Черный прибой Озерейки - Сергей Сезин

Хуже всего были тяжелые потери в катерах, которых и так не хватало. На берегу лежало уже десятка с два катеров. Часть из них была еще почти что цела, но с наступлением утра их расстреляли немцы.

Удачнее всех высадились в северной части поселка Эльтиген. Морская пехота Белякова и тот самый полк, в котором я был с неделю в Новороссийске. Они захватили плацдарм и организовали оборону его от подходящих резервов немцев и румын. А наш батальон и тот самый лишившийся командира 1331-й полк были высажены мелкими группами значительно южнее. Прямо под стволы немецкой тяжелой батареи. Не знаю, чего она не стреляла по нам – не то немцы впали в ступор, не то орудия не могли стрелять на таком углу возвышения, но она не устроила кровавую баню на пляже.

Хотя крови там хватало. Проволока, минные поля, проснувшиеся пехотинцы… Куда пропал наш взводный, я так и не заметил. Поэтому пришлось взять команду на себя и решать, что нам делать дальше, куда наступать и что удерживать. Поселок Эльтиген был в километре-полутора от нас. Возможно, где-то рядом существовали и другие важные объекты вроде той самой тяжелой батареи, но без карты о них не догадаешься. Поэтому я счел, что удержание поселка – самое главное. Удержим его – значит, будет куда высадиться подкреплению, да и раненых есть где спрятать в подвалах домов. По пути пришла мысль, что в поселке и колодцы есть, в отличие от пустыря. Своих собралось под два десятка, по дороге присоединялись еще наши ребята и стрелки. Потом я сдал общее командование армейскому лейтенанту, но своим взводом продолжил командовать. Сначала на берегу нам встречались только отдельные немцы в окопах, которых мы быстро передавили. Видимо, это оказались какие-то наблюдатели за берегом, а основной состав сидел где-то в блиндажах и сюда не подошел, что и к лучшему.

При высадке я ухнул в море по середину бедер, и грелся пока быстрым движением. У других была та же картина. Сухих я не видел ни одного. Многие были без вещмешков, а кое-кто вообще без оружия. То, что такое случилось с катерниками, понятно, но и среди пехотинцев многие оказались без него. У нас в бригаде народ четко научили – без оружия на берегу тебе делать нечего.

Через наши головы летели снаряды куда-то в море, но именно по нам немецкая артиллерия не стреляла. Поселок оказался весьма длинным, больше километра вдоль берега. В северной и центральной части уже шел бой, поэтому нам досталась южная часть. Лейтенант скомандовал атаку. Штурмовые группы в нормальном виде мне сформировать не удалось, потому на ходу я сделал две гибридные группы из расчета Дегтярева и гранатометчиков в каждой и еще одну группу, с натяжкой могущую назваться группой закрепления. Двоих катерников, которые были без оружия, оставил сзади до того момента, когда для них оружия найдется. Но такой работы, как в Новороссийске, не случилось. Группы прямо растворились в поселке. Левая группа вместе со мной продвинулась сильнее, правая группа отстала. «Группа закрепления» продвинуться дальше первого дома не смогла. А мы взяли еще два дома (израсходовав все гранаты) и встретились со своей пехотой. Сигнал о взаимодействии был давно известный – поминание родных по восходящей линии, глубоко в родословную погружаться не пришлось. Когда разобрались, то с удвоенной силой ударили в тыл к немцам, что задерживали наших «закрепляющих». Гранат было совсем немного, и те трофейные, но все пошло удачно, так как удара в тыл немцы не ожидали. В двух домах вообще обошлись без них, залетев внутрь и расстреляв немцев в спину. Затем попался большой дом вроде конторы, где все пошло в новороссийском стиле – гранаты и рукопашная в дыму с пылью.

В свалке с меня сбили каску, а вслед за этим мне досталось прикладом по голове, но вскользь. На ногах я устоял и противника отоварил лучше, чем он меня. Голова болела, но куда слабее, чем в Озерейке. Наверное, натренировалась, ведь уже не раз по ней доставалось.

Часам к восьми весь поселок был уже наш, и мы даже начали выдвигаться за него, занимая удобные для обороны участки – выдвинутый вперед скотный двор, высоты за поселком. Следовало спешить и окопаться, пока немцы еще собираются сбросить нас в пролив.

Не устоим – все. Сильно поредевший мой взвод присоединился к 1337-му полку и сейчас спешно окапывался за юго-западной окраиной. Своего начальства я пока не видел, но ко мне подошло еще трое из нашего сводного батальона. Но никто из них не видел ни других офицеров, ни комбата. Хотя я уже успел переодеться и отхлебнуть из фляги, но всё же неприятно холодило ноги. Осталось надеяться, что если работать как экскаватор, то не замерзнешь и не простудишься. В грунте камней хватало, однако лопата его брала.

