Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество - Хелен Браун

Хвост Джоны мелькал перед экраном, мешая мне читать. Я схватила его и бросила к себе на колени.

У меня сжалось горло. Микейла и Вида что, напились?

Котенок? Они не могли знать, что одной из причин, заставляющих меня ехать в Нью-Йорк, является потребность отдохнуть от кота, спящего на мне. А даже если бы и знали, я не могу представить себе, почему они решили, что я захочу убирать кошачьи лужи в то время, когда могла бы прогуливаться по Метрополитен-музею?

Джона издал свой царский вой и подмигнул мне, как будто говоря: «Ну все, ты попала!»

Читая письмо в третий раз, я чувствовала, как славный новый этап свободы в величайшем городе мира превращается в бесконечный круговорот уборки кошачьих туалетов.

– Что случилось? – крикнул из кухни Филипп.

Должно быть, мой вопль отчаяния донесся до него на первый этаж. Он возник на пороге моего кабинета с чаем в руках.

– Это теперь новая традиция? – спросил он, когда я рассказала ему о письме. – Ехать в новую страну и брать на передержку животное на то время, что ты живешь там?

Джона перескочил с колен ко мне на плечи и обвился вокруг шеи, как удав.

– Нет, и я не собираюсь ввязываться в новое безумие, – сказала я, выпутываясь из объятий Джоны. – Они больные.

Муж, который уже давно перестал рассуждать о душевном здоровье других, сунул руки в рукава пиджака, поцеловал меня в лоб и пошел на работу.

Оставался лишь один человек, к которому я могла обратиться. Я познакомилась с Оливией на мероприятии по сбору средств для неизлечимо больных детей. Обладая сердцем святой и логикой дипломата, она отличается необычайным чувством стиля. Если она не помогает непризнанным художникам, значит, она развлекает членов королевских семейств Европы. Коммуникативные навыки Оливии вошли в легенду. Она бы смогла разровнять Гималаи, если бы поставила себе такую задачу.

– Взять котенка в Нью-Йорке? – откликнулась она. – Это невозможно. Ты вообще зачем туда едешь? Хуже парижан могут быть только ньюйоркцы. Тебя держат за дуру.

– Но они же мои издатели, – ответила я. – Они посчитают меня аферисткой, если я им откажу.

Я слышала, как на другом конце провода скрипят мозги Оливии. Джона провел хвостом по моим ноздрям, и я с трудом удержалась, чтобы не чихнуть.

– Без паники, – сказала она. – В Нью-Йорке нелегко найти место, чтобы остановиться. И уже точно не найти места, где бы можно было остановиться с котенком.

Оливия всегда думала на три шага вперед.

– Потяни время, – продолжала она. – Сделай вид, что ты ищешь жилье, где разрешено селиться с животным. Обещаю тебе, скорее у стен вырастет хвост, чем это случится.

– Значит, я смогу признать поражение с чистой совестью?

– Абсолютно.

– А они не возненавидят меня?

– Как они посмеют? – ответила она. – Это беспроигрышный вариант.

Уже не первый раз блестящие идеи Оливии приводили меня в восторг. Она расточала свои таланты на решение моих проблем, в то время как могла бы возглавлять ООН. Я положила трубку и набрала в Гугле: «Аренда жилья с животными Нью-Йорк». Увидев результаты, я снова обрела способность улыбаться. На Марсе было больше мотелей, чем квартир, где допускается размещение с животными, в Нью-Йорке.

Отправив Микейле сообщение о том, что я буду рада взять котенка, я вышла на прогулку и позволила себе двойное латте с печеньем в глазури из белого шоколада. Как прекрасно снова оказаться хозяйкой собственной жизни.

На следующее утро на экране компьютера высветилось новое сообщение от Микейлы.

Ее энтузиазм пугал меня. Я показала письмо Лидии, которая зашла, чтобы взять палатку, лежащую у нас на чердаке. Они с Рамоном собирались в поход на выходные.

– Я не буду этого делать, – сказала я.

Лидия была заинтригована.

– Котята такие милые, – сказала она, забирая Джону с моих колен и зарывшись носом в его шею.

– Я знаю, но помнишь, какой это был кошмар, когда он был маленьким?

Маленький Джона свалился на нашу голову с деликатностью водородной бомбы через неделю после моей мастэктомии. С другой стороны, он привнес свою порцию смеха и тепла, необходимых нам в то тягостное время.

– Я помогу присматривать за ним.

Материнский инстинкт моей дочери зашкаливал.

– Спасибо, но я изучила ситуацию, это дело безнадежное. В Нью-Йорке нет квартир, где допускается размещение с животными.

Лидия провела рукой по длинной шелковистой шерсти на спине Джоны.

– Можно я посмотрю в интернете? – спросила она.

Это была довольно безобидная просьба.

Спустя некоторое время я начала получать удовольствие от мысли о том, чтобы подать заявку на передержку котенка. Несомненно, мошенники получают не меньшее удовольствие от своих коварных замыслов, смешанное со страхом быть пойманными.

Вида сообщила, что в «Байдеви» есть временный приют для котят. Они надеялись, что их немного и всех разберут до Пасхи. Когда она спросила, не хочу ли я взять взрослую кошку, я почувствовала острый укол разочарования, когда образ милого круглоглазого комочка сменяется образом видавшей виды уличной кошки. Я не намеревалась забирать ничего крупнее пылевого клеща. Без зазрения совести я заявила ей, что взрослая кошка даже лучше котенка, хотя (вспомнив привычку Джоны метить все вокруг и исходя из того, что взрослый приютский кот обычно имеет проблемы с мочевыми путями) я бы предпочла девочку.

Через несколько дней Вида прислала письмо о том, что приют хочет проверить меня как потенциальную хозяйку. Я почувствовала себя польщенной тем, что они решили, будто у меня есть какое-то темное прошлое. И, конечно, хорошо, что они не отдадут кошку кому попало. Меня очень впечатлила эта мысль, а также то, с какой тщательностью «Байдеви» и мои издатели относятся к этому злополучному проекту. После этого наступило обнадеживающее молчание.

Через несколько дней оно было нарушено сообщением от Виды.