Изумрудный остров - Кимберли Рей

Роззи чувствовала, что сейчас расплачется. Ее сердце разрывалось при одной только мысли, что дети могут страдать из-за каких-то глупых игр взрослых, из-за того, что называется политикой.

– Я не могу поверить, что это происходит в наше время, – прошептала она.

Девлин лишь жестко усмехнулся.

– Я тебе расскажу еще один интересный случай. Может быть, он заставит тебя поверить? В тысяча девятьсот семьдесят первом году в стране был введен закон об интернировании, теперь власти могли не только арестовывать без суда и следствия, но и заключать арестованных в тюрьмы или ссылать в специальные лагеря без конкретных обвинений. В результате значительно возросло число арестов.

– Почему же вы не защищаете свои права? – Роззи, несмотря на ирландские корни, была все же воспитана в стране, где права человека были сродни заклинанию, отворяющему все двери и преодолевающему все преграды.

Но Девлин легко разбил очередную ее иллюзию.

– Как их защищать, если в стране безработица? – задал он риторический вопрос. – Каждый цепляется за свое место, чтобы было чем накормить детей.

Роззи замолчала, понимая, что ей нечего ответить на это. Она смотрела в окно на чистенькие, нарядные улицы Дублина и думала о том, как обманчива может быть внешность.

– Знаешь, что больше всего коробит меня? – вдруг спросил Девлин.

Роззи покачала головой.

– Видишь ту группу зданий?

– Да, очень красивый ансамбль.

– Это Тринити колледж. В нем хранится чудесная инкунабула – Келлс Бук – украшенная росписью рукопись, относящаяся к восьмисотому году до нашей эры. Это одна из древнейших книг в мире. Я поступил в Тринити колледж только для того, чтобы иметь возможность изучать ее. И знаешь, что мне сказали? Чтобы я даже и не мечтал об этом. «Ни один поганый ирландец не притронется к этой книге, пока я жив!» – сказал очень известный профессор, светило современной истории. Я хотел быть на него похожим… У тебя ведь тоже когда-то был идеал?

Девлин перешел на «ты» так свободно и естественно, что Роззи даже не заметила этого. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Еще никогда Роззи не чувствовала ничего, что даже отдаленно походило бы на это чудесное созвучие душ и мыслей и сердец.

– Мне так жаль, Девлин!

Его рассказ тронул Роззи до глубины души. Она только на секунду представила, как ее не принимают в медицинский колледж лишь потому, что она ирландка.

– Мне очень повезло, ведь я могу заниматься любимым делом, – тихо сказала она. – А что делаешь ты?

– Я все же занялся историей. Позавчера вернулся с раскопок в Глендалохе. Там есть один чудесный монастырь времен расцвета «кельтской церкви», я тебе о ней уже рассказывал. Я нигде не видел таких потрясающе красивых крестов. Такой напряженный каменный узор! – Наконец-то Девлин улыбнулся, но улыбка сразу же погасла на его губах. – Вот только не знаю, смогу ли я когда-нибудь опубликовать свои работы. А ведь я так много могу сказать миру об истории моей нации, о моей религии, о моей земле!

Девлин вновь замолчал. Роззи осторожно положила руку ему на плечо.

– Но ведь ты не опустил руки, правда?! – с надеждой спросила она.

Девлин поднял на Роззи удивленный взгляд своих чудесных серых глаз, холодных как горные озера и притягательных как высота.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто я слышала, что есть какая-то армия освобождения…

– Ирландская республиканская армия, – уточнил Девлин.

– Может быть, тебе стоит к ним присоединиться? Ведь они борются за правое дело!

– Ты уверена в этом?

– Но они же хотят освобождения Ирландии от английской власти? – Роззи недоуменно смотрела на Девлина.

– Хочешь сказать, ты не выбежала бы с криком из машины, если бы узнала, что рядом с тобой член этой организации?

Роззи улыбнулась и покачала головой.

– Если человек борется за правое дело, разве можно от него убегать, словно от прокаженного? Я всего лишь несколько часов в Ирландии, но уже успела полюбить эту страну всем сердцем. Я многого пока не знаю, многого еще не видела, но мне хочется, чтобы по этим зеленым полям бегали счастливые дети, хочется, чтобы они пели ирландские песни и танцевали ирландские танцы. Взрослыми они могут делать все, что им хочется. Но я точно знаю, что из счастливого ребенка никогда не вырастет озлобленный завоеватель.

– Ты все-таки чудо, Роззи, – пробормотал Девлин. – Я не знаю о тебе почти ничего, и тем не менее мне кажется, что я знал тебя всю жизнь. Скажи, я могу доверять тебе?

Роззи растерялась. Она не знала, что Девлин хочет сказать, но чувствовала, что его слова безвозвратно изменят ее жизнь.

Но ведь он уже и так изменил мою жизнь, подумала Роззи, из-под густых ресниц рассматривая Девлина. Теперь в моей жизни есть Изумрудный остров. Есть мечта увидеть его свободным. Мне кажется, что эта мечта у нас с Девлином одна на двоих. А если есть общая мечта, разве могут быть какие-то секреты?

– Ты можешь доверять мне, а я могу доверять тебе, – тихо, но твердо сказала она.

Девлин осторожно взял Роззи за подбородок и повернул ее лицо к себе. Она и не заметила, что машина давно остановилась на какой-то тихой безлюдной улочке. Их глаза встретились, и Роззи замерла то ли от счастья, то ли от ужаса. Его серые глаза манили и притягивали, как манит обрыв, как тянет в себя бездна.

– Да, я могу тебе доверять, – так же тихо сказал Девлин.

Роззи замерла, ей казалось, что сейчас его губы приблизятся, что сейчас случится то маленькое чудо, которыми полна жизнь, но которые, увы, люди редко замечают.

Девлин наклонился к ней, но вместо того, чтобы впиться губами в пухлые алые губы Роззи, он прошептал:

– Я член Ирландской республиканской армии.

Роззи была слишком ошеломлена, чтобы адекватно воспринимать происходящее: вместо потрясения и изумления она чувствовала обиду, ведь Девлин должен был ее поцеловать, а не посвящать в свою секретную деятельность!

– Ты шокирована? – спросил он.

Роззи тяжело вздохнула и пожала плечами.

– Чего-то подобного следовало ожидать, но я не думала, что услышу это от тебя.

– Я не похож на бойца республиканской армии? – Девлин чуть заметно усмехнулся.

– Нет, очень даже похож, вот только я никак не думала, что ты расскажешь об этом мне. Ведь мы знакомы всего-то несколько часов.

– И, несмотря на это, мне кажется, что я тебя знаю всю свою жизнь, – прошептал Девлин.

Он вновь придвинулся к Роззи и на этот раз поцеловал ее.

Соленые волны, разбивающиеся о прибрежные скалы, бешеный ветер, завывающий на вересковых пустошах. Красота страха и страх красоты. Пустынная туманная долина, заканчивающаяся обрывом.