Немцы собирались часов до десяти, когда по поселку ударили три-четыре батареи, а потом пошла в атаку их пехота. К этому моменту уже оборона на нашем участке существовала, хотя еще слабоватая. Саперы даже потихоньку начали снимать мины с берега и приносить сюда. Но пока атака началась на севере поселка.

Но погода позволила явиться нашим штурмовикам. А потом через пролив полетели снаряды нашей артиллерии с таманского берега. В два часа дня последовала новая атака на нас, уже с танками или самоходками. Немецкая авиация практически не появлялась, но артиллерии у немцев прибавилось, и она работала вовсю. Большая часть атак пришлась на север поселка, но и нам тоже досталось. Потери были серьезные, потому пехота даже забрала из минометных расчетов всех, кого можно, оставив при «самоваре» по два человека. Остальные пошли в цепь. Все правильно. Ибо если не удержимся – на кой нам эти минометы будут? По самоходкам били из ПТР, вызвали на них огонь из-за пролива и таки отогнали. Некоторые немецкие группы едва не прорвались у воды, и отбросить их удалось с огромным трудом. Это многое говорит о боях, потому что там были батальон морпехоты Белякова и все та же 613-я штрафная рота. Один ее взвод держал очень нужную высотку, пока не полег полностью. Но никто не отошел. Так нам потом рассказывали беляковцы.

Не спихнули нас с берега, наверное, потому, что все время над полем боя висели «Илы» и клевали то подходящих, то атакующих немцев. Досталось и самоходкам. Поэтому нам и было легче. Много стреляли и пушки с таманского берега.

После обеда пошел в атаку подошедший немецкий батальон, а у нас, увы, с патронами было туго. Потому и потребовал работать, как мне у Куникова говорили – стрелять только одиночными, гранаты – только по группам, и как можно больше использовать трофейное оружие. Немцы падали, но шли, потому их пришлось добивать контратакой, которою они не выдержали и побежали. Взятый пленный рассказал, что они саперы, их подняли по тревоге и кинули в атаку. Пожалуй, на вторую атаку их сегодня точно не хватит. Собрали, сколько можно было, трофейных винтовок, а потом устроили ликбез для незнакомых с ними, как ими пользоваться. День клонился к закату, так что времени вряд ли хватит сегодня на еще одну атаку. Ночных атак со стороны немцев не помнили ни я, ни другие ветераны. Но все равно атаки будут, хоть сегодня, хоть завтра, и к ним надо быть готовыми. Хорошо бы, чтобы ночью подбросили подкрепления и патронов с гранатами. Второе – совершенно необходимо. Море и ветер должны позволить это. Только бы нашлись исправные катера!

Но еще до прихода катеров у нас собрали сколько можно людей для ночной контратаки. Я смог собрать десяток человек, а остальные шесть остались обороняться в нашей траншее. Как оказалось, нас привели на помощь беляковцам, у которых были серьезные потери. Из двух рот, что высадились, уже потеряна треть. А надо спихнуть немцев с высоты 37,4. Такие тут вот высоты, не чета Тетке или Колдуну. Но этот пуп на ровном месте командует всей северной частью Эльтигена. Кстати, правее ее был маяк Нижне-Бурунский. Поскольку артиллерии практически не было – взятые с бою пушки вышли из строя, – то атаковать надо было внезапно, пользуясь тем, что уже стемнело, да и немцы тоже умучились. Они ведь не железные – утром их с места сорвали, по дороге бомбили, кинули в бой под удар наших штурмовиков, которые весь день над полем боя висели, а потом от беляковцев им досталось. Так что сейчас на них должны свалиться усталость и нервное напряжение, а от этих дел слипаются глаза и хочется отдохнуть и хоть до утра не думать о разных там атаках и Эльтигенах. Но если ты не думаешь об Эльтигене, то он сам придет к тебе. Вот и мы пришли и свалились на голову занимающим окопы немцам. Только тогда нас и обнаружили, когда дело дошло до ближнего боя. Поскольку в моем взводе остались только два дегтярева, я зажал один захваченный МГ. Пригодится завтра. Беляковцам мы его не показали, чтоб не расстраивать их. Взводу высота обошлась в одного убитого и двух раненых, но последние не спешили уйти в санчасть и заявили, что смогут воевать. Ладно, может, все у них обойдется.