Большая книга ужасов 88 - Анна Евгеньевна Антонова

Смотри, повешу на тебя – за всю жизнь не расплатишься! Прислали стажера на мою голову!

– Сейчас ворота за нами закроются, и начнется спуск воды, – прокомментировал голос из динамика. По контрасту с руганью бородача он звучал неестественно приторно. – Волноваться не о чем, никакой вибрации вы не ощутите – теплоход надежно прикреплен к стене шлюза.

После того как мы от начала до конца пронаблюдали процесс прикрепления, надежность шлюзования начала вызывать некоторые сомнения. В этот момент нас снова качнуло, я еле успела схватиться за поручень. Он почему-то оказался влажным, рука соскользнула, и я, не удержав равновесие, повалилась на брата.

– Полегче! – заметил он, но тем не менее поймал меня на лету.

Когда надо, братец бывает очень ловким. Я заметила, что матрос услышал наши голоса и поднял голову.

– Красивые каравеллы, – громче, чем нужно, сказала я.

– Только темно, как у… – словно решив подыграть мне, отозвался Никита.

Бородач тоже посмотрел вверх и, заметив нас, пробормотал себе под нос что-то явно ругательное. Похоже, он не ожидал, что свидетелями его разборок с подчиненными окажутся пассажиры.

Матрос тем временем стянул рукавицы, снял жилет, бросил все это рядом с катушкой и куда-то удалился, не взглянув ни на нас, ни на своего начальника. Интересно, а кто нас отцеплять от берега будет – другая смена?

– Что-то нежарко, – поежился брат. – А свет так и не включили…

Только сейчас я заметила, что дрожу в своем тонком платье. Кажется, для первого дня мне точно хватит впечатлений. Любопытно, конечно, посмотреть, как откроются ворота шлюза после спуска воды и теплоход будет выплывать из него, да и вытягивание каната пропустить не хотелось. Но если я пойду переодеваться, обратно меня уже не выпустят, да и подхватить насморк в первый же вечер мне вовсе не улыбалось.

– Д-да, – выговорила я. – Пойдем, больше ничего увлекательного не предвидится.

– На обратном пути будем этот же шлюз проходить, – успокоил Никита. – Посмотрим на него по-нормальному, днем.

– Куда же мы денемся с подводной лодки, – вздохнула я. – Если только опять не ночью тут окажемся.

Проходя по палубе, я машинально заглянула за борт и заметила, что рядом с нами в шлюзе действительно болтается какая-то лодка с хлопающими по воде веслами. Ее слегка крутило в потоках бурлящей воды, но никого не было видно – создавалось впечатление, что лодкой никто не управляет.

Странные люди эти рыбаки. Готовы в темноте лезть прямо под борт огромного теплохода ради сомнительного удовольствия посидеть в ночи с удочкой посреди водохранилища. Или мне просто показалось в неровном свете уличного фонаря?

* * *

На берегу они появились последними. Здесь было холоднее – с озера дул ледяной ветер, пронизывающий насквозь. Данькины жалкие одежки, старые и истрепанные, от него совершенно не защищали, и он невольно задрожал. Только бы никто не заметил, иначе будет еще хуже.

– Что так долго? – недовольно заметил плотный мужик, в котором Данька узнал их соседа Николая.

– Да вот этот никак собраться не мог, – дядька отвесил ему очередной подзатыльник.

Столпившиеся вокруг парни и мужики с готовностью заржали. Николай брезгливо взглянул на мальчишку:

– Зачем ты его вообще взял?

– Хоть к делу приучится.

– Кой от него прок? – сплюнул сосед.

– Пусть привыкает, а то никакого толку.

– И не будет толку. Гнать его надо…

– Николай, все обговорено уже… – многозначительно напомнил дядька.

Данька похолодел. Они обсуждали его, строили планы? Получается, в предстоящем походе у него есть своя роль, жаль только, он пока не догадывается, какая именно. А посвящать его, похоже, никто не собирается – по крайней мере, до поры до времени.

От воды донесся приглушенный голос:

– Рассвета дожидаемся?

– Давайте по лодкам, – скомандовал Николай. – Михаил, ты мелкого к себе бери.

– Куда же еще, – проворчал дядька.

Данька возмутился про себя: какой же он мелкий? Ростом уже с дядьку, а Николая – приземистого и кряжистого – даже повыше будет. Худой, конечно, вся одежда на нем болтается. А как иначе, раз он не помнит, когда ел досыта? Зато ловкий и гибкий, в самую узкую щель в заборе может пролезть. А еще видит и слышит то, чего другие не замечают. Поэтому его сегодня берут с собой? От этой мысли стало так тошно, что Данька запретил себе раздумывать дальше. Все равно он не в силах ничего изменить.

– Головой за него отвечаешь, – тем временем угрожающе продолжал сосед. – Если чего выкинет, не посмотрю на наши прошлые дела…

Он бросил на Даньку такой взгляд, словно хотел прибить на месте. Парень привычно втянул голову в плечи. Дядька сунул ему под нос внушительный кулак, поросший жесткими волосками:

– Слышал? Только попробуй что-нибудь отмочить! Знаю я тебя…

Данька не ответил, но дядька этого и не ждал. Тот давно привык к его молчаливой покорности и стращал просто на всякий случай, усердно показывая внимание к распоряжениям старшего.

– Пора, – проговорил Николай, взглянул в потемневшее небо. – Садитесь все, только тихо. Ты особенно, – кивнул он Даньке и неприятно усмехнулся.

Мурашки побежали у него по спине, будто за шиворот вылили кружку ледяной воды. Какая роль ему предназначена? Чего от него ждут?

Лет ему было совсем немного, но Данька не ждал от жизни ничего хорошего. Он уже давно привык, притерпелся к своему жалкому, унизительному положению, однако сейчас со всей отчетливостью вдруг осознал, что сегодняшней ночью все изменится. Значит, его ждут новые испытания. На перемены к лучшему у него давно не осталось надежды.

Глава 4

Приснись жених невесте

Мы с Никитой вернулись не слишком поздно, и никто не стал ворчать, чего я в глубине души опасалась.

– На новом месте приснись жених невесте, – пошутила мама перед сном.

Несмотря на многообещающее пожелание, спалось мне плохо. Сначала я долго ворочалась, пытаясь устроиться на узком диванчике, и никак не могла найти удобное положение. Я с завистью слушала легкое посапывание брата, которого явно не беспокоило ни новое место, ни навязчивые мысли, и уговаривала себя постараться уснуть – день был непростой, и следующий предстоял ничуть не легче.

Я закрывала глаза, но перед ними словно продолжали крутиться кусочки цветного стекла и, как в калейдоскопе, складываться в причудливые картинки. На них плескалась и билась о борт теплохода мутная серая вода, покачивались пустые лодки, хлопая веслами, хотя в них никто не сидел. Мелькали лица: мамы, папы, директора ресторана, капитана, Никиты, но почему-то чаще всего – хмурого матроса, имя которого я пыталась, но так и не сумела узнать. А на фоне навязчиво звучала медленная тягучая песня американской рок-группы «Металлика». Только она уже казалась мне не красивой и романтичной, а унылой и зловещей…

Проснулась я от того, что солнце било в окно каюты сквозь незадернутые шторы – с вечера о моем комфорте никто не позаботился. Интересно, родители в своей спальне тоже забыли о занавесках? Вдруг появилось крайне неприятное чувство, что кто-то смотрит на меня через