Я русский - Дмитрий Лекух

Есть шанс отобрать очки у русских, которые считаются фаворитами.

А это – всегда событие.

…Нет, тут же обрываю себя.

Ты че, Дэн, совсем с катушек свернулся?!

Парни-то тебя, может, и поймут.

А ты сам?!

Вряд ли.

Взялся – вези.

На этом выезде за своих парней отвечаешь ты.

И никто другой.

Точка.

Ага.

И до свидания.

Допил одним глотком кофе, хлебнул минералки, не спеша закурил.

Обвел глазами притихшее лобби.

Вроде все в сборе.

Вон уже и сербы во вращающуюся дверь пролезают, и Никитос последних сонно-похмельных бойцов подзатыльниками подгоняет.

Добил сигарету, позвал парней.

Поздоровался с теми, кого не видел.

С поляками, в частности.

С особо подчеркнутым уважением.

А с сербами – так даже обнялся.

Любят они это дело.

Южане.

Отозвал в сторонку топ-боев, коротко доложил обстановку.

Парни поскрипели зубами, но проблемой озаботились.

В полный, что называется, рост.

На стадио в полном составе решили выдвинуться только парни из польской «ТМ».

Говорят, если траблы с полицией – так за ними сюда и ехали.

Хоть развлечемся, как следует, – не все же время сраных англичан по местным барам гонять.

Ну, и мы с Жекой на всякий случай туда отправились – за порядком приглядеть.

Мало ли что…

…На гостевых секторах пражского стадиона был ад.

Самый настоящий.

Чешская полиция и, как выяснилось потом, переодетый в стюардов спецназ не для того туда пришли, чтобы порядок охранять.

Наоборот.

У них была «охранная грамота» – предупреждение от администрации «Спартака» о «планирующихся массовых беспорядках».

И разрешение на применение силы и спецсредств.

Заранее!

Этим, с их убогой полицейской точки зрения, грех было не воспользоваться.

Мы же, по глупости своей, подумали, что если большей части реальных хулиганов на секторах гребаной пражской «Летны» копы не обнаружат, то все пройдет тихо и мирно.

Куда там!

Им, как выяснилось, мирных болел окучивать дубьем и забрасывать свето-шумовыми гранатами даже интереснее.

По крайней мере, никто в обратку не идет.

Что, блин, может доставить этим пидарасам в погонах, постоянно орущим о шестьдесят восьмом годе и «русских оккупантах», большее удовольствие, чем бить по головам русских девочек и мальчиков резиновой палкой или тяжелым спецназовским кулаком в боевой перчатке со стальными вставками?!

Противостояли этому беспределу только наши польские братья, за что им низкий поклон.

Ще Польска не згинела!

Уважаю.

С ними стояли несколько наших парней, которые либо пренебрегли предупреждением, либо, тупо увлекшись пивом, смешанным со сливовицей, его просто не слышали.

Один даже «прорыв» на поляну исполнил.

С надписью на футболке: «Я русский».

Красавец.

Фотография «прорыва» потом все либеральные СМИ обошла – как доказательство «русского фашизма в фанатской среде».

Вот интересно: почему, скажем, купальник из звездно-полосатого пиндосского флага – это здоровый американский патриотизм и искренняя любовь к демократии, а невинная надпись «Я русский» на футболке – шовинизм и разжигание национальной розни?

Сколько ни расспрашивал потом своих самых либеральных сослуживцев – так никто и не ответил.

Фашизм – и все дела.

Ага.

Все-таки что-то тут не совсем чисто…

…Они стояли, не сопротивляясь.

Сцепившись локтями и тупо закрывая своими телами перепуганных до смерти обычных фанов, на которых перли местные спецназовцы.

Предварительно забросав гостевой сектор с женщинами и детьми гранатами, предназначенными для разгона особо агрессивных демонстраций – типа срывающих очередной саммит антиглобалистов, вооруженных арматурой и бутылками с «коктейлем Молотова».

А мне лично было не до сопротивления.

Я шнурки сдуру перевязать решил, и тут у меня под носом свето-шумовая граната рванула.

Ни хрена дальше не помню, только урывками.

Меня Жека сразу же с сектора уволок, мимо полицейских.

Те, что удивительно, пропустили.

Наверное, видок был соответствующий.

В башке туман, в ушах странно хлюпает.

Как потом выяснилось, кровь.

Я-то надеялся, что только из носа течет.

Ага, щаз.

Но пришел в себя достаточно быстро.

В сортире какого-то ресторанчика, куда меня Жендос умываться затащил.

Холодная вода и оттянула.

Да еще, видимо, опыт.

А так – был бы мозг, стопудово было бы сотрясение.

Умылся, доехали до гостиницы, переоделись – не только я в крови с ног до головы был, тащившему меня на себе Жендосу тоже досталось – и рванули к парням.

…Ни мразям в нашем клубе, писавшим это подметное письмо, ни мразям в чешской полицейской форме, применившим спецсредства против мирных людей, пришедших посмотреть футбол, ни от меня лично, ни от моих парней прощения не будет.

Ни-ког-да.

Мы к вам еще приедем, уроды, помните об этом.

Рано или поздно.

Вопрос времени.

…А парни так и просидели в теплом уютном баре, погрели задницы под пивко и чешскую печеную свининку.

И только потом, после игры, после нашего с Жекой приезда, почти всю ночь мотались по больницам и участкам, пытаясь хоть чем-то помочь попавшим в беду людям.

Получалось хреновастенько.

В полиции нас чуть было самих не арестовали, и, если б не ребята из российской консульской службы, могли случиться и более серьезные неприятности.

Жека лез буром, да и все остальные не отставали.

Особенно после того, как в первой же больничке увидели прожженную насквозь, до зубов, «случайно отлетевшим» осколком свето-шумовой гранаты щеку пятнадцатилетней русской девочки.

И мертвые, остановившиеся глаза впервые взявшего ее на стадион отца.

И Ваньку Комбата, лидера объединяющей мирных ультрас «Фратрии», плачущего от бессилия.