Слуга короны - Дмитрий Швец

Трясясь словно лист на ветру, все еще плохо понимая, что произошло, я вернулся к своим милым тряпочкам. Они радостно приняли меня, пожалуй, не стану их выкидывать. Я смотрел на лежащее передо мной тело и ждал, что оно вот-вот зашевелится, но оно не двигалось. Зато зашевелилось другое. Адель пришла в себя, слезла с мешков, запахнулась в разорванное платье и, непрерывно всхлипывая, подошла ко мне.

– Он умер? – спросила она.

– Похоже на то, – ответил я.

– Ты убил его? – вновь спросила она.

– Да.

Черт возьми, а ведь я действительно убил. Я убил человека! Только что, всего минуту назад, он был жив, а теперь я стал убийцей. Стальные кольца сдавили грудь. Я пытался схватить ртом воздух, пытался пальцами пропихнуть его внутрь, но он стал слишком густым и упорно не желал лезть в глотку. Сердце то грозило выпрыгнуть из груди, то замирало и совсем останавливалось.

И тишина, проклятая тишина. Она давит, она заставляет время стоять на месте. Она не дает ему двинуться вперед. Она, все эта проклятущая тишина. Я закричал, и мой крик потонул в тишине. Адель всхлипнула, и тишина пропала.

Я поднял на нее глаза. Она слабо улыбнулась и, подогнув под себя ноги, села возле меня. Адель прижалась ко мне, она была теплой, она, сама того не зная, спасала меня. Ее руки оплели мою шею и губы прошептали в ухо:

– Спасибо!

Тепло ее дыхания скользнуло по щеке, и она поцеловала меня.

– Эй! – с порога заорала Шепот. – Что ту происходит? Что это ты себе позволяешь?

Она оторвала от меня Адель и отвесила мне подзатыльник. Мне! Как будто это я целовал ее племянницу.

– Какого хрена ты тут вытворяешь? – над ухом прохрипел Молот. – Я же сказал тебе только присмотреться, а не развлекаться с ней.

– Развлекаюсь? – огрызнулся я. – Я? Видишь ли, брат, последнее время у меня появилось правило спасать чужих детей от изнасилования. Я жить без этого не могу, не засыпаю, если не спасу пару-другую. А уж если для этого приходится убить кого, так я вообще не зря день прожил. – Я со злостью пнул пустой бочонок, и тот, гремя, покатился через весь погреб и замер, ткнувшись в голову убитого мной.

– Дед! – не отводя взгляда от меня, крикнул Молот.

– Мертв! – отозвался Дед. – Точнехонько в сердце. Чем ты его?

– Вот, – указал я на валяющийся у ног нож.

– А-а, – протянул Дед, – был бы клинок чуть длиннее, он бы сразу сдох. – Дед сморкнулся и, подмигнув мне, тронул Молота за плечо. – Куды его, Молот?

– Выкинь где-нибудь, – безразлично ответил Молот, – только чтоб нашли не сразу.

– Нет, – еле проговорил я, – нельзя его где-нибудь. Никак нельзя.

– Это еще почему? – В голосе Молота появился интерес.

– А ты посмотри на него, может, признаешь. Нет, не узнаешь? Тогда я тебе скажу, кто это. Это Эркан-младший, помнишь такого?

– Старшего помню. Я у них в саду яблоки воровал, а он меня, когда ловил, за это драл, а потом ими же и угощал. И отцу никогда ничего не говорил. Странный дядька. Он еще жив?

– Ты не слушаешь меня, – с горечью произнес я. – Мне жить осталось до утра, а ты… Это сын того самого странного дядьки. А дядька тот за последние пару лет такой вес набрал, что… В общем, конец мне.

– Хреново! – выдохнул Молот. – Весьма хреново, но не смертельно.

Я удивленно поднял на него взгляд.

– Иди спать, – он подмигнул мне, – а мы тут пока придумаем чего-нибудь.

Придумают они, как же. Я в это не верил, но послушно поплелся к себе в комнату. Общий зал был почти пуст, и только пьяная компания за чудом уцелевшим столом, допивала вино под присмотром Карманника да Гробовщик выносил невменяемые тела на улицу. Как-то быстро они сегодня свернулись. Да пес с ними, не до них сейчас. Я поднялся к себе, с огромным трудом отпер дверь и, не снимая грязной одежды, рухнул на кровать.

Не знаю, что это было, сон или мучительное полузабытье. В моей памяти навсегда останутся медленно поднимающееся солнце, расползающиеся по углам тени и безжалостная мысль в голове. Стучащая в висках, заставляющая сердце выпрыгивать из груди. Мысль, порождающая страх. Страх, иссушающий горло, леденящий кровь, осколками льда проходящий по жилам, уничтожающий изнутри. Стоило закрыть глаза, как всплывало перекошенное, удивленное лицо Эркана младшего. Ох и удивился же он, когда я его пырнул.

Я не хотел, чтобы приходило утро. Я хотел, чтобы ночь длилась бесконечно. Я проваливался в сон и в ужасе вскакивал проверить, не пришло ли утро. Я надеялся, что это не случится никогда, но оно пришло. Утро дня моей смерти.

Странно, но я даже испытал облегчение от этого. Стоило только осознать, что жизнь окончена, – и страх ушел. Мне стало все равно. Я подошел к окну и выглянул во двор. Солнце совсем не по-осеннему освещало безоблачное, бесконечно синее небо, в маленьком саду радостно пели птички. Хороший денек сегодня выдался, теплый, жаль, что последний.

Молот сидел в общем зале за столом, подперев голову руками, и, казалось, спал, но стоило мне только сойти с последней ступени, как он встрепенулся и уставился на меня.

– Солнце встало? – вместо приветствия спросил он.

– Давно уже. Так что вставай и готовься к моим похоронам.

– Да-а, – протянул он, – дело дрянь. Ты знаешь, – он сощурил глаза, меня передернуло, – мы тут с ребятами все обсудили, кое-что проверили, и вот что я думаю. Устраивать маленькую войну против всего клана Эрканов нам не под силу. Нет на это времени, да и начальство за это по головке не погладит. У меня же начальство есть.

– Ближе к телу, – проворчал я.

– Так что на выбор тебе: или ты разбираешься с этим сам, или ты уходишь с нами.

Вот за это Молоту надо бы сказать огромное спасибо. За это я буду благодарен ему всю оставшуюся жизнь, какая бы длинная она ни была. Как всегда, он не хотел ни во что ввязываться. Как всегда, он бросал меня, если дело начинало пахнуть жареным. А тут не жареным пахнет, тут паленым за версту несет.

В такой ситуации каждый становился сам за себя, и кому есть дело до того, что в это дерьмо я влип из-за них. Они уйдут, и с чем останусь я? С трупом на руках и твердой уверенностью, что меня убьют? Так что разбираться самому тут бесполезно.

Уйти же с ними означает, что и я приду к жизни, подобной жизни Молота. Я отупею, сопьюсь и, если повезет, закончу жизнь в такой же таверне, рассказывая выдуманные подвиги любому, кто нальет кружку кислого пива. Но, с другой стороны, так я могу остаться живым еще какое-то время. Да, тут предстояло все серьезно обдумать. И я задумался.

Ближе к вечеру меня окончательно доконали разношерстные бандиты, приходившие с одним и тем же вопросом: где наш хозяин? Весь день они доставали меня, весь день меня так и подмывало проводить их в погреб и показать им их хозяина. Весь день я боролся с искушением. Ближе к вечеру я попросту орал «не знаю» в сторону двери, даже не поворачивая к ней голову.