Жестянка - Вадим Денисов

В баррелях под голубыми куполами находятся люди, пассажиры. Обычно по четыре человека в упаковке, именно столько ложементов в объёме корпуса предусмотрено загадочным заводом-изготовителем. Из инструктажей каждый новый спасатель узнаёт, что иногда одного человека заменяют каким-нибудь домашним животным, сам такого ещё не видел, я лишь недавно встал в группу полноценно.

Какое может быть настроение на такой работе? Ужасное. Завидев в небе купол, можно сообщить заранее: только что прибывшие пассажиры с вероятностью почти в восемьдесят процентов уже мертвы. Трижды баррели падали в этом месяце, и все три раза внутри оказывались лишь хладные трупы. Что-то не срабатывает в системе спуска, или атмосферный клапан открывается раньше времени, на большой высоте, где мало кислорода, либо же не открывается вообще. Так объясняет эксцессы наш многоопытный механик. Неудачная конструкция или неправильная отстройка. В результате разгерметизация, мгновенный перепад давления, гибель…

А вот тела всегда остаются тёплые, это и есть самый страшный момент обнаружения и определения, меня каждый раз прям в дрожь бросает. Жутковатое это дело, голубые баррели открывать, я так и не смог привыкнуть.

Раньше, рассказывает Владимир Викторович, корпуса всех баррелей были обгоревшими, их, похоже, сбрасывали прямо с орбиты. Потом технологию спуска поменяли что ли, не знаю. Улучшили, сволочи неизвестные, людей начали скидывать из стратосферы, на корпусах всех баррелей этого года нет и следа воздействия пламени. Я застал лишь четыре орбитальных спуска. На память о предыдущих спусках нам остались старые обгоревшие аппараты, валяющихся по степи, на вводных занятиях их показывают всем новичкам.

Иногда у баррелей не выходят вытяжные парашюты, и тогда спускаемые аппараты летят из стратосферы камнем по баллистической траектории, разогнавшись на орбите и на спуске, они страшно шмякаются о жёлтую землю полигона, порой зарываясь в грунт на метры. Такие капсулы мы даже не берёмся отрывать из ямы, откладывая подобные операции на неопределённый срок. Обычным инструментом эти лепёшки не вскрыть. Хотя две штыковые лопаты постоянно лежат в машине – людей в любом случае захоронить надо. Забрасываем яму, как уж можем, место наносим на карту, но контрольные флажки не ставим, чтобы не разграбили сталкеры. А ведь когда-нибудь придётся вскрывать…

Есть, от чего ошалеть? Вот и я говорю. Каждый раз едешь искать выживших, а находишь покойников.

А люди общине нужны позарез. Живые! Способные продуктивно работать, заниматься жизнеобеспечением, развитием крошечного поселения и гарнизона, исправно нести охранную и спасательную службу, в семейном счастье рожать детей. Последняя удача случилась чуть менее трёх месяцев назад, тогда у нас и появился Игорёня. Единственный выживший при той памятной посадке. Долгий случился перерыв в череде удач.

Никому не пожалуешься.

Никого матом не пошлёшь, в глаз не дашь.

Нет обратной связи с таинственным ЦУПом, Центром управления полётами баррелей, некому им пулю между глаз вставить.

Есть только странная миссия – можно всю территорию перерыть, а нормативных документов к ней не найдёшь. А миссия есть. Когда-то Деда обучили, а он нас.

И мы с Ириной, как и положено профессиональным спасателям, со всей возможной скоростью мчимся на каждый купол, хоть ты расшибись – даже если тебе обе ноги отстегнёт. Ползи, но спасай. Какие там ушибы и разбитые коленки, вы о чём, вообще? Вдруг посчастливится, и выживет весь экипаж, бывает же! Ведь все мы именно так сюда и попали. В таких вот баночках свалились на боевое поле, прямо в хрустящие заросли саксаулов, да на выжженную траву Жестянки.

