Град на холме - Илья Некрасов

– Никто не знает. Это было… пробуждение человечества. Как весна после зимнего сна. Нам не вернуться туда… Наверное, и не стоит пытаться.

– Всё, что осталось, непонятно, – я медленно произнёс в потолок.

– Неинтересно. Такая древность на периферии внимания, – его лицо раскраснелось.

– Сколько могло стоить украденное?

– В нашем времени – нисколько.

– А в их?

Он посмотрел на меня так, что я понял: вопрос не имеет смысла.

– Что, если бы мы могли познакомить их с письменностью? – Мне показалось, что я задал умный вопрос.

– С книгами?

– Да.

– Они бы… – он прыснул от смеха. – Они бы… бросили в нас топором.

Его тело содрогнулось в приступе хохота: «Томагавком, представляете?.. А потом бы сделали… из нас кожаные амулеты».

Его безудержный смех заразил и меня: «И мы бы встретились тут, в музее».

Через полминуты директор смог более-менее внятно произнести:

– Из книги легко вырвать страницу. Переписать, – он стал загибать пальцы. – Подправить. Оболгать. Украсть. Знание, доверенное бумаге, уже наполовину украдено… Ис… испорчено. Иссушено. Так же как здешние мумии, – он посмотрел на меня довольно жёстким взглядом, но быстро смягчил его и улыбнулся. – Вы понимаете? Бумага это не человеческое сознание. Оно живёт по-другому.

Я поймал себя на мысли, что размышляю над тем, была ли пауза между частицей «не» и словом «человеческое».

Голова туго соображала. Наконец, я сдался и кивнул. От всего сказанного осталось только ощущение, будто на какое-то мгновение меня коснулось… понимание, что ли. Но оно куда-то исчезло.

Голову мутило.

Теперь можно сворачиваться. Больше ничего конкретного не будет. Последнее, что было сказано мной по существу, звучало так:

– Приедет команда. Она заберёт печатные машинки с описями экспонатов на экспертизу и… Подготовьте справку. Хотя бы грубо… надо оценить – кто из сотрудников сколько времени проводит в помещениях с той или иной машиной.

– Печатной?

– Разумеется.

Мы прихлопнули бутылку, разговаривая об истории. О фактах и интерпретациях. Директор вёл себя достаточно откровенно. Выяснилось, что он, имея в хозяйстве целый музей, знает об истории немногим больше моего. Все эти вещи, артефакты, вырваны из своего времени. Рядом нет реальных людей, которым они нужны, которые верят и следуют традициям.

Возникало странное чувство, будто меня провели по рассыпающейся в труху массе истории, украденной и ветшающей – в темноте подземелий, в тишине и одиночестве. С номерками. Каталоги и хранилища больше походили на усыпальницы.

Директор сознался в плохом мнении об учебниках истории: мол, это «интерпретации и натяжки». «Колосс из археологических находок, но любой ветер клонит его свою сторону». «Большинство находок не несёт смысловой нагрузки, не служит подтверждением или опровержением принятой версии истории». То есть археологические данные – не информация, а просто как шум. Не более. Будто они с одной планеты, а наши измышления с другой. И эти «штуковины» не соотносятся друг с другом. «Кто знает, может, и нет никакой истории. По крайней мере, в том виде, в каком её рисуют люди».

Мы распрощались, а я, порядком озадаченный откровениями директора, покинул храм истории. Через день меня проинформировали о результатах экспертизы почерка печатных машинок. Помнится, информация опять застала меня по пути домой.

* * *

Хотя нет. Вначале пришла дополнительная информация. По поводу экспонатов, которые возвращалась в музей после краж.

Директор прислал подробный список артефактов «на подозрении», и ещё один обобщённый, где они были сгруппированы по характерным признакам.

Пробежавшись по голограмме коммуникатора, я понял, что ничего не понял. Информация была странной, в ней скрывался некий смысл, но он ускользал от сознания.

Логические выводы граничили с абсурдом. Получалось, что в отдел кельтской культуры оказались помещены предметы явно из других времени и мест. «Подправленные». Директор установил это по каким-то очевидным для себя признакам.

«В рамках здравого смысла», – как он выразился.

Я раз за разом просматривал список, выделяя помещённые в чужую, языческую эпоху экспонаты:

– кости и черепа переходных форм от обезьяны к человеку, со следами порезов, нанесённых металлическими орудиями;

– гипсовые слепки отпечатков ног первобытных людей, оставленные в геологических слоях тех времён, когда людей современного анатомического типа не должно было существовать;

– черепа давно вымерших обезьян с пулевыми отверстиями;

– серебряные и медные монеты, прошедшие промышленную прокатку;

– каменные и металлические орудия, найденные в невероятно древних геологических породах, например, наконечники арбалетных стрел;

– свидетельства наличия технической цивилизации – чуть тронутые ржавчиной болты, винты, гвозди, аккумуляторная батарея и предмет, который мог служить лампой накаливания;

– якобы обнаруженные в древних слоях стеклянные колбы, похожие на алхимическое оборудование;

– изображённые на архаичных черепках календари, идентичные средневековым картам неба;

– извлечённые из реальных исторических памятников каменные блоки, внутри которых обнаружены волосы, похожие на человеческие;

– гранитный блок, в срезе которого видна древесная лягушка и маленький паучок неизвестного науке вида, непонятно каким образом оказавшийся в ловушке внутри камня;

– извлечённый из реальных исторических памятников каменный блок, внутри которого обнаружена ветка вишни с её цветами;

– глиняные таблички с билингвистическими текстами, где приводится один и тот же текст на двух языках, например, на одном давно вымершем и одном относительно современном.

Повеселило упоминание об исчезнувшей пробе колумбийского кокаина, найденной в гробнице египетского фараона. Если бы у нас ещё работал отдел наркоты, то можно было спихнуть дело им! Вот только отдел давно распущен.

Итак, всего до двух тысяч подправленных экспонатов, против четырёхсот исчезнувших. Может, эти четыреста сейчас находятся на «реставрации» и будут возвращены обратно? Что, если воры не крали историю, а пытались… изменить её? Но кому сейчас нужна настолько древняя история – все эти кости с отпечатками ног неизвестно кого? Может, паранойя директора? Впору задуматься о действии секты или фанатиков лженауки.

Мне вспомнился случай за прошлый год. Километрах в тридцати за стеной города, в месте, которое почти не затапливается приливами сезонного моря, обнаружили тело неизвестного. Установить личность не вышло, что уже странно для нашего электронного века. В общем, лежал на дне вырытой в лигнине ямы, в воде.[6]