Последний секрет Парацельса - Ирина Градова

– В сущности, так оно и было, – медленно проговорил Лицкявичус. – Рука украденного из морга покойника на подставке – чья мудрая мысль?

– Точно не скажу, но не моя однозначно! Я вообще обалдел, когда увидел. Туполев тоже сразу в Интернет полез, прямо при нас, и, когда эту руку увидел, еще больше разорался. Он приказал убрать сайт немедленно, и Ляна пообещала, но на самом деле она вовсе не собиралась этого делать. Она думала, что Туполев перебесится – в крайнем случае, сменим название, он и не узнает, что распоряжение не выполнено. Лянка Туполева никогда не боялась, они ведь…

– Они были любовниками? – закончил Лицкявичус.

– Да. Давно уже. Ей льстило, что Туполев ее выбрал, ведь он – врач, ученый, магистр Ордена Парацельса опять же.

– Это он ее отравил?

– Я и не предполагал, пока Туполев не сказал, что надо избавиться от вас, тетя Агния, – тихо ответил Денис. – Я никогда бы этого не сделал, а он думал, что напугал меня достаточно. Когда Туполев понял, что необходимо заметать следы, он напомнил мне о похищении трупа из морга и заявил, что это – уголовно наказуемое преступление. И Ляну обещал на меня повесить, ведь всем известно, что мы близко общались! Он сказал, что я должен пригласить вас, заставить что-то съесть или выпить, подмешав люминал. Чтобы вы ничего не почувствовали, Туполев приказал добавить побольше мяты. В общем, я сообразил, что Лянка не покончила с собой, но ему уже было наплевать: Туполев понимал, что только я могу подобраться к вам достаточно близко, чтобы его план осуществился. Он чувствовал, что вы, тетя Агния, копаете под него, но не знал, сколько вам известно на самом деле. Вы следили за нами, не оставляли без присмотра, версия о самоубийстве Ляны вас не устраивала… Я вот только никак понять не могу, чего Туполев так боялся вас?

– Он знал, что вы работаете на ОМР, Агния? – спросил Лицкявичус.

– Сомневаюсь, – покачала я головой. – Возможно, я просто слишком много вопросов задавала, да еще и сестер подрядила за ребятами приглядывать. Думаю, если бы он знал об участии ОМР, то просто залег бы на дно и притих, а не стал бы избавляться от меня, да еще и при помощи того же препарата, что и в случае с Ляной. И Люду ведь тоже люминалом отравили…

– Да уж, не слишком-то изобретательно, – согласился Лицкявичус. – Только вот каким боком Туполев мог быть причастен к убийству вашей подруги? Мотив-то какой?

– Что?! – почти взвизгнул Денис, вскакивая со стула. – Маму, что, тоже… это он, да? Тоже?!

– Погоди, не кипятись! – резко приказал Лицкявичус. – Этого мы пока не знаем. Положимся на Карпухина: он сейчас в квартире Агеевых, разбирается с Туполевым, и, если повезет, до остальных тоже очередь дойдет.

Наутро я проснулась с ощущением, будто парад Победы с демонстрацией современной военной техники проходил прямо на мне: болела каждая клеточка тела. Шилов уже встал и, видимо, возился на кухне: оттуда доносился звон посуды и приглушенные звуки работающего телевизора. Однако за окном было пасмурно, даже темновато. Услышав отдаленные раскаты грома, я поняла, что приближается гроза. Часы показывали десять минут девятого. И чего я вскочила в такую рань? Очевидно, сказался вчерашний стресс, ведь не каждый день, слава богу, меня пытались травить барбитуратами! Олегу я, разумеется, ничего об этом не сказала – трагедии не случилось, так зачем же человека зря расстраивать? Ну, возможно, мои мотивы диктовались не только благородством и заботой о душевном спокойствии будущего мужа: я берегла и свои нервы, понимая, какую вальпургиеву ночь устроит мне Шилов, узнав о нашем с Денисом маленьком приключении.

После душа мне немного полегчало, но я все равно с трудом передвигала ноги. Тем не менее поплелась на кухню и застала Олега упершимся в телевизор, висящий над холодильником. На экране мелькали пожарные машины, бегали люди, а трагический голос за кадром, судя по всему, возвещал об очередном происшествии.

