Алтарь Эдема - Джеймс Роллинс

— Сиамские близнецы, — сказала Лорна.

Обезьянки срослись бедрами, в буквальном смысле сплавленные воедино: на двоих у них имелось три ноги, но с руками все было в порядке.

— Бедняжки, — прошептала она. — Они, похоже, умирают от голода.

Животные приблизились к решетке, явно нуждаясь в утешении не меньше, чем в корме. Громадные глаза отчетливо выделялись на таких маленьких мордочках. Джек чувствовал их голод, страх и еще появившуюся капельку надежды. Вытащив из кармана батончик гранолы, он разорвал зубами упаковку, отломил кусочек и протянул Лорне.

Та осторожно просунула еду через прутья. Одна из обезьянок взяла угощение своими крохотными пальцами, после чего парочка отступила, чтобы разделить добычу. Тесно прижавшись друг к другу, они принялись отщипывать по кусочку с двух сторон, но при этом не сводили глаз с Лорны.

Она посмотрела на Джека, и на мгновение он увидел ту девочку, которую помнил по школьным дням, перед своим поступлением в морскую пехоту. Она встречалась с его младшим братом, Томом, когда тот учился в десятом, а потом еще летом. Он прогнал это воспоминание.

Лорна, вероятно, почувствовала глубину его боли. На ее лицо вернулось строгое выражение, и она кивнула на другие клетки:

— Покажите мне.

Он повел ее вдоль рядов, направляя луч фонарика в темные пространства за решетками. Животные во всех клетках были разные, некоторые распространенные, некоторые экзотические, но, как у обезьянок, у всех имелся какой-нибудь дефект. В большом стеклянном террариуме находился четырнадцатифутовый бирманский питон, свернувшийся вокруг кладки яиц. Поначалу змея казалась вполне нормальной, но когда она шевельнулась, плотнее обвиваясь вокруг кладки, Лорна увидела пару рудиментарных ножек, чешуйчатых и когтистых, — напоминание о ящероидных эволюционных корнях.

— Это похоже на некую острую форму атавизма.

— А как это будет по-английски?

Она ответила с извиняющейся улыбкой:

— Атавизм — это проявление у отдельных особей генетических черт, которые были утрачены предыдущими поколениями.

— Возвращение к прошлому?

— Именно. В данном случае — к тому прошлому, когда у змей еще имелись ноги.

— Похоже, это уж очень давно.

— Чаще всего причиной атавизма становится случайная рекомбинация генов. — Пожав плечами, Лорна двинулась дальше. — Но не думаю, что тут она была случайной. Такого большого числа совпадений не бывает.

— Вы хотите сказать, что кто-то специально сделал их такими. Неужели это возможно?

— Не исключено. Генетика прошла большой путь, и в ней совершаются все новые открытия. Мы в ОЦИИВе успешно клонируем диких кошек, даже выделили из медузы флуоресцирующий протеин, чтобы создать кошку, которая светится в темноте.

— Мистер Зеленые Гены — я читал об этом. По правде говоря, именно потому я и позвонил вам. Мне нужен специалист-генетик. Человек, который сказал бы, откуда мог взяться этот странный груз.

В расположенной далее клетке с сетчатой решеткой содержались летучие мыши — размером с футбольный мяч.

— Мыши-вампиры, — заметила Лорна. — Но они в десять раз больше естественного размера. Возможно, это форма первобытного гигантизма.

В соседней клетке сидела особь с подобным же дефектом: лиса размером с хорошего медвежонка. С шипением и рычанием она бросалась на прутья решетки. Быстро пройдя мимо, они на секунду остановились у высокой клетки, в которой находился попугай — обычных размеров, правда, без перьев.

Он громко кудахтал, уцепившись за прутья и разглядывая людей, голова его при этом ходила вперед-назад. Джек с трудом скрывал отвращение: во внешности попугая было что-то нездешнее и неприятное. Лорна подошла поближе.

— Когда попугайчик вылупляется из яйца, у него нет перьев, только легкий пушок. Не знаю, то ли этот вернулся в детство, то ли это возвращение в прошлое самого вида. Вообще-то, теория говорит, что птицы — ближайшие из живых родственников динозавров.

Джек не стал возражать. Это существо — кожистое, клювастое — имело вполне доисторический вид. Но больше всего Джека бесило то, с каким вниманием птица их разглядывала.

Прыгнув на насест, родич динозавров выдал набор звуков, напоминающих испанскую речь. Как видно, обычную для попугаев способность подражать данный экземпляр сохранил. Но потом он стал скрежещущим голосом называть цифры по-английски, выговаривая звуки почти как человек, разве что более резко.

— …Три, один, четыре, один, пять, девять, два, шесть, пять…

Уже двинувшись дальше, Лорна вдруг резко остановилась и повернулась к клетке, где птица продолжала без остановки выкрикивать цифры.

— Что такое? — спросил Джек.

— Этот попугай… цифры… я не вполне уверена…

— В чем?

— Три-один-четыре-один-пять. Это первые цифры числа «пи».

У Джека еще болтались в голове какие-то остатки школьных знаний по геометрии, и он помнил про число «пи», обозначаемое греческой буквой π. Как там это выглядело: 3,1415…

Попугай продолжал свою нумерологическую тираду.

— «Пи» вычислено до триллионного знака, — с волнением произнесла Лорна. — Мне было бы интересно узнать, в той ли последовательности он повторяет цифры. А если в той, то сколько цифр сумел запомнить.

Крылатый математик продолжал тараторить без остановки, а Джек вдруг обратил внимание, что в трюме, кроме этого, не раздается ни звука. Все животные как один перестали мяукать, рычать, даже шевелиться, словно тоже слушали. Изо всех клеток на людей смотрели глаза, отражающие свет.

Тряхнув головой, Джек двинулся дальше. На нем лежал груз ответственности — ему предстояло расследовать преступление.

— Но самое главное, что я вам хотел показать, оно там, дальше.

Он подвел ее к большим клеткам, расположенным в кормовой части судна. В одной из них находилась овца с ягненком, причем шерсть на обоих была не курчавая, а свисала до пола, делая их похожими на яков. Но Джек имел в виду другое.

Однако Лорна остановилась у следующей клетки, где лежало мертвое животное — вытянувшись на усыпанном сеном полу, с широко раскрытыми глазами и выпрямленными ногами. По виду оно напоминало пони, но размерами не больше кокер-спаниеля.

— Посмотрите на его копыта, — сказала Лорна. — Они раздвоенные. Четыре пальца спереди, два сзади. Древнейший предок нынешних лошадей — hyracotherium — был размером всего с лису и имел такую же структуру пальцев.

Она присела на корточки, разглядывая мертвое тело. Роговая часть на одном пальце была сорвана, на голове остались довольно свежие следы ударов, словно животное перед смертью в панике билось о прутья.

— Похоже, кто-то напугал его до смерти, — сказала она.

— Я догадываюсь, что его могло напугать. — Джек кивнул в глубину трюма. — Давайте сюда.