Блондинка и брюнетка в поисках приключений - Маша Царева

– Я работала на всех центральных каналах, – заученно проговорила Брюнетка, подумав, что банковская скучная фифа пришлась как раз кстати: на ней она сможет отрепетировать предназначенную для кадрового агентства историю.

А Блондинка тем временем тоскливо слушала о том, как успешно развивалась чужая блестящая карьера («… факультет журналистики с красным дипломом, мне сразу предложили ставку редактора новостей на ОРТ, потом я чудом не стала лицом канала НТВ, потому что у меня яркая внешность, ну вы понимаете…»). Ей хотелось сбежать, предварительно двинув телевизионной задаваке кулаком в лоб, чтобы сбить с нее спесь. Ну, конечно, эту овцу в тюбетейке, наверное, с руками оторвут. Предложат ей теплое местечко большого начальника с зарплатой в несколько тысяч долларов, чтобы ей было на что покупать очередные несуразицы. К тому же, она такая уверенная, даже наглая. Сразу видно, что она не сомневается в успехе.

– Послушайте, а вы совсем не волнуетесь? – вдруг спросила Брюнетка, закончив свой триумфальный монолог.

Блондинке показалось, что она видит в глазах телевизионщицы что-то похожее на понимание, и чуть было не «раскололась». Но вовремя опомнилась, сообразив, что не стоит выкладывать о своей безумной афере первой встречной.

– Нет, – улыбнувшись, сказала Блондинка, – чего мне волноваться? Я кантуюсь по банкам уже восемь лет!

Перехватив изумленный взгляд продюсерши, она поправилась:

– В смысле, работаю. Не обращайте внимания, это наш, банковский жаргон… А вы? Волнуетесь, что ли?

Поколебавшись несколько секунд, Брюнетка решительно ответила:

– Нет!

МИРА

Банковская Блондинка, представившаяся Настасьей, не пробыла в кабинете руководителя кадрового агентства и десяти минут. Когда она, самоуверенно улыбнувшись на прощанье, скрылась за дверью, я принялась морально настраиваться на долгое ожидание. Наверняка они часами будут разглагольствовать о ваучерных фьючерсах, после чего длинноногую выскочку под барабанную дробь препроводят на свеженькое рабочее место. На прощание она подарит мне одну из своих отрепетированных улыбочек «я-лучше-всех-а-ты-просто-невезучая-куча-мусора».

Но получилось совсем не так. Не успела я вынуть из сумочки буклет с японскими кроссвордами (лучшее, кстати, средство для успокоения нервов), как дверь распахнулась, и Блондинка на полусогнутых выскочила в коридор. Ее и без того огромные глаза были душераздирающе выпучены и напоминали два настольных аквариума, в которых мечутся перепуганные до полусмерти рыбешки.

– И чтобы больше ноги вашей здесь не было! – неслось ей вслед. – Скажите спасибо, что я не обратилась в милицию!!

Бац! Дверь захлопнулась. Бабах! Потом опять открылась. Вслед за Блондинкой вылетел и с глухим стуком шмякнулся об пол ее портфель. От удара замочек раскрылся, и я увидела, что его содержимым являются не деловые бумаги и банковские документы, а несколько последних номеров журнала «Космополитен». Когда я нагнулась, чтобы помочь ей поднять журналы, выяснилось, что Блондинке требуется не физическая, а, скорее, психологическая помощь.

Она села на пол, прислонилась спиной к прохладной стене, сняла очки, закрыла глаза и тоненько заскулила. Я присела на корточки рядом с ней.

– Эй! С вами все в порядке?

– Если бы, – не открывая глаз, простонала Великолепная Блондинка, – меня разоблачили…

– То есть как? – нахмурилась я. – Вы не подошли им по опыту? Потому что вы женщина? Или… Постойте, а вы правда работаете в банке?

– Нет! – открыв глаза, гаркнула она.

Я испуганно отшатнулась и нащупала свое личное сомнительное средство самообороны – зонтик-тросточку. Обычно я использую его в противовес наглым уличным приставалам. Терпеть не могу вступать в беседу, которая начинается с фразы: «Девушка, а можно с вами познакомиться?» Обычно я даю предупредительный краткий сигнал в виде мрачного взгляда или лаконичной емкой реплики: «Отвяжись». Если же мимическая и вербальная оборона не действует, в ход идет зонт, деревянная рукоять которого оставила трагический след на десятках мужских физиономий.

Смогу ли я ударить женщину – вот в чем вопрос…

– Вы что, не понимаете? Я просто попыталась подойти к собеседованию творчески! Приготовила костюм, специально потратилась на портфель и очки.

Я подняла с пола ее изящные модные очки – стекла были простыми. У Блондинки было великолепное зрение. Я и сама не раз подумывала заказать себе такие – для солидности.

– Да не расстраивайтесь вы так, – неуверенно сказала я.

– Вам легко говорить. Вы пришли сюда с честными намерениями, – она неприязненно покосилась на мою тюбетейку, – вы такая богемная, свойская… Вас с руками оторвут. А мне вот пригрозили милицией.

У меня засосало под ложечкой. Рассказать или не рассказать? Положа руку на сердце журналисткой прикидываться куда легче, чем банковским работником. Лжебанкира можно поймать на том, что он незнаком с экономической терминологией, в то время как журналистика никаких специальных знаний не предусматривает.

– Слушай, а как тебя разоблачили? Ты не смогла ответить, что такое эти… фьючерсы?

– Да я весь вчерашний вечер потратила на штудирование книжки «Шпаргалка экономиста». Проблема в том, что до разговора на профессиональные темы мы даже не дошли. Потому что меня попросили показать диплом, а диплома не было… Ладно… – Блондинка вздохнула, поднялась с пола и подобрала свой портфель, который выглядел так, словно ватага школьных безобразников каталась на нем с ледяной горы, – пойду. Здесь за углом есть приличный бар, самое время выпить глинтвейн. Может, повеселею.

– Я с тобой! – вырвалось у меня. Воображение у меня богатое. Я сразу же представила себе, как мы вдвоем сидим на высоких деревянных стульчиках у стойки и бармен рассказывает нам бородатые анекдоты, а мы смакуем горячее, пахнущее корицей и апельсинами вино.

Блондинка удивилась.

– А тебе разве не надо… – она вопросительно посмотрела на дверь.

– Понимаешь, дело в том, что я ведь тоже… – продолжить откровенное признание я не успела, потому что дверь распахнулась и появившаяся на пороге женщина, похожая на эссэсовку, велела мне войти внутрь.

Она назвала меня по имени, и я не знала, что ей ответить – сразу выпалить правду, надеясь, что чистосердечное признание смягчит приговор, или прикинуться придурковатой героиней американской комедии, соврать, что у меня расстройство желудка, и, согнувшись в три погибели, умчаться в сторону сортира – только меня и видели.

– Лебедева! – гаркнула кадровичка, глядя мне в глаза. – Так и будете здесь стоять? А ну быстро в кабинет!

Обреченно вздохнув, я последовала за ней.

* * *

Иногда мне трудно поверить в принадлежность некоторых индивидов к человеческой расе.

Вот, к примеру, я никак не могла представить себе, что особа, сидящая передо мною, мало отличается от самой меня в своих бытовых проявлениях.