Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

– Да? Ну-ка выкладывай.

– Горностранник говорит, Игиби живут в лесу.

– Врёт небос-сь.

– Почему это?

– Клыкас-стые коровы их бы уже давно сожрали.

– Не-а. С ними тот подлюга в носках. Он клыкастых коров не боится. Горностранник говорит, он прямо с дерева на дерево перебирается. У него там и дом есть…

У Оскара глаза полезли на лоб. Несмотря на боль, он улыбнулся. Игиби живы!

– Где? – переспросил Клык.

– На дереве, говорю же.

Настала тишина.

– Это как?

– А я знаю? Хотя… что-то припоминаю такое. Прямо тоска берёт, как подумаю.

– Ну, поглядим. Сегодня ещё наши парни придут, а завтра после первой кормёжки пойдём в лес искать Игиби. Зас-станем их врасплох…

– Только не это, – прошептал Оскар.

Тут силы покинули его, и он растянулся на полу восьмого номера, не заметив, что под ним растеклась лужица крови.

4

Цитируя Убиниуса Хныкнутого

На следующее утро, после завтрака, Пит Носок вернулся в дом на дереве, неся на плече освежёванную и выпотрошенную тушу пещерного глата. Когда он вскользь упомянул, что за ним по пятам, вероятно, идёт стая рогатых гончих, Подо велел Малышу сторожить. Как только Пит влез в люк и втащил глата, раздался вой, и Малыш бросился в заросли.

Джаннер и Тинк, сидя на полу лесного замка, занимались СНОПами, хотя при мысли о предстоящем путешествии головы у них шли кругом.

Тинк рисовал по памяти их старый дом – его попросила Ния. Она сказала, что, скорее всего, они никогда больше не вернутся в Глибвуд, зато у Тинка есть старый отцовский альбом, который можно рассматривать, знакомясь с кусочками семейного прошлого – здорово, правда? Одиннадцатилетний Тинк вряд ли задумывался о том, что однажды кому-то завещает свой альбом, но он любил рисовать и смутно сознавал, что свои рисунки стоит сохранять, поскольку в них содержится история…

Джаннер, сосредоточившись на собственном дневнике, старался описать радостное волнение, которое ощущал, думая о предстоящем путешествии в Ледяные прерии, и досаду оттого, что приходится долго собираться. Лили сидела в изгибе толстой ветки, заучивая слова из сборника песен.

Услышав лай Малыша, Джаннер выглянул в окно и увидел, что пёс возвращается, неся в пасти безжизненное тело рогатой гончей. Малыш так ласково обходился с детьми, что трудно было представить, как он кого-то убивает, однако гигантский пёс мог справиться не с одной только рогатой гончей. Они с Питом отразили нападение сотен Клыков, не получив ни единой раны.

Пит старательно копал яму у подножия дерева, чтобы спрятать сундук своих дневников – их было слишком много, и он не желал, чтобы они попали в лапы Клыков. Малыш бросил труп гончей на кучу земли рядом с ямой, и Пит, взвизгнув от неожиданности, отогнал огромного пса:

– Гончие плохо пахнут! Для супа не годится, книгам тем более вредно.

Малыш заскулил и утащил гончую обратно в заросли.

В то самое мгновение, когда Джаннер окунул перо в чернильницу, снизу донёсся голос Нии:

– Мальчики, идите сюда, я хочу, чтобы вы примерили мешки.

Джаннер и Тинк оставили свои занятия и торопливо спустились.

Ния, сложив руки на груди, стояла над грудой вещей и смотрела на сыновей. Последние две недели она прилежно трудилась, мастеря заплечные мешки из старых одеял и кож, лежащих в углу лесного дома, и теперь вручила мальчикам по настоящему рюкзаку – с ремешками, пуговицами и разными отделениями.

Джаннер надел мешок на плечи. Он знал, что им понадобится еда, но понятия не имел, какие ещё припасы нужны для долгого путешествия.

– Вот книга, которую оставил тебе отец, – сказала Ния, кладя книгу в мешок. – Я её обернула, чтобы не испачкалась. И вот ещё, – и она протянула ему меч в ножнах, которые с помощью кожаных завязок можно было прикрепить к мешку.

Мешки тяжелели по мере того, как Ния клала в них всё необходимое: спички, огниво в промасленной обёртке – на тот случай, если спички закончатся, вяленое мясо, мешочки с солью, моток верёвки, складной нож, который Ния принесла из тайника в поместье Анкльджелли, запасная рубашка и штаны… Сбоку, рядом с мечом, Ния привязала лук Джаннера, без тетивы, и колчан со стрелами; то же самое она сделала с мешком Тинка. Затем, отступив, она придирчиво оглядела ношу на спине у сыновей.

– Ну, неплохо, – она одобрительно кивнула, а потом перевела взгляд на мальчиков, и Джаннер застонал. – А вот у вас вид ужасный. Ну-ка идите сюда.

Ния подвергла Джаннера и Тинка мучительной пытке мытьём. Джаннеру казалось, что мать пытается начисто содрать с него кожу. Затем она принялась их стричь. Складным ножом – из тех, которые предстояло взять с собой, – она кромсала отросшие спутанные волосы сыновей, ворча и немилосердно дёргая, пока срезанные пряди не усеяли землю под ногами.

Удовлетворившись результатом, Ния достала зеркальце, и Джаннер с удивлением взглянул на себя. За время, минувшее с тех пор, как они впервые спасли Лили от Сларба, многое изменилось. Джаннер видел в собственных глазах зрелую серьёзность, которая, как он надеялся, однажды должна превратиться в мудрость. Он передал зеркальце Тинку, гадая, заметит ли братишка такую же перемену в себе.

Но Тинк тут же скорчил глупую безобразную рожу и расхохотался. Лили тоже рассмеялась. Мальчуган несколько минут не мог успокоиться – он строил нелепые гримасы и хохотал до колотья в боку. Джаннер невольно улыбнулся проделкам брата и заметил, что Ния тоже улыбается.

«И это, – подумал он, – Верховный король Анниеры! Да поможет нам Создатель».

Его мысли прервал странный звук в лесу.

Джаннер вгляделся в заросли, пытаясь понять, не померещилось ли ему. Жизнь в Глибвудском лесу научила его распознавать крики пещерного глата, хрюканье бородавчатой земляной жабы, жуткое мычание клыкастой коровы и вой рогатой гончей. Пит даже научил детей различать голоса птиц, объяснив, какие из них опасны, какие проказливы, а какие скорбят по товарищам, которых сожрала горлоласточка.

Но это был совсем другой звук, почти человеческий. Джаннер быстро окинул взглядом родных – наверняка кто-то отлучился в кусты! К его ужасу, все были здесь.

– Ш-ш! – прошипел он, зажав Тинку рот. – Слышишь?

– Мф-ф, – отозвался брат.

Звук стал громче; теперь он сопровождался треском кустов. Подо и Ния тоже насторожились и стояли неподвижно, прислушиваясь. Малыш скулил и метался взад-вперёд, пока Лили на него не шикнула.

Наконец меж стволов эхом раскатился чей-то голос – так близко, что теперь уже можно было расслышать слова:

– Как выразился Убиниус Хныкнутый – «бегите, Игиби»! Если вы здесь – бегите! Они уже близко!

5

Предатель в лесу

Оскар Носс Ритип подскакивал и трясся на спине