Нелегкий день - Кевин Морер

Оставалось надеяться только на силу воли.

Наутро я вышел на испытания, готовый умереть, но выполнить то, что от меня требовалось. Конечно, результаты были не самые блестящие, и, отправляясь на следующий день на комиссию по зачислению, я очень тревожился. Хотя мне и удалось справиться с минимальными нормативами, это мало что значило, если принимать в расчет конкуренцию. Ведь отбирали только самых лучших, а я вряд ли сумел сильно впечатлить инструкторов.

На собеседование я отправился в голубой парадной форме со всеми нашивками и регалиями. Накануне подстригся и тщательно побрился. Вид у меня был, словно на рисунке из инструкции по ношению форменной одежды. Это был один из редких случаев, когда я не только позаботился о прическе, но и начистил туфли и погладил форму. Во всяком случае, у инструкторов для придирок теперь было одним поводом меньше.

В зале, куда я зашел, был установлен длинный стол, за которым сидело полдюжины всевозможных начальников, а также психолог, с которым мы уже беседовали во второй день испытаний, и консультант по профессиональной пригодности. Перед столом стоял одинокий стул, на который мне и предложили сесть.

На протяжении сорока пяти минут со всех сторон меня непрерывно забрасывали вопросами. Под таким огнем мне еще не приходилось бывать. Я не знал, что перед тем, как меня вызвать, члены комиссии побеседовали с моим взводным и с командиром 5-го отряда «морских котиков», в котором я проходил службу. В общих чертах они уже знали, что я собой представляю, но теперь им представился случай оценить меня «живьем».

Я и сегодня не могу толком вспомнить, кто входил тогда в комиссию. Знал только, что это были высокопоставленные офицеры, от которых зависело мое будущее, и мне надо было любой ценой убедить их.

Однако слабые физические показатели вряд ли могли помочь мне в этом.

– Вы хоть понимаете, где собираетесь служить? – спросил один из начальников. – Вы знаете, какие у нас требования? Ведь это были всего лишь начальные нормативы. Вы претендуете на службу в элитном подразделении и показываете такие результаты!

Я понял, что отмалчиваться нельзя. У меня есть только один шанс, и его надо использовать.

– Я беру на себя всю ответственность, – ответил я. – Мне очень неловко демонстрировать подобные результаты. Могу только обещать, что, если вы дадите мне возможность, такого больше никогда не повторится. Я не собираюсь оправдываться. Все зависит только от меня, и я докажу это.

Я пытался понять по их лицам, верят ли они мне, но они были непроницаемы. Вновь посыпались вопросы, явно рассчитанные на то, чтобы вывести меня из равновесия. Им хотелось посмотреть, насколько я умею держать себя в руках. Уж если я не в состоянии отвечать на вопросы, сидя на стуле, то чего же можно ожидать, когда я окажусь под огнем? Надо сказать, что если они ставили перед собой задачу доставить мне максимум неудобств, то справились с ней блестяще. И все же я был восхищен: эти люди, на которых я смотрел снизу вверх и которым готов был подражать во всем, тратили столько времени на новобранца, который еле-еле одолел нормативы.

Наконец собеседование подошло к концу.

– Мы сообщим вам о своем решении в течение шести месяцев, – услышал я напоследок.

Выйдя из комнаты, я прикинул свои шансы. Получалось пятьдесят на пятьдесят.

Вернувшись в Кэмп-Пендлтон, я снова нанес на лицо свежую «боевую раскраску» и включился в учения, которые уже подходили к концу.

– Ну, как все прошло? – поинтересовался командир, увидев меня.

– Не знаю, – ответил я.

Я не стал никому рассказывать про тест по физподготовке, так как понимал, что это единственное, что может помешать моему зачислению.

Ответ пришел, когда я как раз находился с боевой миссией в Ираке вместе со своим 5-м отрядом. Командир взвода вызвал меня в штаб.

– Тебя зачислили, – сказал он. – Как только вернемся домой, получишь назначение в Зеленую команду.

Я был вне себя от радости, потому что мысленно уже был готов к самому худшему. Теперь-то ни за что не повторю прежних ошибок и явлюсь в Зеленую команду полностью подготовленным.

Когда я спускался по веревочной лестнице жарким душным днем в Миссисипи, легкие у меня будто горели огнем, а ноги жутко болели. Но уязвленная гордость была сильнее физической боли. Надо же так напортачить! Я корил себя так, как не смог бы ни один инструктор. Ошибка, допущенная в «доме убийств», была результатом потери концентрации, и я знал, что это непростительно. Мне было очевидно, что я не пройду курс подготовки, если не научусь избавляться от стресса и полностью концентрироваться на порученном деле. Кандидаты отсеивались чуть ли не каждый день.

Я снова подбежал к дому. Изнутри были слышны выстрелы. Это очередная группа зачищала помещения. У нас было еще несколько минут, чтобы перевести дух, прежде чем приступить к выполнению нового упражнения.

Том спустился с мостика, подошел к нам и отвел меня в сторону.

– Послушай, братишка, – сказал он. – Ты все делал правильно. Ты прикрыл напарника, как положено, вот только забыл продублировать команду.

– Понятно, – ответил я.

– Может быть, в прежнем отряде у вас были такие порядки, и вам это было ни к чему, но здесь мы хотим, чтобы все было так, как написано в инструкции. Если тебе повезет пройти этот этап и ты попадешь на второй этаж, то, поверь мне, там никто не будет повторять с тобой азы тактики боя в закрытых помещениях. То, что ты владеешь основами, должен доказать нам здесь. У нас есть определенные стандарты, и никто не имеет права отступать от них.

Под вторым этажом подразумевались помещения на базе Вирджиния-Бич, где жили и проходили службу боевые подразделения «котиков». Уже в первые дни после того, как мы попали в Зеленую команду, нам было сказано, что мы не имеем права заходить на второй этаж под угрозой немедленного отчисления.

Таким образом, перед каждым стояла цель попасть на второй этаж. Это было особой привилегией и наградой.

Я кивнул и вставил в винтовку второй магазин.

В тот вечер я взял бутылку холодного пива и разложил на столе принадлежности для чистки винтовки. Хорошим глотком я отметил тот факт, что не вылетел с подготовки сразу. Это был еще один кусок, откушенный от «слона». Я еще на шаг приблизился ко второму этажу.

На весь период отработки боевых действий в закрытых помещениях нас поселили в двух больших зданиях, размещенных рядом со стрельбищем и «домом убийств». По сути, это были массивные бараки, которые сотни наших предшественников основательно довели до ручки. Комнаты были плотно заставлены двухъярусными кроватями, поэтому большую часть свободного времени я проводил в холле на первом этаже. Там стоял бильярдный стол и большой телевизор 1980-х годов выпуска, который обычно был настроен на какую-нибудь спортивную программу. В холле было многолюдно. Ребята чистили оружие, играли в бильярд и пытались хоть как-то развеяться.