Пейзаж с незнакомцем - Элизабет Хой

Проигнорировав предложение, девушка попыталась отнять у него корзину.

– Я вполне способна справиться сама, – раздраженно произнесла она и тщетно потянула за соломенные ручки. – Мистер Харни, вы всегда так бесцеремонны с людьми, которых едва знаете?

– Нет, Просто Дженни, не всегда, – ничуть не смутившись, ответил он. – А вы не из тех, кого я едва знаю; вы неповторимая красавица, встречавшая меня вчера утром на пристани. Вы воплощенное очарование этого острова. Меня покорили аквамариновое море с извилистыми бухточками и лесистыми берегами; маленький городок с красочными розовыми стенами, собором со шпилями-близнецами… и вы, красивая, словно озаренная светом солнечного утра.

Когда он замолчал, Дженни не нашла слов, чтобы ответить. Как ни странно, она больше не сердилась на него и не хотела защищаться; словно по взаимному согласию, они пошли по вымощенной булыжником дорожке, ведущей от площади к собору. Дженни больше не сопротивлялась; ее охватило странное чувство неизбежности.

– Вы до сих пор так и не назвали мне вашего полного имени, – продолжал он. – Но это только добавляет загадочности. Вы, наверное, звезда, прячущаяся от нежелательной публичности?

Она засмеялась и помотала головой:

– Ничего, что могло бы вас заинтересовать.

Если бы только он знал, как близки к истине его слова!

– Тогда вы принцесса, путешествующая инкогнито. Или вовсе не человек, а прекрасная иллюзия. Принцесса-призрак со страниц истории этого маленького беспокойного островка.

– Я согласна быть призраком, – сказала она.

– Дорогая Просто Дженни! – без улыбки произнес он.

Они дошли до конца мощеной дорожки, и перед их взором предстал фасад собора. Массивные двери на чугунных петлях были открыты. Из мраморной глубины собора на них повеяло прохладным ароматом ладана. Они вошли внутрь и остановились на пороге храма. Розовый мрамор стен, изящные стрельчатые арки, невероятной красоты высокий алтарь под золотым балдахином – все это создавало ощущение совершенной гармонии и покоя.

– Только любовь могла воздвигнуть такой храм, – наконец тихо произнес Глен Харни. – И этот собор остался нетронутым на протяжении тысячи лет, после варварских нашествий римлян, турок, венецианцев…

– Вы собираете материал для вашей книги? – предположила Дженни. – Вам, похоже, уже довольно много известно о Зелене. Ваша книга, когда она будет написана, будет наполнена научной информацией?

– Не научной, – возразил он, помотав головой. – Информация в моей книге не будет строго академической. Это издание для не слишком подготовленной публики, вроде буклета. Это не более чем путевые заметки.

Путевые заметки. Позже она поняла: это был намек… если бы она могла понять его. Но она была слишком поглощена странным смятением своих чувств. Она гуляла и беседовала с человеком, которого твердо решила избегать, и не знала, каким образом их дружеское общение стало неизбежным. Ей казалось вполне естественным, что она вместе с ним любуется прекрасной архитектурой, и еще более естественным, что он несет тяжелую корзину с фруктами и овощами.

Они стояли перед высоким алтарем, глядя на нежно-голубой купол собора.

– Если бы сфотографировать его под этим углом… – размышлял он вслух.

Повернувшись к Дженни, он объяснил, что позже придет сюда с фотографом. Но даже тогда девушка не заподозрила истинной природы его деятельности. Книги и буклеты только выиграют от нескольких иллюстраций.

Когда они, вдоволь налюбовавшись, покинули собор, Дженни протянула руку, чтобы взять у него свою корзину.

– Я не вправе далее задерживать вас, – попыталась она освободиться от него.

– Но вы же говорили, я могу быть вашим носильщиком, пока вы не сделаете все ваши покупки, – напомнил он ей и спрятал корзину за спину.

– Это вы говорили, а не я, – строго поправила его Дженни.

– Так ли важно, кто это сказал? – обезоруживающе улыбнулся он и озорно сверкнул темно-голубыми глазами. Эти властные глаза каким-то чудом притягивали ее взгляд. В них чувствовалась сила. Он был настолько уверен в себе, отказываясь признавать поражение даже в такой мелочи, как возможность нести корзину для покупок. Ей бы следовало рассердиться на него, но она не сердилась и больше не пыталась отнять корзину, только сердце у нее билось сильнее обычного. Никогда раньше она не встречала человека, подобного Глену Харни!

Пока Дженни делала покупки, он стоял сзади, но немного позже, когда они спустились на набережную, заметил, что она набрала слишком много продуктов.

– У вас, наверное, большая семья? – предположил он.

– Да, – согласилась девушка и строго добавила: – Не пытайтесь наводить справки!

– Не буду, – обещал он. – Мне нравится, как вы стараетесь сохранить инкогнито. Это очень интригует… только, конечно, если не значит, что я никогда вас не увижу.

– Я не могу ничего обещать, – ответила она.

– На небольшом острове можно спрятаться? – улыбнулся он.

– Почему вы не остановились в «Славонии»? Там бы у вас было интересное общество.

– Вряд ли такое место, как «Славония», может привлечь меня… огромный бетонный караван-сарай, кишащий отпускниками. Всю ночь оттуда доносилась танцевальная музыка. Я слышал ее даже в своей комнате в kafana. Обычная современная безвкусная какофония. А я надеялся услышать балканские мелодии и хотел бы посмотреть их прекрасные традиционные хороводы.

– Например, kolo, – предположила Дженни. – Их скорее можно увидеть в отдаленных деревнях, чем на побережье. Милях в десяти отсюда, за горой, есть селение под названием Урбино… – Она осеклась, встретившись с его настойчивым взглядом.

– Отвезите меня туда! – попросил он.

У нее вырвался быстрый вздох.

– Пожалуйста! – взмолился он. – Это не очень вежливо, но для меня это крайне важно; такой… знающий гид, как вы, просто бесценен. У меня сложилось впечатление, будто вы чувствуете себя на Зелене как дома.

Проигнорировав это замечание, она заметила, что танцы в Урбино начинаются очень поздно и ей будет нелегко сбежать.

– Понятно. Что ж, если это совершенно невозможно… я понимаю, что прошу слишком много. Только, как я уже сказал, это для меня очень важно!

Его уступчивость обезоружила Дженни. Она понимала, что глава о народной музыке и танцах будет украшением его книги. Он, конечно, мог бы поехать в Урбино сам… но почему бы ей не сопроводить его, не снабдить информацией, которую он сможет получить только от нее?

– Я вполне порядочный человек, если это вас волнует, – сказал он. – «Кингфишер Пресс», публикующий мои книги, может поручиться за меня.

– Охотно верю! Но не это заставляет меня колебаться…

– Что же тогда?

Их взгляды встретились, и она почувствовала, как у нее заколотилось сердце. «Я так хочу поехать с вами, что это меня пугает!» Эти смелые слова пронеслись в ее голове, но о том, чтобы произнести их вслух или даже признаться в них самой себе, не могло быть и речи. Столь бунтарскую, невероятную мысль надо подавить прежде, чем она успеет пустить корни. Этот человек не интересует ее, но ей просто понравилось, что ему пришелся по душе остров и маленький собор. Для него важна красота архитектуры, и он рад с кем-нибудь разделить свое восхищение. Именно потому, уверяла себя девушка, она может ему немного помочь. Дженни сказала: