. Уже тогда здесь существовало такое понятие, как гражданское чувство собственного достоинства.

Все сказанное в особенности относится к фризскому крестьянскому миру. Так называемая Фризия охватывала в первые века после Великого переселения народов большое число поселений по всему побережью Северного моря, от Везера в Северной Германии до канала Звин у бельгийского города Брюгге. Это был не замкнутый регион, а скорее цепь относительно густонаселенных «островов», отделенных друг от друга реками, протоками и болотами. Тогдашние фризы владели не только самыми обширными и плодородными землями, но и важнейшими торговыми путями. Любое передвижение осуществлялось по воде: из Балтики и Северной Германии по морю, а затем через фризские лиманы, озеро Флево и по рекам на юг.

В связи с наличием системы водного транспорта карты этого региона, составленные в Раннее Средневековье, следует рассматривать по-особому. В системе тогдашних транспортных и торговых потоков такие лежащие сегодня на периферии провинции, как Фрисландия и Гронинген, в VI–VIII веках занимали центральное место. А с другой стороны, Голландия и Утрехт, где сейчас находится Амстердам и три других центральных города, представляли собой по большей части пустынную, труднодоступную местность.

Слова «торговец» и «фриз» в начале Средних веков были почти синонимами, этих людей часто называли «аргонавтами Северного моря». Фризы торговали фламандским полотном, франкскими мечами и, конечно же, изделиями собственного производства: кожами, шерстью, солью и великолепными украшениями. Должно быть, этот период отличался особым процветанием: во фризских терпах VII века найдено больше золотых монет и украшений, чем на всей остальной территории Бенилюкса и Германии. Насколько обширными были торговые связи, можно судить по золотому кладу, обнаруженному в терпе фризской деревушки Виуверд. Там находились монеты из Равенны, Вивье, Арля, Марселя, Севильи и даже из Константинополя.

Существовало ли когда-нибудь фризское королевство, достоверно утверждать нельзя, хотя легендарного вождя Радбода часто называют королем. Вероятно, у фризов, как и у англичан, было множество мелких королевств, в которых правили местные вожди. Некоторые из них смогли возвыситься до уровня правителя, стоявшего выше племенных распрей. Статус Радбода, например, был настолько высоким, что он сумел выдать свою дочь замуж за франкского короля Пипина.

Благодаря раздробленной структуре фризское царство псевдоостровов едва ли могло быть захвачено иноземцами. В военных вопросах фризские князья вели себя спокойно, но их торговая экспансия проявлялась весьма бурно. На первый взгляд стратегия фризов не отличалась особой оригинальностью, но там, где другие шли ко дну, они выживали, несмотря на все превратности судьбы, а богатство их продолжало приумножаться. Это был метод, которым вновь и вновь пользовались и другие правители Низинных Земель уже совсем в другие времена. И при этом у них был могущественный союзник: вода.

В торговой системе фризов было несколько центров, среди которых одним из важнейших являлся Дорестад. В рукописях Раннего Средневековья упоминается крупный и богатый торговый город, важнейшая таможня империи франков, центр ремесел и международной торговли. С 650 по 900 год здесь, очевидно, проживало около 2,5 тысяч человек, а в лучшие времена, возможно, до 10 тысяч — отнюдь не мелкий город для той эпохи. Здесь продавали все: зерно, древесину, вино, даже рабов. У современного городка Вейк-бей-Дюрстеде, недалеко от Утрехта, найдены монеты с надписью «Дорестад», ключи, дверная ручка, колодец. Все остальные следы города навсегда исчезли с лица земли.

Впрочем, была сделана еще одна замечательная находка. На дне колодца обнаружили застежку для плаща, сделанную около 800 года во Франции. Великолепное украшение, на котором можно различить выложенный красными камнями крест. Следовательно, ее владелец был христианином. И это не было исключением: на монетах, которые чеканили в Дорестаде, с 800 года все чаще появляется надпись christiania religio.

Застежка из Дорестада (ок. 800 г.)

Первые жители Дорестада, как и все германцы, жившие выше великих нидерландских рек, предположительно еще поклонялись таким богам, как Один и бог-громовержец Тор, и приносили жертвы у деревьев и ручьев. Но после того как франки в конце VII века из Утрехта стали распространять христианство на север, обитатели этих регионов познакомились с религией, которая обещала праведникам рай на небесах и признавала божественное происхождение власти папы и короля. Подобные гарантии были привлекательнее, чем капризы германских богов. В IX веке среди домов в Дорестаде, по всей вероятности, стояла также маленькая деревянная церковь.

Крещение Низинных Земель, в отличие от многих других частей Европы, проходило на редкость медленно. Южная половина, нынешние Лимбург и Брабант, вместе с остальной Галлией уже в позднеримский период перешли в христианство. На римском кладбище Маастрихта около 384 года был похоронен святой Серваций, первый епископ Тонгерена, а памятник на его могиле постепенно вырос в церковь Святого Сервация. Когда Римская империя в V веке потерпела крушение, благодаря христианству франкский мир в культурном отношении сохранил преемственность. Церковь держала под контролем образование, а формы церковной организации — от епископата до прихода — были заимствованы из римской традиции управления. Франкские короли, рассматривавшие себя в качестве наследников римских императоров, очень быстро обратились в христианство. Каждый франкский дворянин, желавший прослыть культурным и образованным, называл себя христианином и стремился восстановить язык и обычаи римлян.