Откуда эти самые баррели валятся – решительно неизвестно.

Космических кораблей, спутников, орбитальных станций или стратостатов над Жестянкой пока не наблюдалось, как и инверсионных, а правильнее кондиционных следов реактивных самолётов, летящих под сиренево-синей стратосферой. Специальные наблюдения, правда, в гарнизоне Пятисотки не проводятся. В астрономах нет никакой необходимости, все плановые наблюдения были прекращены ещё до моего появления. Наблюдают за небесами только новички, даже после разъяснений ещё питающие какую-то надежду. Игорь, лишь недавно перестав таращиться в небесную высь по восемь раз за час, до сих пор нет-нет, да и вскинет голову к облакам и звёздам.

А звёзды, похоже, совсем не наши, не земные.

Тем временем джип уже выкручивал между размытыми контурами старых глинистых кратеров, торопясь к огромным бесформенным пятнам яркого парашютного шёлка, Ирка всегда маневрирует по-хозяйски, аккуратно, дабы не пачкать ценные купола грязными колёсами. Вот с чем-чем, а с парашютной тканью на Пятисотке всё нормально, куполов всегда хватает, мы ими в Переделе торгуем.

Я, облизываясь, глядел на жёлтый баррель, но Кретова ожидаемо рванула к людской бочке, инструкция. Она так долго не отрывала взгляда от места падения спускаемого аппарата, что наш верный тарантас чуть не съехал с пыльной грунтовой дороги в большую промоину. Что-то зло рявкнув, водительница быстро сориентировалась, и УАЗ-469, оставив слева большой гранитный камень, уже медленнее покатил в нужном направлении. Приметный каменюка, лежит вроде как в маленькой пещерке, но почти весь на солнце. Круглый такой, белый, гладкий, как яйцо какого-нибудь динозавра, только очень большое. Многие пытались проверить это «яйцо» на прочность, но изыскания ударного типа ничего не дали.

Под жёлтыми куполами на Полигон сваливается некий материальный ресурс. Это так называемые крупные «ресурсники». Редкость, между прочим. На три людских барреля ЦУП закидывает одну такую вот сокровищницу. Насколько я понимаю, это капитальная материальная помощь приземлившимся и выжившим пассажирам. Непонятно, почему грузовые баррели не идут комплектом с людскими, будто на далёкой или близкой станции отправления кто-то из снабженцев жадничает. У них там что, дефицит на складах?

С чем прибывают эти грузовики на полигон? По-разному выходит, тут никогда не угадаешь. Внутри ресурсника может оказаться всё что угодно, вплоть до полных неожиданностей. Это так называемый «лут». Например, именно в таком грузовом барреле пару лет назад нашлись два глайдера-гравилёта. Которые сейчас без всякой пользы стоят в пустом ангаре, точнее, висят в воздухе – один вообще без заряда, во втором осталось чуть-чуть, на полделения. Запасных батареек нет, разрядились.

Глайдер – это или инопланетное чудо, или продукт развитой земной цивилизации, но моя память подобных технологических успехов не помнит. В генезис удивительных изделий мы, спасатели, не вникаем, без дополнительных сведений и капитальных исследований это непродуктивное занятие. Так же бесполезно гадать кто управляет ЦУПом, люди и инопланетные существа. Плевать, нам батарейки нужны.

Существуют и маленькие ресурсники, такие спускаемые аппараты приземляются под красными куполами. Вот уж точно бочки, мы их так и называем, «красные бочки», а в народе ходит название «краснухи». Это бесхитростные конструкции объёмом в четыреста литров, на корпусе простенькие крепёжи. Внутри может находиться жидкое топливо, запчасти к чему попало, различные консервы, всякая полезная в быту мелочёвка. Может попасться отличная одежда и обувь, а если очень повезёт, то и медикаменты в специальных сорокалитровых контейнерах. Изредка встречаются неплохие инструменты, немного чаще патроны разных калибров, а вот совсем редко – огнестрельное оружие.