Горький привкус его поцелуев - Лорейн Хит

– Я устала. Последние несколько дней были изнурительными. Но я буду чувствовать себя ужасной хозяйкой, если…

– Я думаю, им будет лучше в отсутствие моей угрюмой персоны.

Его слова поразили ее.

– Ты не собираешься присоединиться к ним?

– Я не собираюсь оставлять тебя здесь в одиночестве после такого трудного дня. Только не сейчас, когда ты устала, занимаясь похоронами моего брата.

– Все будет хорошо.

– Просто хорошо – недостаточно.

Прежде чем Альберт отвернулся, ей вдруг показалось, что он покраснел.

– Давай снимем туфли, – после паузы сказал он.

Она наблюдала за тем, как он подошел к туалетному столику, снял пиджак и бросил его на соседний стул. Она заметила, что за эти несколько месяцев его плечи стали шире, а кожа под палящим африканским солнцем приобрела бронзовый оттенок. Она была поражена, когда поняла, что, несмотря на ее интересное положение, в ней зарождается желание. Как же эгоистично с ее стороны было полагать, что он не уделяет ей внимания, в то время как он делал для нее намного больше. Она хотела, чтобы их отношения стали такими же, какими были до его отъезда, но понимала, что легкость в их общении будет возвращаться медленно. Джулии оставалось лишь верить, что в конце концов все вернется на круги своя.

Альберт сел в изножье кровати и, ловко орудуя крючком, ослабил кнопки на туфлях. Затем, отложив крючок в сторону, он осторожно снял туфлю с левой ноги. Джулия болезненно поморщилась, но, пошевелив пальцами, вздохнула с облегчением.

– Боже мой, – сочувственно произнес он.

– Я знаю, они ужасно опухли. Боюсь, что скоро мои лодыжки будут выглядеть так, как будто принадлежат слону.

– Ты должна была сказать мне об этом раньше, – заявил он, медленно снимая вторую туфлю.

– Не сердись.

– Я не сержусь, – сказал он, не отводя взгляда от ее лодыжек, – я беспокоюсь о тебе, Джулия.

– То, что у меня опухают ноги, следовало ожидать. Я не думаю, что существует опасность потерять ребенка.

Он согласно кивнул и произнес:

– Передай мне одну из подушек, которые ты не используешь. – Затем, с чрезвычайной нежностью подложив подушку ей под ноги, сказал: – Мне кажется, нужно улучшить приток крови.

Он коснулся руками ее лодыжки, забрался под юбку и нашел завязки чулка. От ожидания у нее перехватило дыхание. Его пальцы находились так близко к ее интимному месту, что все обернулось сладкой пыткой. Муж медленно ослабил ленты, затем еще медленнее снял чулок и отложил его в сторону. Его руки переместились на другую ногу, и она почти растаяла. Она так отчаянно желала его прикосновений! Отложив второй чулок, он вернулся к первой ноге и начал массировать лодыжку. Его рука скользнула к колену, помассировала его, а потом вновь вернулась к лодыжке.

– Скажи мне, если будет больно.

– Мне приятно.

Кожа на его ладонях и пальцах казалась грубее, чем раньше. Она подумала о том, что он долгое время не носил перчаток. Если бы он их носил, его руки не были бы такими загорелыми.

– Мне есть за что благодарить беременность и опухшие ноги. Ты никогда прежде не массировал их.

На секунду он остановился, но затем продолжил свои мягкие и успокаивающие движения. На его лице промелькнула виноватая улыбка.

– Какой же я подлец.

Она слегка рассмеялась, чтобы поддразнить его. Она скучала по этому. Скучала по возможности быть с ним без ожиданий и тягот.

– Ты также никогда не ругался при мне.

– Кажется, я перенял у Эдварда некоторые плохие привычки за время нашего путешествия.

– Вы, наверное, видели много удивительного.

Он переместил руки на вторую лодыжку и кивнул:

– О да.

– Жаль, что я не могла поехать с вами.

– Тебе вряд ли понравилось бы, если бы Эдвард засунул яйцо в твой ботинок и заставил тебя пройтись в нем.

– Ты шутишь!

Он посмотрел на нее, и впервые за последнее время она не увидела печали в его глазах. В ней поселилась надежда, что траур Альберта по брату не продлится до конца его жизни.

– Это предотвращает буллезное поражение.

– Как он это узнал?

Альберт пожал плечами:

– Прочитал где-то. Он всегда много читал, чтобы обеспечить нам комфортное путешествие.

– Вы, наверное, весело проводили время вместе.

– Да. Было замечательно, а потом внезапно все оборвалось…

Она хотела приободрить его, зная, какой непростой период своей жизни он переживает, и сказала:

– Я думаю о том, чтобы назвать сына в его честь.

Он посмотрел на ее живот и отвел глаза.

– Нет, мы не назовем наследника графа Грейлинга в честь эгоистичного ублюдка. Его следует назвать в честь отца.

Она не знала, что ответить на столь гневные слова в адрес Эдварда. Альберт никогда не был так резок, когда речь шла о его брате. Даже если Эдвард позволял себе ввалиться в их дом вдрызг пьяным или просил огромную сумму денег, потому что промотал все свое пособие. Даже когда вышибалы постучали в их дверь, так как он залез в долги, играя в азартные игры. Альберт во всем потворствовал своему брату и, казалось, считал его безответственный образ жизни достаточно безобидным. Он никогда не говорил об Эдварде плохо. До нынешнего момента. Это было так не похоже на него.

Она почувствовала, что он опять замыкается в себе, и напряглась, не желая потерять его снова. Во время массажа руки Альберта время от времени исчезали под ее юбкой, и ей стало неловко.

– Ты мой муж. Тебе не запрещается поднимать мою юбку до колен.

– Лучше не искушать себя.

Это было неуместно во время траура, но она почувствовала, как в ней зарождается легкое волнение.

– Разве я тебя искушаю?

– Мужчина всегда испытывает искушение, когда дама показывает свои лодыжки.

– Тогда во мне нет ничего особенного.

Его руки остановились, и он взглянул ей в глаза.

– Я не хотел тебя обидеть. Другие дамы давно не привлекают меня.

Она мягко улыбнулась:

– Я знаю. Я просто решила поддразнить и рассмешить тебя. Мне хочется облегчить твои страдания.

– В конце концов мы снова будем смеяться. Только не сегодня. – Он похлопал ее по лодыжкам и встал. – Мне нужно предупредить гостей, что мы не присоединимся к ним за обедом.

– Мои ноги не так уж и опухли. Если я сяду и опущу их на маленький табурет…

– Нет, будет лучше, если мы пообедаем одни. Я скоро вернусь.

Прежде чем покинуть комнату, он схватил со стула пиджак. Вздохнув, Джулия откинулась на подушки и пошевелила пальцами ног. «Если мы пообедаем одни…» – мысленно повторила она его слова. Теперь, когда Эдвард был похоронен, ее муж наконец вернется к ней.