Жертвоприношение - Ноэль Бейтс

— Что такое?

— О, черт! — выругался Норман сквозь зубы. — Да от тебя сегодня и впрямь толку мало. От души надеюсь, что к концу пути ты слегка придешь в себя. Тебе, между прочим, предстоит записи делать, а не странствовать дорогой грез!

— Не я ли просила, чтобы от участия в этом проекте меня избавили?

— Просила. Но разумных доводов не привела. Дело в усадьбе, так? Ты ведь выросла где-то в здешних краях?

Линн не помнила себя от удивления. И как то шеф запомнил столь пустячную деталь ее автобиографии, сданной с прочими документами двадцать месяцев назад!

— Неподалеку, — неохотно подтвердила Линн.

Корт-хаус — местная достопримечательность, название это у всех на устах. Однако она впервые увидела усадьбу своими глазами, лишь нанявшись секретаршей к ее владельцу. А в Эдинбург сбежала залечивать разбитое сердце…

— Как трогательно! А правда ли, что здесь, в провинциальных городках, все знают друг друга по имени?

— Неправда, — отрезала Линн. — Да, мой родной город мал, но не настолько же! Почему-то эдинбургцы уверены, что в пятидесяти милях от их города — патриархальные деревушки, где дома крыты соломой, а местный люд щеголяет в домотканых одеждах!

— А на самом деле все иначе? — изобразил недоверие Норман. — Ты открыла мне глаза!

— Ха-ха.

— Опять не угодил. По-моему, твое чувство юмора еще не пробудилось от зимней спячки.

Линн неловко заерзала на сиденье. Ей показалось, что внезапный интерес Нормана к ее родному городку в корне изменил их отношения, построенные на чисто профессиональной основе. Суть перемены Линн затруднялась объяснить и внутренне напряглась, предчувствуя недоброе.

— Так на что похож твой городишко? — Норман взглянул на собеседницу и невозмутимо пояснил: — Любопытно было бы знать, на предмет привлечения туристов в Корт-хаус.

Линн слегка расслабилась.

— Живописное местечко, — отозвалась она, мысленно возвращаясь в прошлое. — Центральная улица просто прелестна. Вместо безликих супермаркетов — коттеджи. Там до сих пор есть свой мясник, булочник, бакалейщик…

— Корзинщик…

Линн непроизвольно улыбнулась.

— И корзинщик тоже. Во всяком случае, одного я помню.

— Как насчет местных достопримечательностей?

— Неподалеку руины старого замка. Вот только понятия не имею, кто и сколько раз его осаждал.

— Звучит неплохо. Усадьба, открытая для широкой публики, только выиграет, если и в окрестностях есть на что полюбоваться.

Линн кивнула в знак согласия, впервые задумавшись, а сильно ли изменился городок, стоит ли еще ее родной коттедж, и как поживает Марк, сосед-склочник, что вечно бранился со всеми подряд. Вот уже много лет Линн не вспоминала о доме, но по мере того, как «бентли» пожирал милю за милей, память ее все настойчивее обращалась к прошлому.

— Выходит, от Корт-хауса до твоего городка рукой подать?

На лице Нормана отражался профессиональный интерес — и только. По крайней мере, Линн хотелось верить, что так оно и есть.

— Не сказала бы. Около двадцати минут езды, причем общественный транспорт туда не ходит.

— Усадьба стоит на холме, если я правильно помню. Вид оттуда открывается, должно быть, просто потрясающий.

— Все так.

— Поправь меня, если ошибаюсь, но там жил еще какой-то старик.

— Отец нынешнего владельца. Реймонд Монкфорд-старший.

Он так и не узнал о бурном романе, что разворачивался под кровлей его особняка. В родовом гнезде наследник появлялся от случая к случаю. С каким нетерпением Линн ждала его приезда — так восторженная школьница предвкушает первое свидание! И он приезжал, привозя ей из Эдинбурга цветы, шоколадные конфеты, изящные пустячки… И несколько дней пьянящей страсти сменялись неделями томительной разлуки.

— Сдается мне, он умер…

— Да, но это произошло уже после того, как я перебралась в Эдинбург, — ответила Линн.

Она смотрела в окно, удивляясь, как быстро запруженные пешеходами улицы сменились бескрайними полями. Тут и там по обеим стороны дороги попадались фермерские домики и коттеджи, но и они не нарушали ощущения простора и беспредельности, которое в центре крупного города никогда не возникает.

Норман принялся толковать об очередном клиенте, о замороженном счете, а затем разговор сам собою перешел на последнюю театральную премьеру. Напряженность развеялась сама собой. Блестящий собеседник, Норман отличался редким красноречием. Его познания, начиная политикой и кончая оперой, казались безграничными, и рассуждал он о высоких материях с уверенностью специалиста.

Это весьма помогало ему в общении с заказчиками: шеф безошибочно улавливал чуть заметную искру интереса в словах собеседника и принимался вдохновенно развивать нужную тему. В его обществе клиент чувствовал себя легко и непринужденно. Впрочем, припугнуть при необходимости Норман тоже умел.

Линн откинулась на сиденье и прикрыла глаза, позабыв и о Корт-хаусе, и о Реймонде Монкфорде, и о навязчивых кошмарах, что не давали ей покоя вот уже несколько дней.

— А почему ты решила переехать в Эдинбург? — осведомился Норман, да так ненавязчиво, что Линн не сразу осознала, что тема разговора сменилась.

— Мне подумалось, что там я подыщу работу поинтереснее, — осторожно отозвалась она.

— И ты променяла сельское раздолье на городскую жизнь…

Это прозвучало не вопросом. Норман словно размышлял вслух. Задумчиво, с лежим опенком любопытства.

— Не я первая, не я последняя.

— Справедливо подмечено. ѕ Он помолчал немного. — А у кого ты работала до меня?

— В нескольких аналогичных агентствах, — отмахнулась Линн.

— А до того?

— А до того я работала не в учреждении, — уклончиво ответила она.

Заполняя заявление, в графе «Опыт работы» Линн указала лишь на последние несколько мест; везде о ней отзывались с большой похвалой. А поскольку пришла она в агентство в качестве временной секретарши, шеф в подробности не вдавался. Она продемонстрировала исполнительность и компетентность, отлично сработалась с Норманом — а большего и не требовалось.

— Наверное, на курсах училась?

— Нет. — Встретив выжидательный взгляд собеседника, она неохотно продолжила: — Работала на частное лицо: мемуары под диктовку записывала.

— А они были опубликованы?

— Понятия не имею.

Вряд ли, подумала Линн. Старик Монкфорд увлекся составлением мемуаров не ради денег. Занимался себе хобби, не заглядывая в будущее. Надо думать, книгу он так и не закончил…

— Странно, что ты сорвалась с места и укатила в Эдинбург, бросив работу на полдороге…