Книги онлайн и без регистрации » Триллеры » Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 194
Перейти на страницу:

Сара Брикман была художница. Она писала большие, дикие картины в мрачных тонах, которые никто не хотел покупать. Примерно раз в году она выставляла их на две недели в галерее, которая брала за это с художников деньги, но продать ничего не удавалось или продавалось так мало, что не хватало заплатить за галерею, и после этого она целыми днями не разговаривала.

Джон нашел вечернюю работу в прачечной неподалеку, ему пришлось учиться складывать рубашки для парового гладильного катка, и в первую же неделю он ошпарил себе руки, но его заработка хватало на оплату электричества и на еду. Некоторое время он еще пытался удержаться в колледже, но ездить туда было далеко, к тому же он по-прежнему не знал, для чего ему все это, – и бросил, не сказав родителям. Они узнали об этом несколько месяцев спустя, что вызвало большой скандал, в ходе которого многократно звучало слово «шлюха» в применении к Саре. После этого Джон долгое время не появлялся дома.

На него производило сильное впечатление, когда он видел Сару у мольберта – священнодействующую в перепачканном красками халате, с напряженным лицом. Вечерами они ходили в прокуренную пивную в Гринвич-Вилледж, где она говорила с другими художниками об искусстве и коммерции, а он не понимал ни слова, что его также впечатляло и внушало ему чувство, что наконец-то он приобщился к настоящей жизни. Правда, друзья Сары совсем не собирались приобщать к своей жизни этого приблудного юнца. Они презрительно усмехались, когда он пытался вставить в беседу и свое слово, не слушали его или закатывали глаза, если он задавал вопросы: для них он был не более чем любовником Сары, домашним животным, следующим за ней по пятам.

Единственный, с кем он мог разговаривать в этой клике, был товарищ по несчастью Марвин Коупленд, который приходил туда при другой художнице по имени Бренда Керрингтон. Марвин жил в коммунальной квартире в Бруклине, перебивался в качестве бас-гитариста в разных третьесортных музыкальных группах, оттачивал собственные песни, которые никто не хотел исполнять, большую часть времени проводил, глядя в окно или куря марихуану, и не было такой абсурдной идеи, в которую он не поверил бы с первого слова. Что правительство держит пришельцев Росуэлл в AREA 51, было для него так же несомненно, как целебная сила пирамид и драгоценных камней. Единственное, в чем он всерьез сомневался, – что Элвис все еще жив. Но с ним хотя бы можно было разговаривать.

Джон и Сара часто ссорились, если Джон находил хорошей какую-нибудь ее картину, которую сама она считала неудачной, или наоборот. В конце концов, ему захотелось узнать, по каким критериям картина считается хорошей или плохой. Поскольку из разговоров Сары с ее друзьями он до сих пор не понимал ни слова, он начал читать книги по искусству и целые дни проводил в Музее современного искусства, где контрабандой примыкал к экскурсионным группам, пока его не обнаруживали и не принимались задавать неудобные вопросы. Когда он слушал объяснения к картинам – столь же увлеченно, сколь и непонимающе, – в нем зародилась мысль, что живопись могла бы стать тем направлением в его жизни, которое он так долго искал. И как бы он мог отыскать его раньше, сын сапожника, с братьями, один из которых финансовый служащий, а второй летчик-истребитель? Он начал писать.

Это была не очень хорошая идея, как он позднее понял. Он ожидал, что Сара будет рада, но она обидно критиковала все, что он делал, и высмеивала перед друзьями его старания. Джон не сомневался, что каждое ее слово было справедливым, покорно сносил критику и использовал ее как повод работать еще упорнее. Он бы брал уроки, но не мог позволить себе это ни по времени, ни по деньгам.

В ту пору по телевизору – в четыре часа ночи, изрезанные рекламой – шли уроки живописи, и он не пропускал ни одной серии. Там показывали, как писать лесные озера, окруженные деревьями, или ветряные мельницы, которые выделялись на фоне закатного неба. Не видев собственными глазами ни того, ни другого, он находил, что ему удалось освоить уроки, хоть Сара уже не критиковала его, а просто вращала глазами.

Однажды в какой-то газете появилась короткая заметка о художнице Саре Брикман и ее работах. Она вырезала эту заметку, вставила в рамочку и гордо повесила над кроватью. Вскоре после этого в их квартирке появился заинтересованный покупатель, мальчик с Уолл-стрит с напомаженными волосами и в подтяжках. Он объяснил, что искусство для него – способ вложения денег и что он хотел бы своевременно приобрести работы у художников, которые, возможно, впоследствии станут знаменитыми. Видимо, эта идея казалась ему гениальной. Сара стала показывать ему свои работы, но они не производили на него впечатления. И только когда его взгляд упал на одну из ранних картин Джона – дикий, яркий силуэт города, от которого Сара воротила нос, – он сразу пришел в восторг. Он предложил десять тысяч долларов, и Джон просто кивнул.

Едва за покупателем закрылась дверь, как Сара с грохотом заперлась в ванной. Джон, все еще держа в руках пачку денег, стучался к ней, с тревогой допытываясь, что случилось.

– Неужто ты не понимаешь, что одной своей дрянной картинкой ты заработал больше денег, чем я за всю мою жизнь? – наконец выкрикнула она.

После этого их отношения уже не возвращались в прежнее русло и вскоре закончились, в феврале 1990 года – по прихоти случая именно в день, когда все СМИ трубили об освобождении Нельсона Манделы. Сара заявила Джону, что все кончено, – и все было кончено. Он перебрался к Марвину, в его съемную квартиру, где как раз освободилась неуютная, вытянутая кишкой комната, и он сидел там на полу среди своих пожитков, все еще недоумевая, как же так получилось.

Продажа городского силуэта была его единственным успехом в искусстве, и деньги кончились быстрее, чем он ожидал. После вынужденного переезда он отказался от работы в прачечной, и после нескольких недель беготни, когда его счет окончательно опустел, наконец, нашел новую работу в пиццерии у одного индийца, который нанимал молодых мужчин итальянского происхождения. Развозить пиццу в южном Манхэттене значило лавировать на велосипеде сквозь постоянные уличные пробки и знать, как сократить путь дворами. На этой работе Джон укрепил мышцы ног и натренировал легкие, но нажил что-то вроде кашля курильщика из-за уличных выхлопов, а денег на жизнь едва хватало. Мало того, что в его комнате почти не было места для рисования и даже в солнечные дни не хватало света. Да и времени на живопись не оставалось. Работа заканчивалась поздно ночью, и он уставал так, что на следующее утро спал как убитый, пока упорные звонки будильника не прогоняли его снова в Манхэттен. Всякий раз, беря свободный день для собеседования на другой работе, он все глубже сползал в минус по оплате.

Примерно в это время в Нью-Йорк вернулся Пол Зигель с дипломом Гарварда в кармане и завидным рабочим местом в консалтинговой фирме, которая числила среди своих клиентов якобы все значительные фирмы мира и несколько правительств. Джон побывал в его со вкусом обставленной квартирке в Вест-Вилледж и полюбовался видом на Гудзон, пока Пол безжалостно, как умеет только хороший друг, перечислял ему, что он в своей жизни сделал неправильно.

– Во-первых, ты должен избавиться от долгов. Пока у тебя есть долги, ты не свободен, – загибал он пальцы. – Потом, ты должен уметь прокладывать новые направления. Но в первую очередь ты должен знать, чего ты хочешь добиться в жизни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 194
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?