К черту любовь! - Барбара Новак

Питер нажал кнопку вызова секретаря на моем столе и проорал Салли в микрофон:

– Быстро кого-нибудь сюда из юридического отдела!

В ответ что-то зашипело и защелкало: видимо, бедная девочка нажимала на все кнопки подряд, пытаясь разобраться в том, как работает устройство. Трижды она пыталась ответить, но с каждым разом ее голос звучал все слабее, пока наконец она не выбилась из сил и не крикнула что было мочи через дверь:

– Хорошо, сэр!

Удовлетворясь ее ответом, Питер открыл ящик шкафа и принес мне чистую рубашку, трусы и носки.

– Прости, что вышел из себя. Беру назад свои слова насчет Пулитцеровского диплома, «Ундервуда» и запасной смены белья. Мой психотерапевт говорит, мол, причина, по которой я так неадекватно и бурно реагирую на твое поведение, заключается в том, что я тобой восхищаюсь. Он говорит, что подсознательно я завидую тебе – человеку, добившемуся успеха своими собственными силами, в то время как я иду по стопам своего отца. – Произнеся эту маленькую речь, он протянул мне одежду. – Надеюсь, ты не забыл на вечеринке подтяжки для носков. Здесь нет новых.

– Подтяжки для носков? – Мне стало смешно. – Я их не ношу с тех пор, как Никсон проиграл на выборах.

Брови Питера поползли вверх от удивления.

– Ты что, присоединился к движению битников?

Я покачал головой:

– Очнись, Мак, дружище. Подтяжки для носков – это пережиток прошлого.

Питер поднял брючину и посмотрел на свои носки.

– Ну, не знаю, Кэтч. У меня и так полно комплексов, чтобы прибавлять к ним проблему вечно сползающих носков. Как можно быть уверенным, что, когда ты положишь ногу на ногу, взорам присутствующих не откроются твоя голая нога и сползший носок?

Вместо ответа я вышел из ванной в рубашке без брюк, демонстрируя Питеру свои носки длиною почти до коленной чашечки. Они сидели на ноге как влитые, без единой морщинки.

– Изобретение космической эры, – пояснил я изумленному Питеру. – Производители носков теперь используют новые синтетические волокна, а именно лайкру, орлон и дакрон, чтобы обеспечить суперэластичность новым моделям длиной до колен. Питер был явно сражен услышанным.

– До колен?

Я кивнул:

– В этом вся соль. Конечно же, они выпускают эластичные модели длиной до середины голени, но не могут гарантировать, что в ситуации, когда ты положишь ногу на ногу, часть голой кожи между резинкой носка и окончанием брючины не предстанет взору твоего собеседника.

Микрофон опять защелкал, по-видимому, Салли пыталась научиться управлять этой системой. Я увидел, как на моем столе зажглась кнопка обратной связи. Теперь, по крайней мере, она могла слышать наш разговор в кабинете.

– Так какова, на твой взгляд, оптимальная длина для мужчины? – спросил меня Питер.

Я приблизился к столу на случай, если Салли решит позвонить.

– Откуда я знаю? – сказал я. – Ты что, думаешь, я стою в мужской раздевалке и сравниваю размеры?

Питер подошел поближе, чтобы получше рассмотреть мои носки.

– Дай-ка мне взглянуть на твою длину. Мы можем измерить. Я принесу линейку.

Я задрал ногу и положил ее на краешек стола. Питер копался в одном из ящиков.

– Может быть, лучше поискать рулетку, – пошутил я.

Кнопка обратной связи продолжала гореть.

Питер извлек из ящика металлическую линейку и положил ее на стол рядом с моей голенью.

– Так, в этом деле нужна точность. Оттяни его до предела, нам нужно определить максимальный размер.

Я натянул резинку носка, а Питер приставил конец линейки к основанию моей пятки.

– Он у меня всегда вытянут максимально. Здесь-то собака и зарыта. Чудеса науки. «Химия помогает нам лучше жить».[6]

– Ну, так что там? – в нетерпении спросил Питер.

Я прижал палец к концу линейки у окончания резинки моего носка.

– Шестнадцать дюймов.

– Шестнадцать дюймов? – в изумлении присвистнул Питер. – Неужели он такой длинный?

Я снова взглянул на стол, чтобы проверить, не погасла ли кнопка. Она все еще светилась.

– Таким образом, Мак, тридцать два дюйма уверенности при каждом шаге. Не забывай, у меня ведь их два.

Внезапно в соседней комнате раздался дикий треск. Мы с Питером ринулись к двери, распахнули ее и увидели Салли, лежащую навзничь на перевернувшемся стуле, бледную от ужаса, как приведение.

– Боже мой, не верю своим глазам! – сказал Питер. – Это уже третья за последний месяц.

– Хм, наверное, здесь витает что-то мистическое, раз женщины не могут долго продержаться, – предположил я. – Интересно, что бы это могло быть?

– Мужчины!

Мы с Викки сидели на заднем сиденье такси, везущем нас по оживленным улицам Нью-Йорка. За окном проплывали пейзажи Манхэттена, меняясь, словно слайды в кинескопе. По тротуарам спешили люди в деловых костюмах и рубашках с белыми воротничками. Но в настоящий момент все это меня совершенно не занимало.

Была ли я расстроена? Да, черт возьми, еще как! Можете мне поверить, в этот момент я была на грани нервного срыва, а ведь день только начался.

– Они унизили нас! – Я кипела от злости. – Какая наглость! Пригласили меня в Нью-Йорк перед выходом книги в свет, а сами не собираются палец о палец ударить, чтобы продвинуть ее на рынок.

Сидящая рядом Викки, улыбаясь, словно чеширский кот, похлопала меня по руке в белой перчатке.

– Не беспокойся. – Ее самоуверенный тон как-то не вязался с ситуацией, в которой мы оказались. – У меня есть план.

Я воспряла духом.

– Да?

Она кивнула и пригладила свои и без того гладкие темные волосы.

– Помнишь, прошлой зимой ты позвонила мне и сказала, что было бы неплохо пустить рекламу книги в том месте, где ее могли бы видеть и мужчины? Ты сказала – может быть, в мужском журнале? Престижном мужском журнале, – добавила она, явно намекая на что-то. – Самом раскупаемом и популярном мужском журнале.

– «В курсе»? – выдохнула я.

Викки протянула с недовольной гримаской:

– Ты в курсе?

– Нет, я имею в виду журнал «В курсе» для сведущих мужчин.

Она наморщила лоб, пытаясь осознать сказанное.