Девушка в саване - Картер Браун

— Так что же вы тогда исследуете, доктор?

— Мескалин и ЛСД — 25 , лизергиновую кислоту, главным образом. Пока очень мало известно об их фармакологических свойствах. Мы упорно трудимся вот уже пять лет, а наши важные открытия? — Он устало пожал плечами. — Ах, у вас предостаточно собственных проблем, стоит ли выслушивать мои сетования?

— Правильно! — обрадовался я. — Мне бы хотелось побеседовать с двум другими членами вашей исследовательской бригады, с которыми я еще не встречался.

— Разумеется.

Он нажал на кнопку звонка, скрытую под столом, секунд через десять в офис вошла его дочь.

Вики Ландау все еще выглядела привлекательной, хотя теперь она была облачена в стильный костюм из светло-голубого джерси. Меня она одарила откровенно враждебным взглядом, затем вопросительно посмотрела на отца.

— Попроси доктора Алтмана и мистера Жерара зайти сюда на несколько минут, хорошо? — произнес он.

— Они ушли, — объявила она с нескрываемым злорадством. — Луи отправился в город за какими-то порошками в аптечном управлении и предупредил Кэй, что вернется довольно поздно. А доктор Алтман поехал в санаторий Бейстона. Ты же помнишь, сегодня его день консультаций с доктором Шулмейером.

— Я совершенно забыл, — вздохнул отец. — Это значит, что он вернетс не ранее пяти. Крайне сожалею, лейтенант.

— Я заеду к ним позднее, — махнул я рукой. — Пока же мне хотелось бы взглянуть на комнату Марша.

— Разумеется. Вики, будь добра, покажи все лейтенанту.

— Коли ты настаиваешь!

Я вышел следом за ней из офиса, поднялся вверх по лестнице, затем мы петляли по довольно длинному коридору с многочисленными поворотами, пока Вики не остановилась, чтобы отворить дверь.

— Вот здесь. Искренне надеюсь, что в паре ящиков туалетного столика он устроил ловушки.

— Почему-то у меня возникло ощущение, что я вам не нравлюсь, — сказал я миролюбиво. — Я ведь прав?

— Еще бы не правы! Никогда не прощу того, что вы сделали с бедной Кэй. Не ее вина, что она непривлекательна и не нравится мужчинам. Вам должно быть стыдно, очень стыдно!

— Кэй и ваш отец забавлялись, унижая меня, — нахмурился я. — Я решил, что это была своеобразная игра, ну и принял в ней участие, когда выпал мой номер.

Я прошел в комнату Марша и на несколько секунд остановился у порога, чтобы осмотреться и закурить сигарету. Представившееся моим глазам зрелище не было вдохновляющим. Обстановка была выдержана в том же «утилитарном» стиле, что и офис Ландау. Вдоль одной стены стояла явно жесткая койка, перед нею на полу лежал потертый небольшой коврик. Видавший виды туалетный столик привалился к противоположной стене, а на ручке стенного шкафа одиноко висел медицинский халат.

— Что он делал тут? Иногда ночевал безо всяких удобств? — воскликнул я.

— Что вы имеете в виду?

От голоса брюнетки веяло арктическим холодом.

— Вы же не скажете, что помещение имеет жилой вид, не так ли? Парень, по вашим словам, работал здесь шесть месяцев, а по внешнему виду помещения логично предположить, что он ночевал, как правило, в какой-нибудь гостинице.

— Доктор Марш был фанатиком науки, — нахмурилась она, — материальные блага, физический комфорт для него ничего не значили. Но этого вам не понять, лейтенант!

— Думаю, вы правы. А что доставляло ему удовольствие, чем он увлекался, помимо того, чтобы ложиться спать в гробы, где люди могут его застрелить?

— Удовольствие? — Голос ее слегка задрожал. — Вечером в субботу он выпивал пару стаканчиков пива перед обедом. Полагаю, в ваших глазах это превращает его в алкоголика?

— Возможно, в его лице мы имеем повторение истории Джекила-Хайда даже после пары стаканов пива. Фанатичный доктор в трезвом состоянии и зомби, набрасывающийся на трупы в подпитии. Может быть, этим объясняется то, что он так спокойно лежит в гробу, как вы считаете?

— Какие ужасные вещи вы говорите!

Я проигнорировал ее слова и прошел к туалетному столику, выдвинул верхний ящик и принялся методично просматривать стопку нижнего белья, носки и носовые платки. Через несколько минут я небрежно бросил через плечо:

— И как могло случиться, что, когда я сообщил вам мою версию того, почему Марш лежит в этом гробу, вы приняли ее?

— Что вы имеете в виду? — прошептала она после паузы, вплотную подойдя ко мне и буквально застыв на месте, причем впервые с лица ее полностью исчезло присущее ей высокомерное выражение собственного превосходства.

— Я имею в виду, что я ждал от вас услышать, откуда, черт возьми, мне известно, что он улегся в гроб до того, как его застрелили, а не был туда уложен уже убитым. Вот что вы должны были бы заявить, если, разумеется, вы не знали, что случилось на самом деле. Лично я впервые слышу, чтобы человек послушно укладывался в гроб в похоронном бюро в ожидании, когда его застрелят. Вы тоже никогда такого не слыхали, не так ли? Или я ошибаюсь?

Ее глаза выражали прежнее высокомерие.

— Слыхала, что копы выходят из себя, когда не отвечают на их вопросы, но я впервые слышу, что они еще и ждут, чтобы вопросы задавали за них. Я, стало быть, должна выполнять вашу работу? Откуда мне было знать, убили его там или где-то в другом месте? Уж не намереваетесь ли вы вообще обвинить меня в том, что это я его убила?

— Такой шанс не исключен, милочка, — заверил я. — Почему нет, если он был убит именно здесь. У вас была прекрасная возможность сделать это, коли вы находились одни в этой мертвецкой.

— Вы глупец! Какие основания имелись у меня убить Боба?

— Этого я не знаю, пока не знаю, но, возможно, сумею выяснить.

— Если бы я убила его, вы воображаете, что я смогла бы забраться в этот гроб и снова заснуть? — Голос у нее прервался от столь чудовищной мысли. — Кем вы меня считаете?

— Весьма соблазнительной особой, — правдиво ответил я, — в особенности в этом черном одеянии. Сексуальной, с дурным характером, что крайне печально, ибо от этого у женщин появляются на лице преждевременные морщины. Следите за собой.

— Вы! Я могла бы… В ярости она отвернулась от меня. Я закончил проверять второй ящик и принялся за третий.

— Кто были его друзья? — спросил я.

— Мы все были его друзьями! — прозвучал свирепый шепот, она продолжала стоять спиной ко мне, демонстрируя свое негодование:

— Папа, Кэй, доктор Алтман, Луи.

— Я имею в виду за стенами дома… Была ли у него девушка?

— У Боба-то? — Она расхохоталась. — Он был женат на медицине и влюблен в медицинские исследования. За все те шесть месяцев, которые он находился здесь, я сомневаюсь, чтобы он хотя бы раз взглянул на какую-нибудь девушку.