Оружейница - Александр Шилов

— Саш, я автомат нашла, — радостно сообщила она и протянула мне укороченную десантную «G3» [10].

— Я ж тебе сказала смотреть по сторонам!

— А я смотрела…

— Смотрела она… Сожрут — не жалуйся!

Настя потупила глаза, но потом, встрепенувшись, начала старательно глазеть по сторонам. Хмыкнув, я осмотрела винтовку, убедившись, что она постреляла, но за ней неплохо ухаживали. Зарядив ее и выдвинув приклад, я повернулась к Насте.

— А магазины ты видела?

Настя хлопнула глазами, и я показала ей на винтовке, что имела в виду.

— Не-а, не видела, но счас поищу. — Она рванула было в «пампасы», но я притормозила ее и, проведя трехминутный ликбез по пользованию «ПП-93», вручила его ей с напутствием:

— Не направляй на меня и стреляй только одиночными, иначе магазин улетит — и «мама» сказать не успеешь, а их всего два. И смотри под ноги. Змеи тут есть, — Настя зябко передернула плечами, — а «Склифа» нету. Спасать, если укусит, некому. И ноги у тебя голые.

Сказав это, я задумалась: а ведь это действительно проблема. У меня хоть штаны и летние туфли на низком каблуке, а у Насти — мини-юбка, футболка и пляжные босоножки.

Подойдя к машине, я продолжила поиск полезностей. Так, что мы имеем. Три коробки с лентами. Раздуты и разворочены, видимо попали в очаг огня. Я вытряхнула содержимое всех трех и убедилась, что целых патронов нет, все или взорвались сами, или деформированы взрывами других. Ленты тоже испорчены. Два запасных ствола к пулемету в полусгоревшем чехле. Учитывая, что в ленте тридцать два патрона, польза от них сомнительна, но берем. Так, а это что? Изрядно обгоревший небольшой рюкзак Что там? Фу-у-у. Комок несвежих мужских трусов и носков в подплав-ленном пакете. В сторону, и подальше. Две большие банки с мясными консервами. Это дело. Берем. Восемь пачек с галетами или печеньем, украшенных китайскими иероглифами (и здесь без сынов Поднебесной никуда). Берем. Кружка, ложка, глубокая миска. Берем. Несессер с мужскими мыльно-рыльными и несвежее полотенце. М-м-мдя. С одной стороны, срабатывает женская брезгливость. С другой… С другой, у нас ничего такого ведь нет и не предвидится. Нет, конечно, у меня в багажнике лежит обмылок хозяйственного мыла, но это так, помыть руки после замены колеса. Даже умыться им, не говоря о более интимной гигиене, я бы не рискнула. Решено. Берем, а там посмотрим.

Тут сзади раздался голос Насти:

— Саш, посмотри, что я нашла!

Я подошла, и Настя показала рукой на сваленную на капот «запора» добычу.

Там были: три магазина для винтовки, один целый и два явно погрызенных кем-то очень немаленьким (на ум сразу пришла зуброразмерно-гиеноподобная зверюга, которую мы видели около получаса назад), «кольт» «девятнадцать одиннадцать» [11] с полным магазином в погрызенной текстильной кобуре и два запасных магазина в почах.

— И вот, посмотри. — Настя достала из кармана юбки пачку, как мне сначала показалось, разноцветных игральных карт, но приглядевшись, я поняла, что это что-то иное. С одной стороны пластиковых прямоугольников играли голограммы с цифрами от пятерки до ста, с другой — эти же цифры были в центре.

— Знаешь, а ведь похоже — это местные деньги.

— Думаешь?

— Думаю! Ты все их собрала?

— Нет, но остальные сильно пожеваны.

— Давай, мухой собери, я досмотрю машину, и перекусим.

Кивнув, Настя схватила «шарманку» и умчалась, а я снова подошла к джипу. Из ценного там еще нашелся отличный и почти не поврежденный огнем набор головок и рожковых ключей в пластиковом чемодане, гидравлический домкрат и новенький набор для ремонта бескамерных шин. Подошедшая Настя обнаружила лежащий на правом борту кабины и частично залитый потеками пластика от торпеды девятимиллиметровый полицейский револьвер с коротким стволом. Я разобрала помятые магазины, став в итоге обладательницей еще двадцати двух целых патронов, и тут же добила их в ленту, замкнув ее в кольцо. Потом отколупала налипший на револьвер пластик. Пока я возилась, Настя принесла еще десятка полтора «денежек» и чуть другого размера прокушенную посередине карточку с надписью «Juan Jimenez» и фотографией мужика средних лет типично латиноамериканской наружности, шестнадцатизначным номером, как на кредитке, и штрихкодом. В углу карточки переливалась голограмма масонской пирамиды с глазом. Перевернув карточку, я увидела такую же пирамиду, но чуть побольше и по центру.

Закончив мародерствовать, мы уселись в машину перекусить. Решив в первую очередь оприходовать самое скоропортящееся, взяли по два поддона с ветчиной и половину сыра. Оставшиеся в бутылке грамм триста минералки я оставила Насте, а себе открыла пиво. Попробовав его, я поморщилась.

— Что, такое противное?

— Теплое… бе-е-е… А что поделаешь. Без питья на такой жаре запросто загнуться можно.

Быстро поев, я взяла свои поддоны, достала пассатижи и, выдернув из окна змеиные зубы, сложила их между ними.

— На память, — ответила на молчаливый вопрос Насти, скрепляя их скотчем, всегда лежавшем у меня в машине.

Разложив «трофеи» в салоне (пулемет я решила разрядить), мы уселись и тронулись вниз по склону холма. Метров через сто Настя вскрикнула:

— Тормози!

— Чего там?

— Вот… вот там… что-то блеснуло — ярко, как стекло.

Я подъехала к указанному месту. Настя вылезла из машины и, уже внимательно глядя себе под ноги, подошла к небольшому кустику и подняла с земли бинокль. При ближайшем рассмотрении бинокль оказался китайским и целым наполовину — правая секция была расколочена пулей. Я потратила еще несколько минут на возню с отверткой, и мы стали обладательницами восьмикратного монокля.

Мы продолжали ехать, как я считала, на юг, и проехали еще около тридцати километров. Жара доставала все сильнее. Вода кончилась, и мы понемногу прикладывались к баклаге с пивом. Попробовав его в первый раз, Насте пришлось приложить героические усилия, чтобы оно осталось внутри ее, но потом она вроде притерпелась. По пути мы уже два раза заезжали на вершины холмов, останавливались и осматривались через монокль. Во второй раз мне показалось, что в небольшой рощице в низине есть родник или ручей, но увидев рядом с ней стадо из примерно тридцати организмов, похожих издали на кабанов, а в кустарнике — спину «гиенозубра», я решила не рисковать.