Не ходите, дети... - Сергей Удалин

– Эй вы, безмозглые самки павиана, подходите, кому жизнь не дорога! – крикнул Шахов плотной кучке кумальских воинов. – Вы у меня сейчас всю землю на этой поляне съедите. А что не сможете, тем я вас сверху присыплю.

И заметив, что его речь произвела впечатление, добавил уже на родном языке:

– Вас много, а нас – рать. Сейчас увидите, как погибает русский бандит. Вперед, за Родину, за Путина! Аста ла виста, бэби!

Это, конечно, уже не по-русски, а по-терминаторски, но ребята, скорее всего, разницы не почувствуют. Увлекшись новой ролью, Андрей наклонился, подобрал еще не размытый дождем комок земли и бросил в сторону врагов.

Зря Шахов жаловался на бессилие. Бросок получился неплохой, прицельный. Снаряд, пролетев метров тридцать – тридцать пять, расшибся о ствол дерева на высоте в три человеческих роста.

В тот же момент темно-сиреневые тучи над головой, почти неразличимые за струями дождя, вспыхнули ярким, пронзительно белым копьем. И оно с оглушающим треском вонзилось в верхушку той самой акации, в которую метил Шахов.

Раскат грома еще долго звучал у него в ушах. А потом все стихло. Даже ливень. Пахло круто посоленными свежими огурцами. Верхушка дерева едва заметно дымилась. Преследователи если и не все потеряли сознание от электрического разряда, то попадали на землю от испуга. Бонгопа, судя по лицу, готов был проделать то же упражнение.

– Как… ты… это… сделал? – только и смог выдавить из себя храбрый воин.

– Вот и я думаю – как? – прошептал в ответ Андрей, сам ошеломленный последствиями своей выходки. – А еще – кто и зачем?

Он уже свыкся с тем, что в мире существуют колдуны, существует настоящее волшебство, а не киношные спецэффекты. А теперь поверил бы и в ангела-хранителя, уже не в первый раз за последние дни приходящего к нему на выручку. Да хоть в Перуна-громовержца, раз уж он могущественному дяде чем-то так приглянулся. Однако было бы глупо, если бы все старания высшего существа оказались напрасными. На бога надейся, а ноги не забывай делать вовремя.

– Пошли отсюда, пока ребята не очухались, – немного грубовато дернул он Бонгопу за руку. – Ну, что ты на меня уставился? Не я это, мамой клянусь, не я! Пошли, кому говорят?!

– Куда? – растерянно пробормотал сын кузнеца.

– А вот это я у тебя хочу спросить, – невесело усмехнулся Шахов. – Мы с тобой теперь беглые преступники. Нам нужно хорошенько спрятаться, надежно.

Бонгопе не сразу, но все-таки удалось сдвинуться с места, и он поспешил вслед за Андреем.

– Тогда забирай чуть правее, – посоветовал кумало спутнику. – Во всей округе я знаю только одно место, где можно укрыться от воинов Сикулуми. Это лес на горе Нгоме. Говорят, там сейчас обосновались разбойники.

Андрей сбился с шага. Опять разбойники! Не многовато ли их развелось в крохотных владениях вождя кумало? Хотя каков поп, таков и приход. Почему бы, собственно, и нет? Ему, чудом избежавшему смертного приговора, теперь самая туда и дорога. По крайней мере на первое время, отсидеться, пока не прекратятся поиски беглецов. А потом нужно еще раз попытаться выдернуть Гарика из этого гадюшника. Значит, решено. Да и Бонгопе, если разобраться, больше податься некуда. Разве что уйти в другое племя. Но это уж пусть он сам решает.

– Ты пойдешь со мною? – на всякий случай уточнил он. – Вот и славно. Только сначала Мзингву заберем, он меня в пещере у реки дожидается.

– Да, я знаю, – кивнул сын Бабузе. – Я говорил с ним.

Как это – «говорил»? Когда он успел повидаться со Мзингвой? И как вообще нашел эту неприметную пещерку? А впрочем, это Андрей так решил, что о ней никто не знает. А Бонгопа-то местный. Небось в детстве все берега вокруг облазил. А может, и сам ее для какого-нибудь тайника использовал. И был приятно удивлен, встретив в своем секретном месте старого знакомого. Но раз уж они встретились, значит…

– Значит, он тебе все рассказал?

Бонгопа не ответил, а Шахов не рискнул переспрашивать. Бывают такие минуты, когда лучше помолчать.

* * *

Позже Бонгопа все же разговорился. Возможно, потому что молчал Мзингва. А это – для тех, кто знавал парня прежде, – труднопереносимое зрелище. Бывший шофер выглядел совсем потерянным. Он даже не поинтересовался, куда его ведут. Немного огорчился, что не сразу в Дурбан, но протестовать не стал и все последующие рассказы выслушал с равнодушным, отсутствующим выражением лица. А может, и вовсе пропустил мимо ушей, сосредоточившись на собственных, видимо, не очень веселых мыслях.

Но сын кузнеца упрямо обращался именно к Мзингве, надеясь хоть как-то его расшевелить. Об отце и других родственниках он, понятное дело, не вспоминал. А вот про разбойников сообщил немало интересного. Пожалуй, даже с избытком.

По его словам, лихие люди поселились на горе Нгоме недавно, недели две назад. Сначала их там было не больше полутора десятков, а сейчас численность шайки, по всей видимости, перевалила за сотню. Разбойники построили в лесу настоящий большой крааль и живут там обычной для здешнего народа жизнью. Мужчины ухаживают за скотом, женщины следят за домом и копошатся на крохотных участках, засеянных кукурузой. Правда, женщин и детей в лагере совсем мало. А мужчины, помимо пастушеских обязанностей, заняты грабежом соседей. Которые, не будь дураки, постепенно перебираются от подножия горы в более безопасные места.

В состав шайки в основном входят кумало, но есть также ндвандве и даже несколько сибийя.

– Брат, а не слишком ли много ты про них знаешь? – не удержался от ехидного вопроса Шахов. – Обычно слухи не бывают настолько подробными.

– Ну да, – согласился Бонгопа, ничуть не смутившись. – Это не только слухи. Приходил тут один к нам в военный крааль, уговаривал в разбойники уходить.

Агитатор, стало быть? Ну-ну, интересно. И чем же он собирался солдатиков соблазнить? Мир – народам, земля – крестьянам? Или нет, они же тут скотоводы. Значит, каждому по корове.

– А зачем вам уходить? – подзадорил рассказчика Шахов. – Вы же служите вождю.

– Я больше не служу Сикулуми, – отрезал Бонгопа и отвернулся.

Нет, так нельзя. Парень сейчас замкнется и ничего больше не скажет. А у него наверняка есть еще любопытные сведения.

Андрей ухватил спутника за плечи и без лишних церемоний развернул лицом к себе:

– Извини, я не хотел… Но все-таки, что он вам еще говорил?

Бонгопа недовольно повел плечами, словно там до сих пор находились пальцы Шахова. Словно сбрасывал их с себя. Но обиды не затаил, ответил:

– Говорил, что их предводитель скоро станет самым главным вождем среди всех нгуни. И тогда каждый, кто хоть раз обидел его мать, пожалеет, что вообще родился на этот свет. А Сикулуми – ее главный враг, и все, кто ему служит, обижают Нтомбази и поэтому станут врагами ее сына.

– Слушай, Бонгопа, – перебил его Андрей, – что-то не нравятся мне эти разбойники. Опять воевать – надоело. Может, не пойдем?