Белый дракон. Мечи Ямато - Александр Логачев

Трудно сказать, относилось это заведение к перворазрядным или являлось рядовой забегаловкой — Артему пока не с чем было сравнивать, он впервые посещал заведение древнеяпонского общепита. Но, скорее всего, на весь городишко оно такое единственное, уж больно городишко мал. И следует признать, хорошо, что вообще оно есть, а то пришлось бы стучаться в дома обывателей: тетенька, мы сами не местные, продай покушать.

Хозяин с сильно выступающими вперед верхними зубами (ну как тут удержишься от сравнения с кроликом!) уже выскользнул из-за решетчатой перегородки и поспешал к Артему. Он несколько раз поклонился новому посетителю, выказывая нижайшее расположение и готовность услужить. Однако при этом из узких прорезей глаз оглядывал Артема пристально и цепко. И это, понятное дело, гимнасту понравиться никак не могло. Чрезмерное внимание к своей персоне было ему вовсе не желательно. Поэтому он поспешил выложить на стол три монеты, золотую и две серебряные, чтобы взгляд трактирщика накрепко прилип к ним, как дубовый лист к мокрой заднице, и чтоб уж он ни о чем постороннем более не думал.

— Видишь эти монеты, — произнес Артем как можно более небрежно, тоном завсегдатая японских харчевен. — Я хочу их потратить в твоем...

Кабачке, ресторане, шалмане? Пока Артем еще не выяснил, как называются в здешних палестинах подобные заведения — не было, знаете ли, случая.

— ... В твоем столь уютном и, надеюсь, гостеприимном доме. Что ты можешь предложить в обмен на эти монеты человеку, который проделал долгий путь и очень-очень голоден?

— Меня зовут Симадзу Касю, я хозяин этого чайного домика. — Обладатель кроличьих зубов еще раз поклонился. — Могу предложить рис с соусом сею, рыбный салат, суси и тофу. Если господин очень голоден, могу предложить суп и жареные бобы. И столько сакэ, сколько захочет выпить господин.

«Чем у них меряют сакэ? Стопками, граммами, миллилитрами? — задумался Артем. — А... думай, не думай, все равно не угадаешь». И Артем вновь прибегнул к обтекаемым формулировкам.

— Принеси мне столько сакэ, господин Симадзу Касю, сколько ты сам выпил бы после долгого пути. И еще принеси всю ту еду, о которой ты говорил. Деньги за все можешь взять сразу.

Артема весьма интересовало, сколько денег у него останется после оплаты ужина. Если много — это, как говорится, открывает возможности. Например, ночевка. Уж больно неохота тащиться в лес, выбирать там место повыше и посуше, ломать лапник, просыпаться посреди ночи от просачивающегося под одежду холода. Надоело, знаете ли. Думается, эта корчма не случайно стоит на краю города. Наверняка она работает и как постоялый двор. Переполоха в городишке что-то не заметно, вроде никто не встревожился исчезновением хозяина короба... А пожалуй, так и обстоит, как Артем давеча подумал, — хозяин короба был такой же прохожий путник, залетный в этом городишке, как и сам Артем. Что ж... Как тут не вспомнить совсем не японскую пословицу «Нет худа без добра»?..

Артем был в немалой степени удивлен, когда трактирщик (будем называть его так) взял со стола всего лишь одну серебряную монету. «Живем. Так, глядишь, удастся и накупить еды в количестве, достаточном, чтобы добраться до Ицудо. Стоит признать, жизнь преступника имеет свои привлекательные стороны. Если бы еще не такая неприятность, как муки совести...»

Между тем, забрав деньги, трактирщик уходить к себе не торопился. Мялся, бросая косые взгляды на шляпу-амигаса, которую посетитель его заведения отчего-то не спешил снимать.

— Мне все равно, я готов закрыть глаза на многое, но другим моим гостям не понравится, что вы сидите в амигаса. Они могут подумать, что тем самым вы выказываете к ним неуважение.

К подобному кульбиту в разговоре Артем был готов. Знал, что ответит.

— Я бы и сам рад снять ее, господин Симадзу Касю, но сделать это я не могу... — сказал Артем, подпустив в голос скорби. — Я расскажу о себе, господин Симадзу, а ты передай своим гостям. Скажи им, что я до недавнего времени обретался послушником в монастыре на горе Энку, там дал обет пять лет не показывать людям своего лица. Монастырь я покинул, но срок моего обета еще не истек. Поэтому я вынужден прятать лицо от людей.

Надо сказать, эту идею с обетом Артем заимствовал из своих бесед с Проводником, царство ему небесное... или, вспомнив о его буддизме, спокойной ему нирваны. Проводник говорил, что простые люди с большим уважением, если не сказать — с благоговением, относятся к обетам, которые добровольно накладывают на себя монахи. Это и решил использовать Артем.

И вроде бы сработало как надо.

— Тогда конечно, господин... послушник, тогда конечно, — часто закивал хозяин этого пищеблока. — Я понимаю. Я передам твои слова своим гостям, я думаю, они не будут против.

Продолжая кивать, хозяин посеменил в сторону решетчатой перегородки, за которой — как полагал Артем — находилась кухня и прочие подсобные помещения.

Дверь харчевни между тем вновь отошла в сторону, и внутрь зашли люди, которых Артем уже сегодня видел.

Что за шум во дворе? Это пугало

загрохотало, свалившись с грядки!

Бонтё

Это были те самые циркачи, выступление которых он по известным причинам не досмотрел. Артисты заняли столик рядом с Артемом. И вид у них был какой-то удрученный. Представление, что ли, провалилось?

— Я предупреждал тебя, что это добром не кончится, — говорил тот, что был пониже, поплотнее и брит наголо. — Почему я тебя опять послушал? Сколько это может продолжаться!

Второй, повыше, пожилистее, с коротко остриженными волосами и со сломанным носом, понуро молчал, опустив голову.

— И что мы будем делать? — продолжал сетовать коренастый. А это были сетования, никаких сомнений. — Мы и сегодня не сможем наесться, а что мы будем есть завтра? Э-хе-хе... Надо было хотя бы сперва поесть.

— Завтра мы снова выступим, и у нас будут деньги, — поднял голову долговязый.

— Ха! Если завтра придет хоть один человек, это будет великой удачей. Сам же знаешь, как это бывает...

— Я знаю.

Говорили они негромко, но Артем все прекрасно слышал — не гремела музыка, не шумели голоса, словом, ничего не мешало. А говоривших, похоже, нисколько не заботило, что кто-то может их подслушать.

Выскользнув из-за своей решетчатой перегородки, к ним направился хозяин. Покопавшись в складках одежды, коренастый вытащил и со вздохом протянул хозяину на открытой ладони несколько мелких монет. Как мог разглядеть со своего места Артем, монетки были медные.

— Все, что у нас есть, — сказал коренастый.

— Этого хватит на одну плошку пустого риса и большую лепешку. Лепешку я добавляю от своей доброты. Больше ничего не получите, в долг я вас кормить не стану.

Судя по тому, как это было сказано, хозяин не впервые видел у себя этих посетителей. Что и подтвердил его следующий вопрос: