Пришедшая с туманом - Лена Летняя

– Нергард, зачем вы? – огорченно спросил король, страдальчески морщась.

– Вот сейчас самое время вытащить туза из рукава, милорд, – тихо добавил Охотник, тревожно оглядываясь по сторонам в повисшей тишине.

– Знаешь, друг мой, что самое главное в этой жизни? – с улыбкой спросил Нергард.

– Вовремя спрятать туза в рукаве?

Я нервно хихикнула, но тут же нахмурилась, прислушиваясь к странному шуму, появившемуся за пока еще закрытыми главными дверями зала.

– Нет. Главное – правильно воспитать детей.

Он едва успел закончить фразу, как огромную дверь снесло с петель мощным ударом, и в зал с оглушительным ревом ворвались всадники на гуарах. Дамы пронзительно завизжали и бросились бежать, несколько кавалеров упало в обморок, а остальные побежали прочь вперед дам. У всех выходов возникла суматоха и давка, поэтому самые отчаянные бросились к окнам и балконным дверям, но те оказались надежно закрыты на зиму. Другие прижались к стене или попытались забиться в угол.

Дворцовая стража бросилась врассыпную, даже гвардейцы дрогнули и попятились, только личная охрана монарха смогла сохранить лицо и не забыла потащить Ксандра Третьего подальше от центра зала, прикрывая собой.

Гуары бегали по всему залу, заставляя людей шарахаться, и ревели так, что уши закладывало. На их спинах сидела нергардская стража, а Соланж вела за собой на поводке свободного гуара, на которого Нергард вскочил, как только тот приблизился. И сразу подал руку мне.

– Ты со мной, Лора?

– Всегда, – вырвалось у меня. Я позволила лорду поднять меня вверх и усадить поперек седла. – Но мы не можем бросить Охотника.

– Несомненно, – кивнул Нергард и крикнул: – Зои!

Он жестом дал своему капитану понять, что она должна взять с собой еще одного. Соланж недовольно закатила глаза, но к Охотнику подъехала и руку ему подала. Он вскочил в седло позади нее. Места там было недостаточно, чтобы соблюсти какое-то приличное расстояние, поэтому он тихо охнул и весело заметил:

– Непростая предстоит поездочка.

– Если у тебя там что-нибудь шевельнется – убью, – проворчала Соланж.

– Ваше Величество, – обратился тем временем Нергард к королю, окруженному охраной, – простите меня за этот бардак. Я вынужден покинуть столицу и вернуться в свой замок, чтобы продолжить выполнение поручения вашего покойного отца. Знайте: я предан вам телом и душой, но только вам.

Он бросил выразительный взгляд на советника и развернул гуара к выходу. Я успела увидеть лишь восхищение и радость на лице молодого короля.

– Не дайте им уйти! – крикнул нам вслед советник.

Но как это выполнить – никто не знал. Дюжина гуаров понеслась по коридору к центральному выходу, и смертников, готовых преградить им путь, просто не нашлось. Лишь когда мы выбежали на крыльцо, я испугалась: впереди была длинная лестница, по которой громоздкие гуары могли подняться, но едва ли у них получится спуститься.

Впрочем, проблема решилась быстрее, чем я успела ее осознать: гуар Нергарда (а мы ехали первыми) просто присел у первой ступеньки, оттолкнулся и прыгнул – а приземлился уже у подножия лестницы. Меня сильно тряхнуло, и я вскрикнула, едва не свалившись. Нергард удержал меня и снова усадил, как прежде.

– Держись крепче, – велел он.

И я без колебаний обняла его, держась изо всех сил. Так, кстати, и теплее стало. На улице и так который день морозило, а наши ящеры к тому же неслись с немыслимой скоростью. В одно мгновение мы добрались до снесенных ими ранее ворот и вырвались в город.

Поначалу наше движение сопровождалось только вскриками испуганных горожан, но вскоре к ним прибавился и топот копыт: королевская гвардия догоняла нас на лошадях. Приблизиться им не удавалось, поэтому они пытались достать нас стрелами из арбалетов. К счастью, конструкция седла на спине гуара предполагала высокую спинку. Эти спинки и приняли на себя большую часть стрел, хотя я видела, как несколько угодило в плечи и ноги прикрывавшим нас сзади стражникам. Однако раны едва ли были смертельны. Самим гуарам стрелы оказались нипочем: их защищала толстая чешуйчатая шкура.

Всадники не отставали от нас до самого выезда из города, на котором городская стража уже успела соорудить заграждение. Заграждение, которое Нергард разметал в стороны одним движением руки. Мне оставалось только гадать, чего ему будет стоить этот побег.

За городом дорога становилась менее прямой: она начинала петлять между покрытыми деревьями холмами. И мы, конечно, направили своих гуаров напрямик, в гущу лесов, потому что они сами находили дорогу и могли легко подниматься вверх, цепляясь мощными когтистыми лапами хоть за землю, хоть за камни. Лошади последовать за нами не смогли, как не смогли бы догнать нас по извилистым дорогам. Погоня прекратилась.

Однако никто и не думал сбавлять скорость. Гуары продолжали стремительно нестись вперед, подальше от столицы. Они везли нас домой – в Нергардский замок.

Отъехав на приличное расстояние от столицы, мы сделали одну небольшую остановку: чтобы перевязать раненых. Пока другие занимались ими, Нергард снял с себя сюртук и закутал меня в него.

– Потерпи немного, – попросил он, растирая мне руки и плечи. – Скоро приедем.

Я только кивнула, потому что к тому моменту дрожала от холода так, что становилось больно. Каким бы красивым ни было мое платье, оно было совершенно не приспособлено для поездок на гуарах зимой. В сюртуке стало теплее, но ноги все равно мерзли: пышная юбка их не спасала.

В самый первый раз мы ехали до замка весь световой день, правда, с одной довольно длительной остановкой на обед. Но экипаж ехал неторопливо и только по дорогам, даже на лошади можно было добраться быстрее, а гуары и вовсе бежали напрямик, сокращая путь еще больше. Поэтому добрались мы как минимум вдвое быстрее, хоть и в ночи, когда стало совсем холодно.

Соскочив с гуара на верхнем дворе замка, Нергард подхватил меня на руки и понес в главное строение сам, потому что я находилась уже где-то между реальностью и беспамятством. Я слышала, как он велел госпоже Фловер приготовить для меня горячего вина, а сам отнес в малую гостиную на первом этаже и усадил в кресло у огня. Потом где-то достал плед и заменил им промерзший сюртук. Как он сам не замерз до смерти, летя на гуаре сквозь зимнюю ночь в одной тонкой рубашке, я не представляла.

– Вот так, сейчас станет лучше, – пообещал он, стоя на коленях у моего кресла и снова растирая мне руки.

Я улыбнулась ему в ответ, сосредотачиваясь на ощущениях проникающего в меня тепла от прикосновения его рук. Это было гораздо важнее саднящего горла и раскалывающейся головы.

– Нашел с кем возиться, – проворчала Соланж за моей спиной, гремя чем-то стеклянным. – Ничего с ней не сделается. Доехала живая, значит, будет жить. Вот только зачем мы ее с собой взяли, я не понимаю. Чтобы она еще раз вас до тюрьмы довела?