– Кошмар какой, представляешь? – проговорил Олег, не глядя чмокнув меня в макушку и не отрываясь от телевизора. – Такой пожар!

– Где это? – спросила я безразлично, плюхаясь на стул и тщетно борясь с апатией.

– В Институте физиологии, кажется.

– Где?! – взвизгнула я, напугав Шилова. – В каком?!

– Да что ты так орешь-то? – удивился он. – В институте Земцова. Надо же, отец с ним близко знаком…

Не слушая Олега и схватив пульт, я усилила звук.

– …четыре пожарные бригады, – вещал журналист, стоящий на фоне пылающего здания. – Несмотря на все усилия, огонь потушить пока не удалось. По предварительным оценкам, зданию уже нанесен непоправимый ущерб, но самый главный вопрос, который пытаются решить пожарные, – есть ли жертвы. По словам очевидцев, взрыв прогремел в восемь часов утра. Работа в институте обычно начинается не раньше десяти часов, и возможно, никто не пострадал. Выдвигаются самые разные версии, но пока что главная из них – взрыв газовых баллонов в подвале здания. Антон Сорокин специально для НТВ.

– А теперь к другим новостям! – весело возвестила с экрана красотка в стильном пиджаке.

– Не может быть! – пробормотала я. – Этого… просто не может быть… Мне надо позвонить!

Как обычно, Лицкявичус сорвал трубку после второго же гудка, словно все время держал ее в руке.

– Да, знаю, – сказал он, прежде чем я успела произнести хоть слово. – Как раз смотрю телевизор.

– Карпухин не звонил?

– Он уже там. Обещал связаться со мной, как только получит хоть какую-то информацию.

– Господи, Андрей Эдуардович, как это могло случиться?

– Понятия не имею! – отрывисто ответил он. – Туполева взяли еще вчера, сразу после того, как я позвонил Карпухину. Он спал, как ребенок, и очухался только в КПЗ.

– А Руслан? – спросила я. – Я видела его и еще какого-то мужика с бритым затылком у дома Дениса.

– Без понятия. Сидите пока, Агния, дома: у вас ведь сегодня выходной, да? Вот и отдохните. Я извещу вас, как только появятся новости.

Лицкявичус повесил трубку, как обычно, без предупреждения. Я оглянулась и увидела Шилова. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и, разумеется, слышал весь наш разговор.

– Думаю, – сказал он, – ты хочешь мне что-то рассказать.

Новости появились лишь к вечеру. До этого у нас с Олегом состоялся серьезный разговор. К счастью, он, вопреки обыкновению, не стал меня ругать: видимо, уже свыкся с тем фактом, что я все равно не брошу работу в ОМР. Кроме того, ну не предполагала эта работа никакого риска – просто так вышло, случайно, как обычно! Кто мог подумать, что Туполев, врач, ученый, окажется отморозком?

Когда позвонила Вика, я уже успела убрать квартиру, приготовить ужин и позвонить Дэну и маме, чтобы выяснить, как у них дела, – ведь со вчерашнего дня мы не общались. К телефону подошел сынуля и радостно заявил мне, что работа над портретом Пятницкой завершена. Правда, он чувствовал себя не в своей тарелке, боясь, что здорово погрешил против истины, рисуя ее, так как портрет выглядел, по крайней мере, лет на двадцать моложе реального возраста. Тем не менее сын утверждал, что Полина пришла в полный восторг, увидев законченную картину, и обещала рекомендовать Дэна всем своим знаменитым друзьям и знакомым. В общем, если не считать мелочей, настроение у сына было самым что ни на есть радужным, и этому, разумеется, весьма способствовала кругленькая сумма, выплаченная Пятницкой. Учитывая это, я поняла, что в ближайшие дни вряд ли застану Дэна дома: у него много друзей, а они – обычные студенты и редко зарабатывают больше, чем можно получить в кафе или закусочной на почасовой работе. Дэн совсем не жаден, даже наоборот, поэтому он непременно захочет отметить успех в компании, а это клубы, кафе и все в таком духе. И, несмотря на то, что мне не очень нравилось, когда он шляется по ночам и заваливается домой в половине четвертого утра, запрещать сыну веселиться в мои планы не входило: в конце концов, это его деньги.