100 великих тайн Библии - Анатолий Бернацкий

В таком случае как объяснить тот факт, что, несмотря на противоречивый характер книги Екклесиаста, она все-таки была включена в канон Священного Писания? На этот вопрос существует несколько ответов. Приведем некоторые из них.

Так, «еще в древности иудейские богословы предложили для наиболее отклоняющихся от официальной догматики высказываний Екклесиаста достаточно простое объяснение: книга Екклесиаста, как вошедшая в канон, в целом боговдохновенна; но в некоторых местах Соломон высказал свои личные взгляды, которые отклонились от истины. Позже некоторые критики высказали предположение, что… написанный автором первоначальный текст был позже отредактирован другими людьми, которые придерживались других взглядов, более ортодоксальных» (М.И. Рижский. Библейские вольнодумцы. М., 1992).

Причем даже существовала версия, что редакторской правкой Екклезиаста занимался не один, не два, а даже три человека: один был некий «мудрец», другой – благочестивый ортодокс и третий – горячий поклонник автора, сочинивший целый фрагмент текста, в котором восхваляется Екклезиаст и его заслуги. Однако это предположение давно отвергнуто, поскольку оно противоречит единству языка и стиля книги.

В заключение разговора о книге Екклезиаста не лишним будет отметить, что, оценив труды человека как бессмысленные, тем не менее автор в ряде мест «вложил в уста своего героя призывы видеть в труде не проклятие Божье и не только способ приобрести средства к существованию или богатство, но источник радости: “Нет иного счастья для человека, как есть и пить, и видеть благо от труда своего” (Еккл. 2: 24 и ряд др.)» (М.И. Рижский. Библейские вольнодумцы).

В другом месте Екклесиаст также прославляет добрые дела: «Узнал я, что нет иного счастья для человека, как веселиться и делать добро в жизни своей. И если кто ест, и пьет, и видит благо в труде своем, то это также дар Божий» (Еккл. 3: 12, 13). То есть: «делай добро – в этом счастье!» – призывает автор Екклесиаста…

Следует отметить, что, помимо книги Екклесиаста, библейская традиция приписывает Соломону также авторство книги Песнь песней. Существует даже версия, что Песнь песней Соломон написал в юности, а Екклесиаст – в пожилом возрасте. Однако по этому поводу у специалистов тоже имеются немалые сомнения.

Так, скептики указывают на присутствие в тексте ряда лингвистических нюансов, которые явно свидетельствуют о более позднем времени написания книги Песнь песней. Например, персидское слово «pardes» («рай», «фруктовый сад»), скорее всего, говорит о времени персидского владычества. В то же время греческое слово «appiryon» («ложе», «одр») вроде бы также говорит о более позднем написании Песнь песней. На основании этих и некоторых других текстовых свидетельств библеисты пришли к выводу, что книга в современном ее виде была написана в III веке до н. э.

В то же время на этот счет имеется достаточно веское возражение, суть которого сводится к предположению, что все эти языковые особенности относятся только к тому тексту книги, который дошел до наших дней. А появились они в результате обычной редакторской правки, которая была проведена с одной лишь целью: сделать книгу более понятной для читателя. Кроме того, следует иметь в виду, что Соломон торговал со многими государствами, и иностранные слова могли легко проникнуть в языковую среду иудеев. Поэтому тем более арамейские слова не могут указывать на время написания книги.

К тому же Соломон в книге упоминается в третьем лице, к тому же явно с негативным оттенком. Да и речь в ней идет о любви девушки к пастуху. «Где ты, мой возлюбленный, пасешь своих овец?» – спрашивает она. Таким образом, опираясь только на эти аргументы, в этом споре отдать предпочтение той или иной стороне довольно сложно…

Кроме того, Песнь песней явно отличается от остальных новозаветных книг своим особенным содержанием. В ней нет ни слова о Боге, о Законе, нет упоминаний о событиях из истории израильского народа. Вместе с тем в этой книге имеются стихи, которые явно не соответствовали еврейской ветхозаветной морали. Поэтому многие раввины отказывались признавать ее канонической.

И только после того как в ее защиту выступил великий раввин Акиба, живший в I веке нашей эры, отношение к книге поменялось. Аргументы же, которые привел в ее пользу этот уважаемый человек, были следующие: «Если бы эта книга не была святой, – писал Акиба, – ее не выдавали бы за книгу Священного Писания, настолько она соблазнительна. Второй аргумент – эта книга должна иметь свой сокровенный смысл… Если все книги Священного Писания святы, то Песнь Песней – Святое Святых этих книг».

И там действительно есть некий сокровенный смысл, тайна, которая не разгадана до сих пор. По этому поводу А. Мень пишет, что Песнь песней насыщена странной символикой, «где жених говорит о своей невесте, о ее красоте. Что можно сказать о прекрасной девушке? Что она, как весна, что у нее прекрасные глаза… Но ничего подобного: в Песне такие странные сравнения, что у русского толкователя прошлого века Олесницкого возникло сомнение, о женщине ли здесь вообще говорится? Сравнивается, например, нос ее с башней, обращенной к Дамаску… Боюсь, что комплимент этот звучит несколько странно. Жених разбирает каждую часть ее тела и дает сравнения: эта часть похожа на стадо овец – тоже довольно сомнительно. Профессор Киевской Духовной Академии Олесницкий высказал предположение, что речь идет о Святой Земле, что невеста олицетворяет Святую Землю, поэтому она так странно и описана. А раз Святую Землю, значит Церковь, сначала ветхозаветную, а потом и всемирную новозаветную».

Священное Писание говорит, что болезни являются Божьим наказанием за совершенные грехи и непослушание (Лев. 26: 16; Втор. 28: 21). Причем в Библии рассказывается о таких случаях, когда заболеванию подвергались не только отдельные лица, но и огромные группы людей, иногда исчисляемые десятками тысяч.

Навуходоносор. Художник У. Блейк. 1805 г.

«И послал Господь язву на Израильтян от утра до назначенного времени: и умерло из народа, от Дана до Вирсавии, семьдесят тысяч человек» (2 Цар. 24: 15). «И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господен, и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые» (4 Цар. 19: 35).

Скорее всего, такие массовые смерти являлись следствием опустошительных эпидемий. Но каких? Библия на этот вопрос не отвечает. Хотя ее толкователи кое-какие предположения по этому поводу и выдвигают.

«Например, Геродот рассказывает, что на войско ассириян во время египетского похода напало несчетное число мышей, которые перегрызли тетивы у луков и ремни у щитов и через то лишили ассирийское войско возможности продолжать войну» (Толковая Библия Лопухина). Гипотеза, безусловно, фантастическая и маловероятная.

Видимо, наиболее близок к истине иудейский историк Иосиф Флавий. В своей книге «Иудейские древности» он предполагает, что войско ассирийцев поразила чума. Между прочим, это мнение и теперь превалирует в исторической, теологической и медицинской науке.