Специалист по нежити - Кирилл Григорьев

— Он все такой же, в тулупе с бородой?

— Ну, что ты… Встретишь, не узнаешь… Обычный респектабельный бизнесмен. Только в кабинете у него всегда — минус десять, да имя чудное — Дедал Иванович Морозов…

Гарин помотал головой.

— Не могу я, Тара, — признался он. — Ну, никак не могу.

— Но в оборотней ты хотя бы поверил?

Гарин пожал плечами.

— Наверное, да, — ответил он. — Хотя тоже, странно все это…

— Ладно, — кивнул Петровский. — Отложим все на завтра, Вик. Просто помоги мне сейчас, ладно? Даже можешь без веры.

Виктор посмотрел на пистолет с «бабочкой».

— Сколько у нас времени? — спросил он напряженно.

— Еще минут пять, — ответил Тарас и, осторожно сняв голову Майи с колен, переложил ее на диван.

Они одновременно поднялись.

— Ты уверен, что хочешь этого? — внезапно охрипнув, спросил Гарин, подбирая оружие. — Разве нельзя что-нибудь придумать?

— Посадить ее в клетку? — с болью в голосе спросил Петровский. — И до скончания дней видеть, как твоя жена все больше и больше становиться животным? Они ведь не превращаются обратно в людей, Вик. Если все пойдет не так, она до конца останется обычной самкой волка-переростка. Ты бы смог это видеть?

— Наверное, нет, — ответил Гарин после раздумья. — Лучше уж сразу убить.

— Расходимся, — произнес Петровский, кинув взгляд на часы, и вдруг достал из кармана пиджака второй пистолет. Передернул затвором. — Пошли.

Ну и денек, подумал Гарин, пятясь в угол.

Вначале едва не укокошил старого друга, потом гонялся по ночной Москве, а теперь вот, стою и жду, когда его жена станет оборотнем. В голову, вспомнил он, поднимая пистолет. Ну, а если не выйдет, то в дело вступит Киса.

— Две минуты, — напряженно сказал Петровский из другого угла. — Готов?

— Готов, — отозвался Гарин.

— Знаешь, а я ведь сюда мстить ехал, Вик. Вколол себе акселератор и мчался рвать, кромсать, убивать, — вдруг произнес Тарас. — Хороший он у тебя парень, Вик. Надоумил… Старика…

Гарин кивнул.

— Он такой, Тара…, — ответил Виктор. — Кого хочешь, надоумит…

— Раз, два, три, четыре, пять, — подумал он. — Вышел зайчик погулять. Тут охотник…

— Сколько осталось?

— Около минуты.

Майя дернулась на диване.

Гарин поймал ее голову мушкой. Расписанный засохшими кровавыми письменами высокий красивый лоб.

— Выбегает, прямо в зайчика…

Ее руки взметнулись к потолку. Опали.

— …стреляет. Раз, два…

Они ждали.

Майю начало трясти. Ноги и руки задергались на диване. Тапочки принялись отбивать по паркету быструю барабанную дробь.

— Так что, Тарас? — не выдержал Гарин. — Это — правильно?

— Подожди, — сквозь зубы процедил Петровский.

Палец удобно лег на спусковой крючок.

— … четыре, пять. Вышел зайчик…

Майя рывком села на диване. Обвела сонным взглядом гостиную. Подняла к лицу все еще не унявшие дрожь руки.

— Кровь? — произнесла она дребезжащим голосом. — Откуда же здесь опять кровь?

Она подняла голову и вдруг увидела в углу Петровского.

— Тарас? — удивленно спросила Майя. — Ты снова стал человеком? Тогда почему с пистолетом? Что у нас вообще здесь творится, Тарас?

Отброшенный Петровским пистолет с грохотом полетел на пол.

5

Машины скорой помощи из медицинского центра «Полночи» прибыли через два часа.

Из головной выскочил всклоченный заспанный молодой парень, дожевывающий на ходу бутерброд.

— Где они? — закричал он, увидев Виктора, курящего на крыльце.

Гарин мотнул головой в сторону дома.

Из двери показался Петровский с Майей, еще слабой, почти прозрачной от сильной потери крови.

— Но мне же определенно сказали, что… — начал было парень.

— Тоже рад видеть тебя, Роман, — перебил его Петровский, осторожно поддерживая Майю под руку. — Все обошлось. И помогите ей, слабая она очень.

Майю осторожно подхватили под руки выбежавшие санитары.

— А мне-то что делать? — всплыл в Виктора в голове голос Сергея. — Тут снова какая-то движуха началась. Только что две машины «Скорой помощи» проехали. На КПП какие-то типы с фотоаппаратами лазают, трупы снимают, ставят оцепление. Валить пора, Виктор, а горючки совсем мало. Я машину заглушил, замерз совсем.

— Вышел бы, поскользил, — подумал Гарин, расстроено. Он в перипетиях сегодняшнего утра совсем позабыл о Сергее.

— Так я и вышел уже, скачу тут, вокруг машины, как танцор диско…. А скользить…. Надоело. Ты своему Петровскому веришь?

— Знаешь, — вместо ответа подумал Виктор, — а, почему бы мне не стать каким-нибудь знатным специалистом по нежити, а? А тебе… ну, скажем, заслуженным экстрасенсом РФ? Что скажешь?

— Я подумаю, — ответил Сергей, — но ничего не обещаю. Ты скоро?

— Заводи мотор, — подумал Гарин, — скоро…

Он поднялся с крыльца.

Отряхнулся старательно.

— Вот и поругались немного, — произнес рядом Петровский, глядя как жену укладывают на носилки.

— Прости меня, Тара, — сказал Виктор, — но мне пора.

Петровский только махнул рукой.

— Жду тебя завтра, — сказал он. — Вместе с твоим телепатом.

Из машины выскочил Ганин.

— Тарас Васильевич, — запыхавшись, сказал он, — по поводу нашего недавнего разговора… Мы нашли способ…

Тарас усмехнулся.

— А мне уже ничего не нужно, Роман, — сказал он. — Но это наверняка пригодиться всем остальным, нашим.

— Так она… — в замешательстве произнес Ганин, указывая пальцем на машину.

Петровский поднял голову к серому небу.

— Скоро, ребята, наверное, самое ожидаемое в моей жизни, полнолуние, — вместо ответа сказал он и впервые за весь этот долгий нескончаемый день счастливо рассмеялся.

Он сидел в темной гостиной с заряженным пистолетом и ждал.

Фотографии согревали сердце, навсегда оставались с ним рядом. Это был его, только его прекрасный мир, который никто не смог бы разрушить. Память — только мое. Я никогда ни с кем не буду ей делиться.

Наташка, простишь ли ты меня? Поймешь ли, любимая?

Она понимала, улыбаясь. Только чуть грустнее, чем обычно.