Солнце цвета ночи - Дмитрий Казаков

– Не боятся, что нападем? Надо же, – удивился Нерейд.

– Только глупец отважится пойти войной на тольтеков, – хуастек посмотрел на рыжего викинга с укором. – Их защищает древнее чародейство, созданное первыми правителями этих мест. Любой, кто убьет или возьмет в плен тольтека, погибнет в том же месяце от жуткой болезни, разъедающей внутренности, и земля не примет его прах!

– Удивительно, – сказал Ивар. – Хотя отважных бойцов из Северных Земель это не остановило бы.

Дорога поднялась на вершину одного из холмов. Забравшиеся на нее викинги увидели раскинувшийся внизу город. Раздались удивленные возгласы, все остановились в изумлении.

Огромный, точно Миклагард, он выглядел наполовину разрушенным. Высилась в центре исполинская пирамида в шесть этажей, рядом поднимались здания поменьше, изящные, ажурные, блестящие под лучами солнца. Вдоль широких дорог тянулись развалины еще более величественных строений, из руин торчали изваяния и стелы.

– Это Толлан, – сказал проводник.

– Мы должны зайти туда, – проговорил Ивар.

– Нет, – проводник нахмурился, покачал головой. – Помните о проклятии!

– Мы же не собираемся никого убивать? – конунг глянул на хуастека с удивлением. – Просто посмотрим и уйдем.

– Ладно, – проводник сдался. – Но Толлан лежит в стороне от нашего пути, так что потеряем время.

– Ничего, на такое зрелище его не жалко… – хмыкнул Ульв.

Спустились по склону, миновали рощу низкорослых деревьев с жесткими узкими листьями. У самой окраины города встретили группу тольтеков, бредущих спокойно и печально, глядя куда-то в землю.

Ивару, несмотря на гладкие лица и волосы без седины, они показались чудовищно старыми.

– Какие-то они… полупрозрачные, что ли, – заметил Нерейд.

– Такое ощущение, что их почти нет, – добавил Рёгнвальд. – Как и города.

Окраины Толлана выглядели громадной свалкой, оставшейся после строителей-великанов. Из хаоса каменных блоков, постаментов и обломков статуй поднимались небольшие пирамиды, прямоугольные, квадратные, и даже круглые, с обрушившими лестницами, обвалившимися украшениями.

Словно часовые, стояли вдоль дороги громадные колонны, стелы разных форм. Все покрывал толстый слой пыли, кое-где через камень пробивалась зелень, торчали пучки жесткой травы.

Ближе к центру стали попадаться жилые дома, сначала обыкновенные хижины, почти такие же, как у тотонаков и ольмеков, только из камня, потом более крупные.

Медленно надвигалась возвышающаяся над остальными домами громада центральной пирамиды.

– Почему тут все так разрушено? – спросил Нерейд. – Что случилось?

– Прежние вожди Толлана чем-то прогневали богов, – сказал проводник. – И те обрушили на эти места голод, землетрясения, наслали многочисленные раздоры и иные беды…

– Может, еще все возродится, – Ивар вздохнул, ощутил острую тоску по некогда царившей здесь красоте.

– Вряд ли, – Ульв помотал головой. – В жителях этого места нет огня, они все медленно умирают. Вы же видели их лица? Если только молодой народ поселится в этих развалинах, принесет свежую кровь.

– Сомневаюсь, что кто-то захочет поселиться в месте, проклятом богами, – хмыкнул проводник.

Толлан был на удивление тих, викинги ни разу не услышали громких голосов, детского смеха, словно шагали не по городу, а по исполинскому, уставленному надгробиями кладбищу.

На перекрестке столкнулись с процессией, участники которой были облачены в сморщенные, покрытые кровью одежды. Приглядевшись, Ивар вздрогнул от отвращения – обитатели Толлана облачились в содранную с людей кожу.

Тольтеки брели, что-то монотонно напевая, из разрезов в их губах, щеках и ушах текла кровь.

– Фу, гадость какая, – Нерейд сморщился, как чистюля при виде кучи мусора.

– Шипе Тотек – великий бог, – не очень внятно пояснил проводник.

Вышли на площадь, окруженную высокими, изящными зданиями.

Стены их сверкали, выложенные плитками из нефрита, лазурита и других цветных камней, на фасадах там и сям торчали алые и белые раковины, отличные от настоящих лишь размерами.

В центре площади высился громадный монумент, изображающий лежащего человека с огромным ртом в центре живота. Губы клыкастой пасти были вымазаны свежей, еще не просохшей кровью, а на постаменте лежали букеты цветов, красных, белых и розовых.

– Это что еще за страшилище? – поинтересовался Ульв.

Проводник смерил его взглядом, полным искреннего презрения.

– Чак-Мооль, – сказал он и отвернулся, два понять, что этим все сказано.

– Ну Моль так Моль, – несколько растерянно пробормотал Ульв.

За первой площадью открылась вторая, еще больше. Отсюда стал виден вход в недра громадной пирамиды, охраняемый двумя колоннами в виде покрытых оперением змей.

Стены нижнего яруса украшали барельефы – такие же змеи, раскинувшие крылья орлы, высеченные так искусно, что можно было различить каждое перышко и даже зрачок.

– Храм Утренней Звезды, Приносящей Свет, – сказал проводник торжественно. – Вашего отца.

– Отца? – удивился Ивар.

– Кецалькоатля, – хуастек изумился еще более, его темные глаза блеснули.

Из пирамиды вышел человек в ниспадающем до земли белом одеянии, неспешно пошел к викингам.

– Чего ему надо? – пробурчал Нерейд. – За осмотр денег не берут!

– Привет вам в сердце Толлана, чужеземцы, – сказал человек, ничем не показав, что услышал слова рыжего викинга. – Да будут благосклонны к вам боги.

– И к тебе, – настороженно ответил Ивар, заметив, как напрягся проводник.

– Благородный Топильцин хочет побеседовать с вами, – человек мягко улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону пирамиды.

– Кто? – Ивар положил руку на меч и тут же убрал, устыдившись ставшего привычным жеста.

– Правитель Толлана.

– Откуда он узнал о нас? – высунулся Нерейд.

– Он знает все о том, что творится на земле его предков, – человек в белом повернулся. – Пойдемте. Вашей жизни ничто не угрожает, кроме вашей собственной злобы.

– Чего он сказал? – возбужденно прошептал Ульв. – Я не понял.

– Засуньте мечи в ножны, а языки – в горло, – посоветовал Ивар. – Тогда, может быть и обойдется.

Человек в белом шел неспешно, край одеяния волочился по земле, но грязь странным образом к нему не приставала.

Когда подошли к пирамиде вплотную, Ивар заметил, как каменные змеи чуть повернули головы, следя за гостями. До слуха донеслось еле уловимое шипение, смешанное с орлиным клекотом.

Окунулись в темноту прохода, где пахло пылью и камнем, впереди забрезжил багровый свет.