Моя пылкая любовница - Трейси Энн Уоррен

— Ты уверена? — пробормотал Рейф. — Почему бы мне не лечь рядом с тобой, чтобы мы могли выяснить, хочешь ты меня еще или нет?

— Я не хочу! Уходи, Рейф.

Джулианна откинула одеяло и выскочила из постели. Отбежав на несколько футов, она выпрямилась и скрестила руки на груди.

Рейф вытянулся на своей половине кровати и вздохнул:

— И что теперь? Будешь от меня бегать? Я понимаю, что ты на меня сердишься, но давай помиримся. Ложись в постель и позволь мне доставить тебе удовольствие. Обещаю, тебе понравится.

«Я уверена, что понравится, — подумала Джулианна. — В этом-то вся и сложность». Она помотала головой.

— Ты уверена? Может быть, тебя нужно немного поуговаривать?

И прежде чем она успела понять, что он собрался сделать, Рейф поднялся с постели, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

— Ну, разве это неприятно? — пробормотал он хрипловато.

По спине Джулианны пробежала восхитительная дрожь.

— Отпусти меня, — ответила она, стараясь не поддаться искушению.

— Только если ты меня поцелуешь. В свою брачную ночь мужчина заслуживает хотя бы поцелуя, ведь правда?

— Один поцелуй, и ты уйдёшь? — уточнила она.

Рейф кивнул.

В голове зазвенели предупредительные колокольчики, все инстинкты кричали: «Откажись! Стой на своем!»

И тут же в голове зашептал внутренний голос, уговаривая ее согласиться на то, что предлагает Рейф. Его руки так нежно ее обнимают; его запах, его сила — она помнит все это. Она тоскует без него.

Разве можно отказать себе в этом?

Кроме того, это будет неплохая месть. Получить чуть-чуть удовольствия, а потом оттолкнуть его.

— Хорошо, но только один, — согласилась Джулианна. — И мы прекратим, как только я скажу.

Губы его изогнулись, глаза потемнели, как лес в сумерках.

— Конечно.

И без дальнейших слов он наклонил голову и прильнул к ее губам.

Прерывисто вздохнув, Джулианна позволила наслаждению захлестнуть себя. Его прикосновения оказались даже приятнее, чем она помнила, ласковее, чем самая жаркая фантазия.

Вдыхая в себя аромат Рейфа, она полностью отдалась поцелую, помня, что он будет только один, внезапно поняв, как сильно в этом нуждается, как тоскует по его прикосновениям. Джулианна закрыла глаза, упиваясь, поцелуем, наслаждаясь его острым вкусом.

Она задрожала. Тело ее запылало.

«Боже, как это хорошо, — думала она, — как чудесно! Разве я могу остановиться? Но я должна, и немедленно, пока у меня еще есть силы».

Но едва она попыталась отпрянуть, Рейф чуть передвинулся и запрокинул назад ее голову. Он впился губами в ее губы, и Джулианна чувствовала, как поцелуй становится все крепче, все глубже, и Рейф не нарушает контакта, словно надеется растянуть единственный поцелуй на целую вечность. И, плывя на облаке блаженства, Джулианна вдруг подумала, что этот фокус запросто может ему удаться. И она позволит ему это.

Мир сузился, становился все меньше и меньше, и наконец, в нем остались только она и Рейф.

Его руки начали двигаться, они скользили и ласкали, нежно поглаживали все изгибы ее тела. Изогнувшись, как кошка под доброй рукой хозяина, Джулианна застонала в его объятиях.

Она не поняла, как и когда это случилось, но ее ноги больше не упирались в пол, тело взмыло в воздух, и Рейф понес ее через всю комнату.

Она утонула в мягком пуховом матраце, а губы его каким-то поразительным образом все не отрывались от ее рта, его язык сплетался с ее языком, и Джулианна трепетала все сильнее.

Когда Рейф лег на нее — такой большой, такой сильный, — она вообще не могла больше ни о чем думать.

И когда мысли ее от нехватки кислорода окончательно спутались, он вдруг отпустил ее губы. Они распухли и горели от его жадных поцелуев, болели и жаждали еще.

Он целовал ее щеки и виски, ее уши и шею, руки его скользили по всему ее телу, отыскивая и лаская все самые чувствительные местечки.

Рейф расстегнул ее ночную рубашку и отогнул края, обнажая грудь, и кожу Джулианны обдало прохладным воздухом. Она едва не подпрыгнула, когда Рейф накрыл губами ее сосок.

— О! — вскрикнула Джулианна, замерев от смешанного чувства наслаждения и боли, пронизавшего ее.

Он поднял голову:

— Что такое?

— Больно. Я… мне больно.

Он застыл:

— Ребенок?

Джулианна кивнула. Одного этого слова хватило, чтобы ее сознание очистилось от страсти, а затуманенные чувства прояснились.

«Что я делаю? Как я могла допустить, чтобы все зашло так далеко?»

Она не хотела останавливаться. Между ног все ныло, умоляя ее об облегчении. Но если она позволит Рейфу остаться сегодня, значит, придется позволить и завтра, и послезавтра. Придется позволить приходить к ней так часто и долго, как ему захочется.

А если желание вдруг исчезнет? Что, если она ему опять надоест и он повернется к ней спиной? Она впустит его в свою постель и в свою душу, а потом он снова ее отвергнет. Джулианна знала, что этого не переживет.

Однажды он ее уже использовал. Больше этого допустить нельзя.

— Прекратите.

Рейф поднял голову:

— Tы… Что ты сказала?

— Прекратите. Вы получили свой поцелуй, а теперь уходите. — Джулианна вдруг сообразила, что грудь ее обнажена, и потянулась за простыней.

Его челюсти окаменели.

— Ты моя жена, Джулианна. Твое место в моей постели.

— Вы принудили меня к этому браку. А теперь заставите ублажать вас?

Она вздрогнула и отпрянула, увидев сверкнувшую в его глазах ярость. На какой-то миг ей показалось, что она увидела там и другое, что в его глазах плеснулись боль и разочарование. Но этот взгляд мгновенно исчез.

Рейф что-то прорычал и выпрыгнул из кровати.

— Пусть будет по-вашему, мадам, и не надейтесь, что я вернусь. Оставайтесь в вашей холодной одинокой постели.

Громко протопав через всю комнату, он вышел через соединявшую спальни дверь и захлопнул ее с такой силой, что Джулианне показалось — треснула рама.

Дрожа, она легла на бок и свернулась в клубок. «Я поступила правильно, — думала она. — Так почему у меня в душе такая пустота?» Закрыв глаза, она начала всхлипывать.

На его памяти Рейф никогда так не злился, во всяком случае, на женщину. Но что еще можно сделать после подобного поведения Джулианны?

Рейф отправился вчера ночью в ее комнату, чтобы убедить простить его за все, что он ей в свое время наговорил. Их страсть всегда была взрывной, и он рассчитывал, что взаимное желание поможет им возобновить отношения и между ними возникнут новые, более глубокие узы. В конце концов, теперь они муж и жена, и вчерашняя ночь всего лишь первая в бесконечной череде будущих ночей.